— Франция будет до конца верна союзным обязательствам! — поддержал Клемансо.
— Друзья, я никогда не сомневался в добрых чувствах и верности британских и французских союзников! — трагическое выражение лица Орландо изменилось на удовлетворенное. — Полагаю, после этого совещания, нам нужно выступить с совместной декларацией всех участников этого совещания, подтверждающих права Италии на то, что нам было обещано при вступлении в войну. Это положит конец гнусной клевете, и покажет итальянцам что их обманули враги, подсунув тухлую рыбу!
И снова всем присутствующим всё было ясно. Британцы и французы, объявив опубликованный в Италии договор никогда не существовавшей фальшивкой, подтвердили, что Италия, несмотря ни на что, всё же получит полностью свою долю добычи по итогам войны, без всяких попыток её урезать. Публичная декларация глав четырёх правительств Антанты, с примкнувшими бельгийским королём и полномочным представителем президента САСШ, не позволит отыграть назад. Так что итальянцы получили то, что хотели, с одной стороны намекнув что "мы знаем, что вы...", а с другой, сочтя неприличным замечать чужое неприличие, за что французская и британская стороны были им благодарны.
— Такая Декларация безусловно необходима, и как можно быстрее! — Клемансо решительно взял быка за рога. В конце концов к нему, в отличие от Пуанкаре, у итальянцев не может быть претензий. — Но боюсь, её окажется недостаточно для восстановления боеспособности Итальянского фронта. Трудно успешно воевать, имея в одной стране три правительства, не в обиду будь сказано.
— Увы! Вы абсолютно правы, синьор Клемансо, — снова омрачился итальянский премьер. — После переворотов на Севере и в Риме, наша действующая армия на фронте от Альп до Адриатики, фактически разделилась на три части. Одна часть подчинилась так называемой «конфедерации» смутьянов Д'Аннунцио и Муссолини, которые поставили командующим командира Тридцать Восьмой дивизии генерала де Боно. Другая признала клерикальное правительство самозванца Стурцо в Риме, её возглавил генерал Бадольо, взлетевший из командира артиллерийского корпуса в начальники Генерального Штаба, вместо генерала Диаса, который остался верен своему долгу после переворота в Риме, и не желая признавать власть Стурцо, перебрался с бригадой сардинских гренадеров на Сардинию, где помог удержать законную власть. Третья, самая малочисленная, к сожалению, во главе с генералом Кадорна, осталась верна законному правительству. Наше положение крайне трудное, надо признать, большую часть национальной территории мы не контролируем. Хотя, благодаря великодушной помощи британских и французских друзей, можем продолжать боевые действия на Балканах, и не без успеха. Но и положение северных мятежников, как и узурпаторов в Риме, лёгким тоже не назовёшь. Хотя «конфедерация» Д'Аннунцио заключила с Австрией и Германией перемирие, но мир не подписан. И подписывать его ни этот мастер слова, ни его приспешник Муссолини, не торопятся. Ведь в этом случае, именно они откажутся от всего того, что причитается Италии по итогам войны, смазав весь эффект «договора», о котором раструбили всей Италии. Надо ещё учитывать, что оба, при всей своей революционности, придерживаются радикальных националистических идей, выступая за присоединение к Италии как минимум всех территорий, где живут итальянцы. При этом вести наступательные действия на фронте они не могут, так как большая часть их сторонников против продолжения войны. Их счастье что ни Вильгельм, ни Карл не требуют от них подписания мира, прекрасно понимая, что нынешняя ситуация раздрая и бездействия на Итальянском фронте им выгодна. С Народной Партией Стурцо та же история. Они бы и рады заключить мир, но известный уже всей Италии «договор», не даёт им возможности взять меньше, чем нам было обещано при вступлении в войну. Стурцо и его клерикалы не хотят навлекать на себя odium populi [6] «отдавая то, за что итальянцы проливали кровь». Ну а Вена не готова отказываться от Трентино, Фриуля, Гориции, Градиски, Триеста, Истрии, Фиуме, Далмации, как и Стамбул от южной части Малой Азии. Так что начатые Стурцо через Ватикан мирные переговоры буксуют. По этой причине верные ему войска на фронте бездействуют, хотя официальное перемирие клерикалы не подписывали. К тому же, в Риме понимают, что их сил для успешного удара мало, вступать в союз с нами, и тем более с красными из FRI [7] создан Муссолини и Д'Аннунцио после начала революции на Севере не хотят. Так же им ясно, что сейчас, когда их от фронта отделяет территория контролируемая северянами, они в относительной безопасности, а активизация на Итальянском фронте вызовет удар тедесков [8], отразить которых в нынешнем бардаке будет невозможно. Вильгельм и Карл захватят Север, а там дойдёт очередь и до остального "сапога". Бежать Стурцо и компании некуда, острова и море наши, придётся подписывать позорный мир. После чего они потеряют весь свой кредит в народе, и их сметут социалисты и анархо–синдикалисты. Или это сделаем мы, с помощью союзников, когда Берлин и Вена сломаются. По этой причине они тоже предпочитают сидеть тихо, и беречь силы и репутацию. Пока, надо признать, благодаря сделки с Ватиканом и поддержке Церкви, они популярны, особенно в сельской местности, а на Юге и в городах...
— То есть, на Италию, кроме ограниченного участия в операции на Балканах, мы рассчитывать не можем? — нетерпеливо спросил Робертсон.
— Это сложный вопрос, синьор генерал… — развёл руками Орландо. — Определённая надежда есть. Дело в том, что Стурцо и его правительство очень опасаются красных на Севере. Их радикальные призывы и такие действия, как передача заводов и фабрик работникам, а также раздел крупных землевладений между фермерами и батраками, как и снижение налогов, сделали их «конфедерацию» весьма популярной среди черни. Да и сами Д'Аннунцио и Муссолини весьма талантливые демагоги. Так что центр и юг могут вспыхнуть в любое время, и лишь влияние Церкви ещё удерживает их от этого. Но если «конфедерация» с Севера начнёт наступление... ни за что нельзя будет поручиться. А в Ватикане ещё больше боятся распространения революции на «сапоге». При этом правительство Стурцо не имеет никакой внешней поддержки и не признано никем кроме Ватикана. Они даже торговать ни с кем не могут, так как наш и британский флот блокируют порты на континенте. А это вызывает экономические проблемы и рост недовольства. На севере–то красные хоть с социалистами во Франции могут торговать, а через них с Испанией. В общем, Ватикан выступил посредником между нами и Стурцо, предлагая «национальное примирение». Условия с той стороны: раздел власти и коалиционное правительство, федерализация Италии, отмена всех антицерковных законов принятых со времён Рисорджименто и «восстановление прав» Церкви, особенно в образовании. Для нас три последних условия особенно неприятны, так как означают отбрасывание всей политики последних шестидесяти лет. Но другого способа восстановить единство Италии, ни я ни его высочество Регент, ни кабинет, не видим. Альтернатива только крупный десант в континентальной Италии, на который ни у нас, ни у союзников нет сил, ведь тогда вмешаются и немцы, перебросив силы из Франции, а Север и Рим станут их союзниками. А объединение с клерикалами позволит блокировать распространение революции в Центре и на Юге, и возможно выбить красных с равнины между По и низовьем Изонцо, восстановив контроль над линией фронта.
— Что ж, такое примирение можно одобрить! Лучше попы чем бунтовщики, — заметил Клемансо, в молодости делавший карьеру яростно нападая на церковников.
— До, это поможет сильно уменьшить резервы гуннов на Западе, — согласился Ллойд-Джордж. — Если только Вильгельм и Карл не заключат в скором времени мир с Россией, и не снимут все войска с русского фронта.
6
