Сколько внутри находилось блокгаузов и прочих сооружений, с реки видно не было, зато различались четыре фальконета [22], установленных на вертлюги[23].
Ворота были заперты, и форт казался нежилым, брошенным.
Ан нет, вон чья-то голова показалась над оградой…
Верхушки брёвен, из которых был собран палисад, не были выровнены в одну линию, а торчали на разной высоте.
И это являлось умным решением — так глазу штурмующего было труднее различить осаждённого, если тот вдруг высунется между заострённых стволов, чтобы, к примеру, глянуть, не взбирается ли кто на стену.
Или пальнуть. Или треснуть, как следует, прикладом. Умно.
— К берегу!
— Как же это они упустили, — прокряхтел барон де Сен-Клер, ворочая веслом, — что высота напротив — господствующая? Даже деревья не вырубили…
— А зачем? — пожал плечами Быков. — Форт строили как защиту от индейцев, а у краснокожих не то что пушки, мушкеты — большая редкость.
— Вообще-то, верно…
— Высаживаемся! Сейчас будет самое интересное.
— Что именно? — не понял Шурик.
— Пушки в гору потащим! Взялись!
Выволочь кулеврины на берег было тяжко, но с этим справились.
А потом началось «веселье» — надо было вчетвером приподнять на канатах пушку, просеменить, сколько дыхалки хватит, и опустить груз на землю. Отдышаться и снова вперёд. Вверх…
Подменяясь, всё-таки выволокли кулеврины на макушку холма. Установили, укрепили.
— Понч, заряжай.
Шурик, валявшийся на травке, раскинув руки и ноги, пробормотал:
— Не кантовать… Меня. Угу…
— Подъём, царёк полей! Артиллерия ждёт твоего нежного внимания.
— Ох-хо-хо…
— И не кряхти, как старый дед.
— Ничего не старый. Мне, может, нравится кряхтеть!
— Заряжай давай… Так, товарищи, кто пойдёт парламентёром?
— Я пойду, конечно же! — решительно заявил Акимов.
— Флаг тебе в руки, — пробормотал Яр, — и барабан на шею.
— Нет, — мотнул головой Олег. — Жак? Как ты насчёт прогуляться?
— Да ради бога! Только дайте мне чего-нибудь белого, на палку привязать.
Сухов скинул свой камзол и снял рубашку.
— Держи.
— Жалко…
— Случись бой, а он непременно случится, чует моё сердце, от неё всё равно клочья останутся. Пусть лучше послужит благому делу.
— Ну я пошёл тогда.
— Скажешь, что форт окружён и под прицелом орудий. Выдадут девушку добром, отделаются выкупом. Не выдадут — раскатаем по брёвнышку. Сигналом, чтобы открывать огонь из пушек, будет твой флаг — опустишь его, и мы пальнём. Понял?
— Понял!
— Действуй.
— А мы Галю не заденем? — встревожился Виктор.
— Во двор ядра не полетят, — авторитетно заявил Пончик, — мы по стеночке…
— Пугануть их надо, Вить, чтоб проняло до самых печёнок. А штурмовать придётся в «ручном режиме». Лестницы принесли?
— Тут они, — прогудел Шанго. — Только не знаю, выдержит ли такая меня…
— А мы тебе две лестницы приставим, — серьёзно сказал Шурик. — На одну будешь левой ногой становиться, а на другую — правой.
Африканец хотел рассердиться, но на Пончика он злиться не умел.
— Скажешь тоже… — буркнул чёрный принц.
— Анри, — распорядился Сухов, — берёшь с собою троих с мушкетами, будете прикрывать Жака со спины. Мы ударим отсюда.
— Понял, господин командор.
— Понч, готовсь.
— Всегда готовсь!
Олег испытывал в эти минуты болезненное нетерпение, ему хотелось побыстрее расквитаться с Горном, или с Хоорном, или как его там, и вернуться, и пусть Витька встретиться с любимой, и всё будет хорошо, и они, наконец, покинут эту дурацкую Новую Англию, зачаток будущих Штатов.
Их поход он воспринимал как прогулку, как досадную неизбежность и злился на себя, что вовремя не повесил недоделанного «святого».
Вскоре Сухову пришлось изменить своё мнение — прогулка выдалась долгой…
Глава 4, в которой Олег устремляется к далёким Голубым горам
Олегу с высоты было хорошо видно, как де Террид не спеша приближается к форту. К резиденции Альберта фон Горна вела от самого берега утоптанная дорожка, можно было и причал разглядеть, у которого еле-еле покачивалась пара плоскодонок.
Жаль, что ворота с высоты виднелись наискосок, ядром не выбьешь.
Неожиданно над оградой возник крепкий малый с мушкетом.
«Чернец»!
Он что-то крикнул Жаку и сразу же выстрелил ему под ноги.
Де Террид заорал, видимо не желая особого блага стрелку, и замахал белым флагом.
Стрелок скрылся, но вскоре возник снова, да не один.
Этот второй, в широкополой чёрной шляпе, завопил что-то противным, визгливым голосом и сделал недвусмысленный жест: убирайся прочь!
Ну было бы сказано…
Мушкетёр пожал плечами, развернулся и потопал, резко опуская белый флаг.
— Огонь, — спокойно скомандовал Сухов.
Кулеврина тут же бабахнула, грохотом пугая птиц, — целая туча пичуг поднялась в небо из окрестных зарослей.
Ядро вломилось точно — в угол ограды, сваливая во двор фальконет вместе с вертлюгой.
— Это самое… Всади им туда же!
— Есть, товарищ командор!
— Мушкетёры… Огонь!
Над оградой замелькали головы «чернецов» в шляпах, выглядывая и пропадая, как поплавки.
Залп из мушкетов дал неплохой итог — как минимум двум «поплавкам» резко поплохело.
Грохнула вторая кулеврина. Ядро рассадило два столба, смыкавших северную стену и восточную, выходившую к реке. Образовалась изрядная щель — нога пролезет.
— Понч, заряжай! И всё по тому же месту!
— Слушаюсь!
Ударила пара мушкетов из крепости.
Им тут же ответили Шанго и Хиали, засевшие недалеко от «огневой точки».
— Ладно, хватит, — сказал Олег, скидывая шляпу.
Напялив на голое тело перевязь с парой пистолетов-пуфферов, он взял в руку третий, излюбленный свой «флинтлок», и махнул им в сторону форта:
— На штурм! Шанго, хватай лестницу. Франсуа, а ты — вторую. Понч с Витькой прикрывают. Мушкетёры!
— Прикроем, господин командор! — отозвался Жак.
— Цел?
— Как непочатая бутылка!
— Ну всё, мы пошли. За мной!
По склону холма Сухов сбежал в низинку, откуда махом одолел невысокий вал.
Сзади прогремел выстрел из мушкета — надо полагать, кто-то высунулся из-за ограды.
Шанго с ходу приставил лестницу, и Олег взбежал по ней наверх, перепрыгивая на узкую галерею, окаймлявшую всю ограду, лишь у ворот она разрывалась.
Пустого пространства внутри форта практически не было — несколько блокгаузов, рубленных из брёвен, задними стенками примыкали к частоколу, четыре приземистых сооружения, по виду склады, стояли в ряд, рядом с ними — два жилых дома, общий и хозяйский. Толстый брус-засов запирал ворота.
Буквально в пяти шагах от Сухова приседал на четвереньки защитник форта, весьма упитанный и с мушкетоном [24] в руках.
Он резко вскинул своё оружие, но Олег опередил его, расходуя заряд «флинтлока».
Защитника отбросило на тесовую крышу склада.
Сухов глянул вниз. Настил галереи был поднят футов на десять от земли, утоптанной в пыль.
Оттуда на галерею вела пара лестниц.
Сунув опустошённый «флинтлок» за пояс, Олег спустился по ближайшей из них вниз.
Следом за ним, подломив пару перекладин, съехал Шанго.
— Дрянные у них лестницы! — сказал он в раздражении.
— И не говори… Блокгауз!
Они выстрелили одновременно, стремясь попасть в бойницу, из которой показалось дуло мушкета.
Повезло ли им, осталось неизвестным, но мушкет выстрелил мимо, попав в створку ворот.
Ствол так и торчал в амбразуре — то ли стрелку было лень перезаряжать оружие, то ли времени не было, то ли Сухов не зря истратил один из пуфферов.
— Яр, к блокгаузу!
Быков промчался по галерее и спрыгнул на крышу склада, куда давеча сверзился убитый Олегом «защитник».
Подобрав мушкетон, Яр стал на колено и выстрелил по видимой им цели.
Как выяснилось вскоре, удачно — мужик с пистолетом выпал из-за угла «общего дома» и растянулся в пыли.
Быков с Суховым оказались возле него одновременно.
— Ладно, — сказал Ярослав, — так и быть, пистолет твой!
— Чистим блокгауз, щедрый ты наш!
Подобрав трофейный пистолет, Олег бросился к дверям блокгауза.
— Шанго! Открывай ворота! Я прикрою!
Не отвечая, негр взял с места громадными скачками.
Одним мощным движением вынув тяжёлый брус из ушек, чёрный гигант перебросил его через себя и отворил ворота.
Запоздалый выстрел ударил из дверей «общего дома», откуда выглянул молодой мужчина с мушкетом.
К счастью, он промахнулся, а вот Сухов — нет.
Увесистая пулька ударила «чернеца» в грудь, снося с ног.
