— Ого! Павлины! Надо же.
— Павлины? — Альда обернулась? — А-а-а, это дорхи. Их многие из знати держат в домах из-за красоты.
— Дорхи? А выглядят точь-в-точь как павлины. Они раскрывают свой хвост наподобие веера?
— Точно. И хвосты у них очень красивые. Да и сами дорхи бесподобны.
— Угу. А клюв им лучше держать связанным — не дай боже споют.
Альда хихикнула.
— Точно. Скрежет металла по стеклу музыкальней.
— Павлины, — кивнула Наташа.
— Пусть так. — Альда вдруг тихонько засмеялась. — Им, по крайней мере, не нужно несколько часов собираться, чтобы быть красивыми. Так что завидуй.
Наташа надулась.
— Между прочим, если уж на то пошло, то именно самцы у этих птиц самые нарядные и шикарные. Самки выглядят так себе… блекло, по сравнению с самцами.
— Да ладно?
Наташа с Альдой так увлеклись обсуждением павлинов или дорхов, что не заметили, как остановились около одной группы девушек, которые с интересом стали прислушиваться к их беседе. Но тут одна из девушек не выдержала. При этом Альда заметила, что вторая девушка чуть нахмурилась и сделала крохотный шажок в сторону, словно говоря «я к этой дуре не имею никакого отношения». Причем слово «дура» было очень красноречиво написано на ее лице. Правда это продлилось мгновение и вот она снова улыбалась. Наташа, кажется, этого не заметила.
— Простите?
— О, прошу прощения, — девушка улыбнулась. — Где мои манеры. Виконтесса Ориберра Антелия, мои подруги.
Наташа чуть вскинулась, ожидая, что представят и оставшихся трех девушек, но виконтесса замолчала. Остальные тоже молчали. Озадаченная девочка покосилась на Альду, вспоминая ее уроки по этикету. Похоже тех троих только что исключили из разговора. И сделать это могла только дама, занимающая очень высокое положение.
— Гм… Наталья Астахова… Призванная.
— Я так и поняла, — снова улыбнулась девушка. — Если вы не знаете таких очевидных вещей. Мужчины будут наряжаться? Блистают только дамы.
— Э-э… — Наташа никак не могла понять, зачем весь этот разговор, по теме, которую она никогда не любила — о нарядах. — Не стоит так обобщать, все-таки. К тому же, вы не совсем справедливы.
— У вас на родине полагают иначе?
— У меня на родине есть специальные люди-ученые, которые занимаются изучением разных животных. Почитать их исследования бывает интересно. Так вот, самцам птиц как раз и бывает важно привлечь внимание самок, что они и делают своим опереньем — чем оно наряднее и пышнее, тем больше шансов. Что касается людей… никто просто так тоже не блистает. У всего есть цель.
Лицо виконтессы вытянулось.
— Я правильно поняла, вы сейчас сравнили глупых птиц и людей?
— Сравнила? Нет, конечно. Но поведенческие реакции у всех животных, а люди…
— Наташа, — зашипела сквозь зубы за спиной у нее Альда.
— То есть сравнили.
— Эм… — Кажется, Наташа сообразила, что излишне увлеклась. — Прошу прощения, просто… э-э-э… увлеклась…
— Полагаю это вам простительно, — едко улыбнулась виконтесса. — Если у вас на родине люди не отличаются от животных, то отсутствие манер понять можно.
Альда быстро переводила взгляды с лица подруги на виконтессу и подруг виконтессы. Хотя какие тут подруги? Скорее свита, причем состоящая из зависимых девушек. Но даже так те выглядели малость хмурыми. Наташа может и увлеклась объяснением, но точно не имела в виду ничего плохого, чтобы нарваться на такое вот прямое оскорбление на пустом месте. Неприятно слушать? У виконтессы была куча способов прервать разговор, ставший для нее в тягость, либо поменять тему. Она выбрала так.
Наташа молчала, о чем-то размышляя.
— Гордыня, — наконец проговорила она. — Виконтесса, мы обязательно с вами обсудим отличия поведения людей и павлинов в зависимости от роскоши оперенья, но позже. К сожалению, сейчас не могу уделить вам время.
Она резкого развернулась и зашагала по дороге, перестав обращать внимания на виконтессу и ее спутниц. Сама виконтесса буквально побелела, хотя непонятно от чего — ярости или растерянности. Видно, не привыкла, что ею настолько явно пренебрегают, а она только-только настроилась еще повеселиться, это Альда заметила. В этом плане решение подруги она одобрила целиком и полностью. Спор в данном случае мог обернуться только еще большим позором. Верно барон предупреждал — тягаться с местными ядовитыми гадинами в плевках яда занятие бесперспективное в силу большего опыта последних. И Наташа сделала единственное, что у нее получалось лучше всего, ошарашила окружающих. Фигурально выражаясь любимыми ее словами — перевернула доску. Не бежала от разговора, просто отложила его.
Альда заторопилась следом за пылающей гневом подругой. Та же слегка замедлилась, позволив себя догнать. Альда заметила, что Наташа чуть прикрыла глаза и что-то бормочет под нос.
— Наверное, мои мысли по орнитологии были не к месту, — наконец спокойно заметила Наташа.
— По чему?
— Орнитологии. Наука моего мира, которая изучает птиц.
— А зачем их изучать? — удивилась Альда.
Наташа хмыкнула. Судя по всему, хорошее настроение к ней медленно возвращалось.
— Понятия не имею. Но если ученые мужи их изучают, значит это зачем-то нужно. Между прочим, неплохие деньги из бюджета получают на свои исследования. А вот я что-то расслабилась. Мне ведь показалось, что она искренне заинтересовалась моим мнением. Дура.
— А откуда ты знаешь об этих исследованиях ваших ученых?
— О! Какой только фигни не начитаешься в интернете пока готовишь доклад по биологии в школе. Я тебе потом объясню, что такое интернет. Жаль с нами нет посла Орили, он бы тут пригодился.
Альда мысленно согласилась. Господин Орилий легко смог бы разрешить ситуацию. Или вообще не дал бы ей возникнуть.
— Могла бы попросить помощи, — не очень уверенно отозвалась Альда. — Уха коснуться надо, да?
— Не знаю кто там придет на помощь, — пожала плечами Наташа, — но я их не знаю. И не знаю о возможной цене, которую придется заплатить за помощь. И я вовсе не о деньгах. Сами справились.
Дарк Вром одобрительно кивнул.
— И правильно. В империи не стоит принимать помощь, если можешь справиться сама. Дело тут, конечно, не в цене. Просто за нами наблюдают и оценивают. Сами справились — один вывод про нас, обратились за помощью — совсем другой. Соответственно и отношение поменяется. А посол не может появиться раньше императора.
— Я и говорю про цену не в деньгах. А так… этикет все портит.
— Точно, — согласилась Альда. — Зачем ты вообще заговорила про этих дархов и их поведение?
Наташа на миг задумалась.
— Растерялась, наверное, — честно призналась она. — Задали вопрос, я машинально стала отвечать. Дурная привычка.
— Точно, — теперь согласился и Дарк. — Отвыкай. Тем более в империи.
Наташа помрачнела.
— Я сейчас себя такой дурой чувствую, вспоминая, что маленькой хотела быть принцессой.
— Быть маленькой принцессой здорово, — глубокомысленно согласилась Альда. — Одна беда — принцесса очень быстро становится взрослой, и сказка заканчивается.
— Я не понимаю смысл вот этого нашего дефилирования тут! — скрывая раздражение заявила Наташа, заметив, что они тут как модели на подиуме — идут по тропинкам, а все из беседок на них смотрят. Оценивают наряды, походку, поведение, делают какие-то свои выводы.
— Ты недалека от истины, — поежилась Альда. — Жуть. Скорее бы император пришел… О! А вот и он. — Девочка поспешно склонилась в реверансе.
Наташа резко обернулась, лихорадочно вспоминая весь вылетевший из головы этикет, который вдалбливала ей на корабле Альда. Потом вспоминала слова барона о приветствии в соответствии с ее родным миром и несколько неуклюже склонила голову, шагнула навстречу подходившему по тропинке мужчине в окружении небольшой свиты. За спиной у него, кстати, находился и барон Лоран Раскин. Он ободряюще улыбнулся и скрылся за спиной повелителя.
Как ни странно, но это помогло Наташе взять себя в руки. Уже более уверенно она сделала еще один шаг навстречу, протягивая руку.
