темной аллее меж высоких раскидистых пихт.
Виктор оглянулся — зловещее здание больницы удалялось, таяло на глазах словно призрак. Вдруг ему показалось, что в одном из окон третьего этажа, решетка которого напоминала огромного жуткого паука, обхватившего пластиковую раму своими мохнатыми лапами что-то дрогнуло. Следом мелькнула прозрачная тень, тут же растаявшая в наступившей черноте.
— Что там? Что ты увидел⁈ — тревожно спросила Лена, вглядываясь в его глаза.
Виктор отвернулся от окна, сжал ее руку. Странный озноб лихорадил его.
— Ничего… наверное. Просто показалось.
— Ты не знаешь, куда мы едем? — произнесла она одними губами, стараясь, чтобы доктор, сидящий спереди, не слышал ее вопроса.
Виктор покачал головой.
— Главное, не куда, а откуда. Мы выбрались. У нас получилось!
Лена прикрыла глаза.
— Когда я была там, я постоянно думала, как это произойдет, представала себе… и… мне кажется… — она быстро взглянула на Виктора и едва заметный тревожный блеск мелькнул в ее красивых глазах, — … мне кажется, я уже видела все это… здание больнице в ночи, автобус, мчащийся в темноте сквозь пихтовую аллею, наш заклятый враг и маньяк сидит рядом словно ни в чем ни бывало, а за рулем… тот самый командир маленького партизанского отряда 6 «Б»…
Виктор вслушивался в ее шепот и ощущал, как по спине ползут мурашки.
— Я думала, что так действуют слишком сильные препараты… не может такого быть! Потому что такое даже представить себе невозможно!
— Получается… — тихо ответил Виктор, — ты… видела будущее? Но… что было дальше? Что?
Лена повернулась к окну, и он не заметил, как по ее щеке скатилась одинокая слезинка.
1941 год
Они расположились возле высоченной сосны, под которой скинули рюкзаки и где еще совсем недавно обнаружил себя Витя, совершенно уверенный в том, что пребывает дома, в теплой постели и относительном здравии, кроме побаливающей спины, да содранных рук, — но это его волновало меньше всего.
Теперь же, оглядев сонное озерцо, которое, судя по карте называлось «Верхнее», шумящий сосновый лес и плывущие по небу облачка, он улыбнулся самому себе. Хорошо ведь, что фантазии о доме, вызванные, наверное, взрывной волной и ударом головы о ствол дерева — это просто фантазии и на самом деле он не дома, а там, где и был с утра, где мечтал оказаться чуть ли не с начала четверти — на «Зарнице» вместе с Леной, и не просто вместе, а рядом с ней, в одном отряде! О большем он и мечтать не смел!
Только… как же с тем сообщением, которое он услышал на магнитофонной ленте, где неведомый собеседник говорил, что Червяков будет за ней увиваться и у него состоится разговор возле беседки…
Витя напряг память… что именно сказал незнакомец?
Кажется, что-то вроде… «класс поедет на Зарницу… тебе выпадет шанс… ты будешь держать ее за руку…»
А что потом? Он сжал голову ладонями, попытавшись в деталях вспомнить тот вечер…
«Червяков, будет виться возле нее… тебе нужно просто быть немного смелее. Она боится его… возле избушки, где вы остановитесь на отдых, возьми ее за руку и скажи, что Зенит победит на Чемпионате СССР по футболу. Увидишь, что будет…»
Избушка…
Витя открыл глаза и огляделся. Никакой избушки рядом и в помине не было.
На поляне появился Шаров. Он присел возле лежащего на боку Червякова, проверил пульс, коснувшись тощей шеи двумя пальцами и сказал:
— Скорее всего, в части уже переполох. Возможно, мы и добежать до штаба не успеем, как нас найдут.
— Почему? — спросил Витя, но сразу же догадался. — А-а…
— Ага. Кража боеприпасов, да еще и подрыв, угроза жизни школьников… в общем, мало не покажется…
— А мы-то тут причем? Это он украл, он пусть и отвечает.
— Отвечает всегда командир, — повторил слова Пети Марченко Шаров. — Так что, похоже, никакая спортрота мне не светит. Кстати… — он обернулся, желая удостовериться, что никого из ребят нет поблизости. — Там… на стадионе… это же ты был? Ты заходил ко мне в раздевалку перед стартом?
Витя почувствовал, как гулко забилось его сердце. Он дернулся, мгновенно взмок и хотел было сказать, что не знает, о чем речь и никогда не был ни на каком стадионе, но по глазам Шарова понял, что этот финт не пройдет.
— Э…э… — сказал он. Внезапно на поляну вылетел разгоряченный Денис, за которым гналась Лиза Клюева. В течение всего похода она вела себя так тихо, что Витя уже и забыл, что они попали вместе в один отряд, как забыл и о небольшом инциденте, если так можно выразиться, у ворот школы, когда он оконфузился с опозданием.
— Отдай, отдай, — кричала она. — Я первая нашла!
Денис в смешных полуразбитых очках резво убегал, не давая приблизиться близко, но и не слишком отдаляясь — было видно, что ему доставляет это удовольствие.
— Крутов! — сидевший на корточках Шаров резко вскочил и одной рукой поймал заложившего рядом вираж Дениса. — Лиза! Что такое? Что ты нашла?
Денис дернулся, взял левее, пытаясь избежать расставленных рук Шарова, очки его скособочились, отчего он стал смешнее прежнего. Витя даже удивился столь резкому изменению в поведении парня. Только что был тихоней и затюканным троечником, как вдруг… может это свежий воздух так подействовал? Или…
И тут до него дошло — Лиза гналась за Денисом, потому что ей это нравилось, ей хотелось бежать за ним! Вот в чем загвоздка!
Как же это так? Отличница, такая правильная, одна из лучших в 6 «Б» по успеваемости и поведению и вдруг… Крутов из «В» класса?
Поймав Дениса, Шаров чуть придержал его, слегка встряхнул, чтобы тот сбросил пыл и развернул лицом к себе.
— Вы мокрый, Илья Андреевич! — взмолился Денис, поправляя смешные очки.
— Отдай, отдай, — подлетела к ним Лиза и едва лоб в лоб не столкнулась с Денисом. Впрочем, она была не против с ним столкнуться. Со стороны это было очень хорошо видно.
— Так! Ну-ка отдай, — строго сказал Шаров. — Если не твое, верни.
— Да это не ее, она нашла на тропинке! — смеясь, произнес Денис и вручил Лизе предмет, похожий на консерву.
— Как тебе не стыдно, Денис… — пожурил его командир. — Отнимать у девушки!
— Да ничего я не отнимал, — Крутов перестал смеяться и
