— Потом покажешь! — кивнул лесник.
Через несколько минут я увидел еще следы, но уже покрупнее.
— А кроме волков тут хищники еще есть? Ну, рысь там или барс?
— Конечно есть, а как же. В тайге — все есть. Правда, медведя я здесь давно уже не видел… Ушли они отсюда, а причин много.
Для меня все было в новинку, поэтому я жадно впитывал всю информацию, которой делился опытный охотник. А тот, несмотря на манеру общения, и рад был что-нибудь рассказать, главное вопрос правильно задать. Видимо, старику льстило, что рядом есть уши готовые слушать его речи. Только вот рассказывать-то, он рассказывал, но все как-то в общих чертах. Без подробностей.
Пока я слушал — понимал, что раз я попал в пятидесятые годы, то нужно как-то крутиться и выживать. Нужны знания, навыки. Нужна информация. Ведь каждый знает — осведомлен, значит, вооружен! Чую, не просто мне будет, ой не просто. Из двадцать первого века, в глухомань пятидесятых годов двадцатого века…
— Ну что, Женька, держишься еще? — усмехнулся лесник, когда мы обошли довольно крутой холм у подножия и поднялись на следующий, пусть и пониже.
— Нормально, — проворчал я, перебирая уставшими ногами. Тяжелые и неповоротливые кирзовые сапоги быстро дали мне понять, насколько я не готов. И хотя, во времена срочной службы мне еще довелось их носить, эти ощущения были благополучно забыты.
Мышцы ныли так, что казалось, ступни вот вот отвалятся. Пальцы свернулись в трубочку — я их даже не чувствовал толком. Но это все ерунда, ничего там не отвалится и не отмерзнет. Обычный человек моего возраста вполне способен идти до двадцати часов в день. Главное, что происходит в голове, и как себя настраиваешь на то, что предстоит сделать. Мозг управляет телом, а самоконтроль в этом плане отличный союзник. И все же я упорно шел вперед, игнорируя усталость.
— А ты молодец, терпеливый, — похвалил Матвей на очередном небольшом привале. — Думал, жаловаться начнешь, ан нет… Держишься!
Если уж говорить честно, то я был сбит с толку. В прошлой жизни тело-то у меня было закаленное и тренированное, воля тоже. Я неоднократно был в изнурительных двадцатикилометровых марш-бросках, бывало не спал по трое суток и питался одними концентратами… Был в пустынных равнинах Монголии, в горах Урала и Адыгеи. А здесь не пойми что — сознание и память мои, а тело нет. Не адаптированное оно, несмотря на то, что реципиент вроде как был охотником, пусть и браконьером. Мозги понимают, что путь не великий, а тело устало, хоть волком вой. Но чего уж греха таить, я боялся показать слабость перед Матвеем и ударить лицом в грязь — опять фыркать будет. Не привык я жаловаться. Мне даже казалось, что он только и ждет, когда я упаду на снег и попрошу отдыха.
Вообще, старик был хоть и вредный, но постепенно я понял, что все это показуха. На самом деле он был относительно добрый и отзывчивый, хоть и черствый, как ржаной сухарь. Видать нечасто старик с людьми время проводил.
— Диву даюсь, я Женька! — Матвей Иванович посмотрел на меня как-то иначе. — Смотрю на тебя и думаю — знаний ноль, опыта тоже. Нетерпеливый, но настойчивый. Самоуверенный, а неподготовленный. Еще и стремления с избытком. Как же ты из своего Сочи сюда-то попал?
Я ничего не ответил. Лишь вздохнул и плечами пожал.
Ну не говорить же ему, что я гость из будущего, в самом-то деле? Еще подумает, что я головой тронулся, возьмет да и бросит здесь. Врачей я не боялся — психушек в тайге не было тогда.
Однако зря я опасался — старик задавал вопросы просто так, для поддержания беседы. Вряд ли его действительно интересовало, как я сюда попал… Хотя, по его лицу и не скажешь, что, правда, а что нет.
— Гляди-ка… — снова вооружившись биноклем, произнес он. — Вон там, впереди слева. Реку видишь? узнаешь места?
Я повертел головой и заметил, что с этого места открывается довольно неплохой вид. Впереди, за деревьями, примерно в километре была видна извивающаяся речушка, куда меньше той, по которой я перемещался на плоту.
— Вижу, но не узнаю. А это что за река?
— Я ее Прорвой зову. Как раз пойдем вдоль нее. В этом районе много рек, да и озер хватает, — пояснил старик. — Богата область на это дело. Потерпи, еще несколько километров и доберемся до Соболевки. Дом у меня там стоит. Вообще, у мной не одно зимовье по этому району построено, но сейчас нам туда не нужно.
Вдруг мой желудок предательски заурчал.
— Да ты я смотрю голодный? — произнес он.
— Ну да. Очень. — не выдержав, согласился я. — Со вчерашнего дня ни крошки во рту. На плоту ничего съестного не было, а единственную найденную банку консервов при появлении медведя я бросил. Удалось лишь рыбу поймать, да на костре запечь.
— Чего ж сразу не сказал? — прищурившись, проворчал тот. Легко скинул с широких плеч вещевой мешок, развязал и вытащил оттуда сверток белой ветоши, в которую было завернуто два куска вяленого мяса и несколько сухарей. — Держи. Не густо, зато самое то, чтобы голод заглушить. Для начала хватит, а там и до поселения доберемся. Там и горячая еда есть, а если поднапрячься, то и банька будет.
— Спасибо. Отлично. А то еще немного и у меня желудок от голода к позвоночнику бы прилип. Долго еще идти?
— Дотемна дойдем. Но это если не тащиться, как черепаха.
Последнее было камнем в мой огород, но я не стал на этом зацикливаться.
Я прямо на ходу с жадностью вгрызся зубами в вяленое мясо. Что бы это ни было, но оно оказалось на редкость вкусным, хотя слегка жестковатым и пересоленным. Сухари были самыми обыкновенными, из ржаной муки, но тоже весьма неплохими на вкус.
Минут за десять я все это умял, сразу понял, что самочувствие стало лучше. Благодарный желудок перестал урчать и стал вести себя куда тише. Я взял флягу и хотел было запить, но лесник меня остановил.
— Что там у тебя? — спросил он. — Вода?
— Ну да.
— Повесь обратно. На вот, попробуй это, — он снял с пояса свою флягу и протянул мне. — Вряд ли ты такое в своем Сочи пробовал.
Я кстати обратил внимание, что у него на поясе, на широком ремне висело сразу две фляги. Видать, только одна из них предназначена для воды.
Откупорив алюминиевую крышку, я сначала понюхал. Ощущался сладковатый цветочный запах, но вместе с тем, немного на квас смахивало. Однако когда я попробовал, то обалдел.
— Отец, да это ж медовуха! — удивленно воскликнул я, опознав напиток. — Причем шикарная!
Медовуха действительно была отменная, на травах. Чувствовалось, что старик туда еще чего-то намешал, но это было только во благо.
— Гляди-ка, угадал, — довольно крякнул Матвей Иванович. — Она самая. Где это ты медовуху пробовал?
— На Кавказе тоже в лавках купить можно!
— Купить? Где, в горах что ли? — тот почесал седую бороду. — Что ты мне сказки рассказываешь? Кто ж ее продавать будет?
— Там продают, — авторитетно заявил я. — А медовуха превосходная.
— При ежедневном употреблении в небольших количествах, здоровье поправляет. Ну все, хватит на первый раз. Много такого напитка пить нельзя, а то желудок встанет.
Я сделал еще глоток и передал флягу обратно.
Мы продолжали путь. Близился закат.
В какой-то момент, я сам не заметил, как лес вдруг расступился и перед нами развернулся поселок. Сначала мы миновали старую, потемневшую от времени деревянную ограду, состоящую из тонких бревен. Никакой защитной функции она не несла, лишь отделяла лес от поселка. Ну и чтобы скот не разбежался, правда, такового я здесь не увидел. Какой же скот зимой?
Рядом пролегала прокатанная машинами грунтовая дорога. Как раз в этот момент, из-за поворота показался темно-зеленый грузовик, какие я много раз видел в советских фильмах.
— Ох ты ж… — пробормотал я, во все глаза глядя на «ЗИС-5», самый массовый грузовик времен ВОВ и послевоенного периода. — Так это правда⁈
И выглядел он не как восстановленный, а будто бы недавно сошел с конвейера. На крыше и тентованном кузове лежал снег.
— Что ты там бормочешь? — обернулся ко мне егерь.
