нам оставляешь?
Прохор развернулся, встретился глазами сначала с Агафоном, затем с Яшкой. Увидел в глазах вояк мольбу и… Решил, что эти двое, пожалуй, еще пригодятся. Он вздохнул.
— Со мной пойдут, — сообщил, развернувшись лицом к Лешему и услышал за своей спиной вздох облегчения.
— Сегодня без рекорда, — обратился Леший к тополю Карлуше. Тот пожал ветками.
— Ты, некромант, главное, не бойся! — учил Агафон. — С этой штукой, — он указал на полосатый жезл. — Тебя точно на костре не спалят. Глядишь еще должность какую дадут. Разряд…
— Разряд? — удивился Прохор. Он никак не ожидал, что тут, в мире, смахивающем то ли на сказку, а то ли на первую главу истории древней Руси за пятый класс есть какие-то разряды. Никак побывали здесь пришельцы из его мира. К гадалке не ходи.
— Это ранг. Что-то вроде того. Всего десять. Это как пальцев на руках, — Агафон растопырил металлические ладони. Видимо решил, что с арифметикой у некроманта дела обстоят не очень складно. — На высокий не рассчитывай. Тут до пятерки мало кто дотягивает. Разве что мы — дружинники. Да другие служивые люди. А в основном, двойки, тройки…
— А единицы? — поинтересовался Прохор. — Единицы есть?
— Единицы, — взял слово Яшка, который после лесного приключения стал относиться к пленнику не в пример теплее. — Это совсем худо. Разные там чужеземцы, рабы, пленники… — он посмотрел на Прохора, который поменялся в лице.
— Да не дрейфь ты… — стал успокаивать некроманта Агафон. — Говорю же. Замолвим словечко. Двойку для тебя уж как-нибудь выпросим.
Они шли по пыльной городской улице в сторону знакомой уже каменной башни. Прохор на правах спасителя, сидел в седле. Хотя для себя он так и не решил, что лучше. Топать пешком до судорог в ногах, или трястись верхом, натирая до крови свои массивные ляшки. В животе урчало. От плетенного лотка, висевшего на плечах старой уличной торговки, несло чем-то малоприятным, но съедобным.
— Жрать охота! — чуть не простонал он вслух.
Массивный организм, измученный длительными переходами, требовал калорий. Яшка, как мог подкармливал лесными ягодами. Кислыми и противными. Но даже килограмм этой мерзости для комплекции Прохора был, как слону дробина.
Агафон развел руками.
— Мешок с рублями в лесу выпал. Пока нас к лешему тащили. А там месячное жалование было. Жаль. Ух и достанется мне от моей зазнобушки…
Прохору тоже было жаль.
— А может так накормит? — буркнул довольный Яшка. — Эй, старушка, — крикнул он. — А ну давай сюда по котяшку для доблестных защитников царства.
— А хлебало у тебя не треснет, молодец? — огрызнулась бабка. — Ты сначала за тварями этими по лесам да подворотням побегай. Схвати, освежуй, вымочи, чтобы мышатиной не воняли, да приготовь на дровах шесть часов в котле. Вот и будет тебе еда. А меня не стращай. Я пуганная. Шесть лет уже, как четвертый разряд ношу. Да у меня котяшку купец Изморов заказывает…
Дружинники и Прохор уже проехали добрую сотню метров, а Бабка все продолжала что-то бубнить, понося дармоедов последними словами. Доблестных защитников она не накормила, но после гастрономических подробностей, которые прозвучали из уст торгашки, аппетит Прохора притупился сам собой. Очень уж живописной нарисовалась картина заготовки и приготовления местного деликатеса.
Вообще-то, при желании, Прохор съел бы его. И вообще все, что угодно. Была у него одна способность, которой он хвастался перед друзьями и женщинами. Никогда, ни разу в жизни его не тошнило и даже поноса не было. Объемный желудок переваривал все и вся, как жерновами. Наверное, поэтому, в отличие от Яшки, купание в вонючке не спровоцировало у некроманта долгой и мучительной диареи. Разве что газами с полчаса помучился.
Когда на путников пала тень от заветной каменной башни, Прохор сглотнул слюну, ощущая, как заколотилось вдруг, измученное длинным переходом сердце. Слезть с коня помогли. На этот раз без ругательств и членовредительства. С сочувствием похлопал Яшка по широкой мясистой спине некроманта. Как будто бы попрощался. Вздохнул и Агафон, но незаметно. Боялся деморализовать пленника перед визитом к инквизитору. Постояв с минуту, они, на этот раз вдвоем со старшим дружинником двинулись по лестнице наверх. Яшка, остался внизу.
К тому моменту, когда ступени остались позади, Прохор уже был не против того, чтобы его сожгли на костре. Ноги отваливались, печень кололо, легкие лезли наружу через распахнутый настежь рот. Вспомнилось, что в прошлый раз, этот путь дался проще. Свою роль сыграли мотивирующие тычки и пинки.
— Нус… — кивнул Агафон перед дубовой дверью. — С богом.
С каким именно богом и сколько их здесь, в этой реальности Прохор уточнять не стал. Просто молча кивнул. Затем, по привычке, как бывало перед визитом к начальству, поправил портупею на поясе и, когда дверь отворилась, шагнул вперед. В руке его был зажат полосатый жезл. На этот раз инквизитор не сидел за столом, а стоял в ожидании посетителей, уставившись своими цепкими глазками на дверь.
«Наверное, увидел нас через одно из своих мини-окошек» — решил Прохор.
Войдя в помещение, он остановился. Агафон встал справа. Инквизитор обшарил гостей взглядом. Задержался на портупее. Изучил полосатый жезл. Затем поднял глаза на лицо Прохора.
— Ну! — нарушил он воцарившуюся тишину. — Почему опять без стука?
Вопрос был явно адресован дружиннику, хоть и смотрел хозяин башни исключительно на некроманта.
— Я это, — замялся Агафон. — Запамятовал с дорожки.
Инквизитор вздернул брови. Только сейчас обратил внимание на то, что служивый был без шлема на голове.
— А каска где? — поинтересовался он.
«Каска» — отметил про себя Прохор. Ему казалось, что слово это новое. Никак не древнее.
Агафон почесал затылок.
— Заминочка вычла, отец-инквизитор, — стал объяснять он. — Выронил, когда дендрал нас к Лешему пер…
— Дендрал? — удивился хозяин башни. — С этого места подробнее. И чего вы во владения нашего царя лесного сунулись? Никак у него жезл оказался?
— У него, — кивнул Агафон. — А Леший, сволочь такая, — стал жаловаться дружинник. — Совсем царя-нашего батюшку не почитает. Палку эту отдавать не хотел. Еще и казнить собирался…
Инквизитор ухмыльнулся.
— Ну, ну… И как вырвались?
— Нас это, Прох… — Агафон осекся. — Некромант выручил. У него штука одна есть, что огонь высекает. Леший, как ее увидел, так пятнами весь пошел…
— Интересно! — инквизитор почесал подбородок, еще раз внимательно оглядел Прохора. — Покажи! — приказал он.
Прохору страсть, как не хотелось светить зажигалкой, но деваться было некуда. Мысленно выругавшись, он расстегнул портупею, извлек оттуда пачку сигарет и зажигалку. Подошел, протянул инквизитору. Повертев предметы в руках, хозяин башни сел за свой стол, поднес зажигалку к свече. Ловко чиркнул колесиком. Пламя вспыхнуло.
