Глава 1. Не Наруто
10 октября 50 года от начала Эпохи Какурезато
— К-ха, к-ха, к-ха… — сухой кашель эхом отозвался в пустых стенах одного из закрытых помещений первого этажа замка Кикьё Конохи.
Первым этажом замка был фактически подвал. В отличие от прочих этажей здесь были полноценные достаточно толстые стены, а не раздвижные перегородки. Уже никто не помнит, для каких целей предназначалось изначально это помещение, но уж несколько десятков лет оно было складом всякого хлама. Собственно, как и весь замок Кикьё. Только в последние полгода в памятник самому себе и прошлой эпохе начала возвращаться жизнь. После боев в Конохе значительная часть учебных и административных корпусов была разрушена. Восстанавливать их большого смысла не было, поэтому было начато строительство нового комплекса зданий. Обучение же пока планировалось проводить в спешно приводимом в порядок старом замке. Но пока в одном из помещений его первого этажа была обустроена медицинская палата. Точнее, родильный зал.
— Слушай, Орочи, это совсем не нормально, — обеспокоенно сказал Джирайя, который стоял, прислонившись к стене неподалеку от меня. — За всю жизнь я не помню, чтоб ты чихнул-то хоть раза два за день. Болеть для тебя ненормально.
Я в ответ ему сухо рассмеялся, стараясь подавить позывы к кашлю.
— Ерунда. Это не болезнь. Не обычная инфекция точно, иначе и ноги бы моей здесь не было, — пояснил я отшельнику. — Просто нервы.
— Просто нервы, — сердито повторил Джирайя, сложив руки на груди. — За дурака держишь? Не бывает от просто нервов температуры и кашля.
— Бывает. Здесь, — я постучал пальцем себе по лбу, — есть центры, управляющие и кашлем, и терморегуляцией.
— И что, хочешь сказать, что раз с башкой проблемы, то ничего страшного?
— Нет, такого я точно не скажу, — прислонившись к противоположной от Джирайи стене, честно ответил я.
Прохлада камня хорошо ощущалась сквозь одежду. И не от того, что подвал был холодным. Нет, его отапливали хорошо в преддверии родов Кушины, выпавших на осень. Просто у меня и в самом деле небольшая лихорадка. И она практически не прекращается уже более полугода во всех клонах. Симптоматика утраты основного тела и ядра души была разной, но в целом она сопровождалась разными нейрогенными патологиями. Иногда психосоматические нарушения были не так заметны, иногда на них сложно не обратить внимание. Текущий клон, Чода, еще хорошо держится. Но паршивое состояние без каких-либо признаков улучшения — это все-таки не верх моих желаний.
— Что бы ты ни говорил, но в том бою потрепали тебя сильнее, чем нас, — хмуро заметил Джирайя.
— Могло быть хуже, — пожал я плечами.
— А могло быть лучше! — вспылил Джирайя. — Не начни ты строить из себя героя и не отправь нас в Рьючидо.
— И как бы поступил ты на моем месте, Джи? — с усмешкой уточнил я.
— Да в том и дело, что ты — не я! — воскликнул отшельник. — Ты ж всегда был умнее!
— Настолько умный, что дурак, — согласно кивнул я в ответ.
— А, да чтоб тебя! — махнул на меня рукой Джирайя, отвернувшись в сторону. И только после паузы негромко добавил: — Спасибо.
— Пожалуйста.
Несмотря на возмущение, Джирайя понимал, что не поступи я тогда так, как поступил, то его жизнь и жизнь Цунаде могли оборваться. Не думаю, что Джирайя или Цунаде не были готовы к такому исходу. Жизнь шиноби — это бесконечное хождение рука об руку со смертью. Но готовность отдать жизнь еще не значит, что эта самая жизнь шиноби не дорога. Оттого такая жертвенность вызывает только еще большее уважение.
— Давно они уже там, — нарушил затянувшееся молчание Джирайя, с тревогой оглянувшись на дверь, возле которой мы с ним несли стражу и из-за которой доносились приглушенные крики. — Мне кажется, Наваки на свет появился куда быстрее. Хотя я, знаешь ли, там счет времени потерял вообще.
— С джинчурики всегда сложнее, — вновь кашлянув, пояснил я.
— Ты же сказал, что биджу не будет представлять угрозу, — недоверчиво хмыкнув, припомнил Джирайя.
— Даже так десять месяцев беременности — это на месяц дольше положенного. Ребенок большой слишком.
— Для джинчурики биджу — одна сплошная проблема. Даже в таких вещах, — тяжко вздохнув, произнес отшельник.
— Для биджу джинчурики — тоже не в радость, уж поверь, — с улыбкой заметил я.
— Этим демонам вообще что-то в радость? — скептически вскинув бровь, уточнил Джирайя. — Кьюби — это истинное бедствие человеческое.
— Биджу — это несчастные дети, — отрицательно покачав головой, высказал я свое видение дел.
— Великоваты детки-то.
— Да, в том числе и поэтому, несчастные.
— Да ты никак и в самом деле жалеешь их? — недоверчиво глянул на меня Джирайя. — Да Кьюби ж веками являлся там, где уже царили злоба и раздор, и уничтожал все, довершая разрушения.
— Именно так, он являлся там, где злоба людская доходила до апогея, и разрешал все конфликты
