class="p1">И вот в этот самый грот я должен был спуститься и пройти в червоточину. С одним горящим факелом.
Я спустился, прошел. Долго шел. Потом сел прямо там, где остановился. Факел догорел и потух.
Вот теперь я сижу в перенасыщенном магией, которую я совершенно не чувствую, пространстве, на полу, которого не вижу. С потухшим факелом в руках. И чувствую себя полным идиотом. Потому что ничего, совсем ничего, ну просто НИЧЕГОШЕНЬКИ не происходит.
И сколько мне так сидеть, эти… добрые люди не сказали. Хотелось ругаться. И даже курить, хоть я этой отвратительной привычки никогда не имел. Гадство.
Делать-то мне что? Дальше сидеть? Тут, между прочим холодно. Не как в Антарктиде конечно, но все равно не комфортно.
И поговорить не с кем.
Был бы я «нормальным», тут уже небось развернулись бы некие декорации, появился собеседник, испытания какие-нибудь, Великий Учитель Каких-то Супермогучих Таинств… Но я-то не «нормальный»! Я, блин, «особенный». И, видимо, настолько «особенный», что даже это, такое занимательное, пространство напрочь вырубается от одного моего присутствия…
— Что ж, отрицательный результат, тоже результат, — проговорил я сам себе в окружающую темноту, вставая с пола.
Обратный путь занял куда больше времени, чем путь туда. Предполагалось, наверное, когда выдавался всего один факел, что по возвращении, я буду уже что-то уметь, в частности призывать простейший светляк, а на самой «активации» факел и вовсе будет ненужен. По факту же…
Ночное зрение, развитое и усиленное пчелками, вещь безусловно замечательная. Выручает даже в подземельях, но даже с ним, ориентироваться в полном «нигде» было трудно.
* * *
Путь обратно. Звучит оптимистично. Но как в это самое «обратно» попасть? По ощущениям, идущим от желудка, этот самый «путь» длится уже не первую неделю. Другими словами, я был очень и очень голоден. Прошел уже десятки километров, а вокруг все еще совершенно ничего не менялось. Та же темнота, та же тишина, тот же относительно ровный пол, точнее поверхность под ногами.
Темнота уже практически не мешала, я к ней привык. Ночное зрение, если можно так выразиться, «лэвел апнулось». Я видел все вокруг отчетливо, различал мельчайшие детали своей одежды и поверхности под ногами. И даже цвета различал, пусть и выглядели они необычно, не так, как при дневном свете. Но в том-то и дело, что кроме этих двух вещей, вокруг совершенно ничего не было. Нечего было разглядывать и различать. Во все стороны, сколько хватало глаз, тянулся все тот же ровный пол и ничто над ним.
Ничто и никого. Совершенно гадское положение.
От скуки и безнадеги, я даже выпустил свое лезвие из кулака и начал им ковырять пол.
По началу было интересно. Но когда яма достигла глубины трех моих ростов, а ничего так и не изменилось, мне надоело.
Есть, со временем, хотелось все сильней. Настолько, что я начал жрать выковыренные из поверхности камни (а что — зубы крепкие, неразрушимые, желудок способен Божественные артефакты переваривать без остатка, так почему бы и нет?).
Когда кончилась та куча, что получилась после выкапывания ямы, я уже готов был на стенку лезть со скуки. Но стенки нет!
Нет — надо сделать. А как? Если я, как в том анекдоте: могу копать, могу не копать? Могу ли я сделать стену?
Ответ: могу, только копать долго.
Когда посреди безкрайней поверхности появился огромный котлован с целым замком по центру, я решил, что так нельзя. Мне все окончательно надоело. Особенно: быть кротом, жрущим камни, посреди бесконечной, погруженной в темноту, равнины.
* * *
Еще пять замков спустя, я понял, что скоро свихнусь тут на хер!
* * *
После «Бруклинского Моста», «Триумфальной Арки», «Сфинкса», «Египетских Пирамид» (всех трех), «Башен Близнецов», «Собора Василия Блаженного», «Эйфелевой Башни», «Пизанской Башни», «Собора Солоса», «Башни Саурона», «Статуи Свободы», выполненных в натуральную величину, я понял, что уже свихнулся и перестал меньжевать по этому поводу.
* * *
После того, как я откопал «Москву» со всеми ее районами (выполнеными так же в натуральную величину и со всеми деталями (даже диваны, столы, шкафы, раковины, ванны и унитазы в каждой квартире) за исключением травы, деревьев, стекол и машин), Кремлем, Высотками, МКАДом и Метро (естественно, копия получилась не точная, я же не знаю, где расположен и как выглядит каждый дом в оригинальном городе, как и всех станций Метро я своими глазами не видел, но тут я применял творческий подход: не знаешь — придумай, так что в окончательном варианте уместились и все предыдущие постройки. На мой сугубо личный взгляд, получилось симпатично, пусть и напоминает чем-то Мордор. Но так ведь и настоящая Москва его напоминает), общей площадью двести на двести километров, в мой окончательно безумный мозг закралась идея: не выкопать, а построить Вавилонскую Башню. Оторваться от поверхности и «дотянуться до Бога». Делать-то все равно нечего совершенно. Даже постоянные тренировки, на которые прерывался процесс строительства, уже не приносили удовольствия и радости.
* * *
Я — дурак. К такому простому и гениальному выводу пришел я, когда достигшая трех километров в высоту Башня, все-таки начала падать.
А как еще назвать человека, ради того, чтобы сброситься с небоскреба, построившего этот самый небоскреб?
А еще псих. Почему? Потому, что мне понравилось!
Не приземляться, конечно, это ужас, как больно. А именно падать вместе с башней. И в полете я, даже, на полном серьезе, планировал уже постройку новой башни, когда на полной скорости выкатился в тот самый грот, из которого и попал в червоточину.
Выбежав из него и увидев над собой небо, настоящее небо, а не бесконечную бессветную пустоту, я прыгал и орал как ненормальный. Хотя, почему как? В этом темно-тихом аду не свихнуться было бы совершенно нереально.
Так что я прыгал и орал, как тот, кем я и являюсь на самом деле: голый, грязный, обросший и бородатый (время от времени я подрезал и волосы и бороду. Даже какое-то время занимался тем, что делал из них одежду себе — получалось не ахти, так что в конце концов я забил на это дело), бессмертный псих.
Влада была просто шокирована таким моим поведением. И я в чем-то ее понимаю. Но орать и приплясывать, от этого понимания, прекращать совершенно не собирался.
Хорошо, что у девушки с собой оказался плащ. А то пришлось бы топать к городу, сверкая голой задницей (одежда моя за время землеройных работ изорвалась и истерлась в клочья. Единственное, что уцелело, это нож Дара — его я берег, как зеницу ока, холил и лелеял все это время).
— А сколько я пробыл «там»? — был первый вопрос, который я задал Владе, после того, как проорался и оделся (закутался в плащ).
— Часа три где-то, — ответила она, все еще несколько ошалело на меня глядя. — А «там»?
— Понятия не имею, но что-то ооочень долго, — честно признался я. Ведь и на самом деле не вел счет времени. Пытался несколько раз начать, но быстро сбивался и бросал эту затею. Так что буду считать, что пробыл «там» действительно всего несколько часов. Просто очень плодотворных. Так легче для психики, чем пытаться представить те тысячи и тысячи лет, что могли потребоваться для постройки всего того, что я там построил. К тому же и течения времени там не чувствовалось, будто оно просто стояло в том месте. Теперь вполне могу понять тех стариков, что говорили, что оно там течёт иначе. Это и правда именно так. Просто иначе, без уточнений и пояснений.
— И как оно было, «там»? — с предыханием спросила она.
— Тошно и скучно, — не стал скрывать я. — Ооооочень скучно!
— И… ты научился магии? «Активация» прошла успешно? Тебе явился Учитель? — начали сыпаться из нее вопросы.
— «Нет» на все три вопроса. Я не научился магии, «активация» прошла безуспешно, я не встретил там вообще никого. И это было действительно жутко скучно. Пойдем уже в город, а то я от голода сейчас деревья гладать начну! — и взгляд мой Владе так сильно не понравился, что до города мы добирались практически бегом.
Я сидел в выделенной мне во дворце комнате перед горящей свечой. Сидел на полу, в позе «лотоса», голый по пояс.
Был я гладко выбрит и коротко подстрижен. Чист, свеж и сыт. Вот только мысли были тяжелы: надоело
