— Господа охотники, ну что за грохот, ночь же! — нарисовался Фёдор с ещё одной свечой в руках.
— Воды принеси горячей! — рявкнул Егор. — Чеснока ещё и тёрку. И тряпок чистых, на повязку.
Хозяина как ветром сдуло.
— Чё, всё так серьёзно? — спросил я. — Знак не поможет?
— Тихо! — прикрикнул Егор и скастовал Знак на меня.
Я почувствовал знакомое жжение в шее, сменившееся чувством облегчения. Расслабило так, будто к хорошему массажисту сходил. На стул не присел, а рухнул.
— Фух! Ну, теперь бы пива литр…
— Никакого пива, пока сутки не пройдут! — заявил Егор. — Во что вы опять ввязались? Господи, да как ты это делаешь, Владимир⁈
— Упыря нашли…
— Упыря? Упыря⁈ — Егор заорал, брызгая слюной. — Покажи мне такого упыря, который одним укусом человека в себе подобного обращает!
— Не могу. Он немножечко сгорел, — повинился я.
И задумался. Пока Егор продолжал блажить, вымещая пережитый стресс.
А ведь действительно. Упырь — это ведь, в первую очередь, покойник. Так и в справочнике написано. И чтобы стать упырём, надо сперва помереть от его укусов. А Захар помирать вот совсем не собирался. Так и что это за сраный перформанс был в карете, спрашивается?
— … подумать только! — вопил что-то Егор.
— Ладно тебе голосить. Люди уже собираются.
Помещение и впрямь потихоньку наполнялось людьми, остановившимися на постой. Заспанные мужики озадаченно смотрели на нас, но близко подходить не рисковали. Все были в курсе, что мы — охотники. Понадобится помощь — выбьем, а лезть под руку лучше не надо. Особенно разъярённому охотнику, который вопит, как Егор.
— В гроб меня сведёшь, Владимир, — закончил Егор, уже спокойнее.
— Да не драматизируй, нормально всё будет. Так что за особенный упырь нам достался?
Егор немного помолчал, глубоко дыша и сжимая кулаки. Тут прибежал обратно Фёдор, а за ним, в ночной рубашке и накинутой сверху шали — девица с тазиком.
— Наконец-то! — рыкнул Егор. Схватил чеснок, тёрку и блюдечко, сунул всё это мне. — Три!
— Это глагол или числительное?
— Три, говорю!
Прежде чем тереть, надо было почистить. Чем я и занялся. Хорошее занятие — медитативное, успокаивающее. Девица тем временем под руководством Егора начала промывать рану Захару.
— Если упыря поднимает колдун, — начал, наконец, объяснять Егор, — то такой колдун имеет над ним власть, он ему приказы отдаёт — а тот подчиняется.
— А упырь заливал, что никому не подчиняется.
Я дочистил один зубчик и бодро пошинковал его на тёрке.
— Слушай их больше, тварей! — отмахнулся Егор. — Если б не подчинялся — залить бы его не смогли.
— Залить? — не понял я.
— Достаточно сильный колдун может многократно усилить подчинённого ему упыря. Мы называем это — залить. Ну, как воду в бочку. Вот укус такого упыря голову-то и дурит как следует. И не только голову. А вы додумались полезть вдвоём! Даже Противоядия нормального нет!
— Так это временно, что ли? — спросил я.
— Может, временно, а может, и не очень, — буркнул Егор и забрал у меня блюдечко. — Проверять, знаешь, никто особенно не хотел. Лечили сразу.
Он положил чесночную кашицу на красные точки от укуса на шее Захара и принялся перевязывать. Захар застонал. Понятное дело, чеснок на рану — такое себе удовольствие.
— К утру весь яд вытянуть должно, — говорил Егор. — Если не проснётся — подождём до ночи. А если и ночью клыки выпустит — тогда только башку рубить.
Н-да, перспективка… Ну, будем надеяться на лучшее, а готовиться к худшему.
— Как часто излечиваются после такого? — спросил я.
— Ты спроси, как часто бывает такое. Я сколько живу — второй раз увидел. Охотники, конечно, разное брешут… Послушать — так каждый третий упырём бывал, да потом выкарабкался.
Ясно. До детальной статистики с графиками в формате Excel нам ещё пилить и пилить. Работаем с тем, что имеем.
Егор закончил с перевязкой и сел рядом с Захаром. Вздохнул. Народ, поняв, что вотпрямщас ничего интересного происходить не будет, начал расходиться. Свалили и Фёдор с помощницей.
— Всё это, Владимир, означает одно, — сказал Егор. — Ничего не закончилось.
Он выразительно посмотрел на меня, намекая, видимо, на те странные силы, которые настойчиво хотят меня убить.
— А если, как вариант, это тот самый колдун, которого мы грохнули, залил упыря перед смертью? — предположил я.
Егор покачал головой.
— Вот уж чего не бывает — того не бывает. После того, как колдун издохнет, всё его колдовство кончается. Тут кто-то посильнее работал. Боюсь, таких колдунов Смоленская губерния ещё не видывала.
Я хмыкнул и побарабанил пальцами по столу.
— Чего придумал? — спросил Егор.
Взял у меня зубчик чеснока и принялся его чистить.
— Придумал я, Егор, интересную штуку. Упырь мог кого угодно в городе порвать — и всё равно бы за мной послали, поскольку я тут примелькался. Но он, сука, прицельно грохнул именно Урюпина. Причём, с особым цинизмом.
— Ну и что из того? — спросил Егор, натирая чеснок.
— То, что это удар — спецом по мне! Я этого Урюпина нанял, я ему хороших денег заслал. Чтобы отыграть себе усадьбу, да и всё остальное имущество тоже. Чуешь, чем пахнет?
Егор не чуял. Его жизнь до встречи со мной была предельно проста и понятна. Спасать людей, убивать тварей, радоваться жизни. Ни о каких многоходовках он слыхом не слыхивал.
— Складывается впечатление, — пояснил я, — что меня не столько убить хотят, сколько из усадьбы сковырнуть. Как будто пока граф жив-здоров был, там кто-то на низком старте стоял и ждал, пока помрёт. Но как тот преставился — я нарисовался, хрен сотрёшь. Всю малину обгадил. Вот и пытаются теперь меня стереть…
— Но зачем? — недоумевал Егор.
— Да чёрт их знает… Надо, наверное, повнимательнее к месту присмотреться. Может, в подвалах пошукать. Или хотя бы в запертое крыло дома зайти, я ж туда даже не заглядывал. А ну как там интересное?
Что на это сказать, Егор не знал. Зато
