в обратном, я их нагрузил работой. Приволок из сарая мешок рыбы — пусть занимаются. Им там надолго хватит. Единственное в чём я им уступил — зто не взял рюкзак(оставил в сарае). Но — денег немного взял. Ехать в Москву без наличности — это моветон! А для меня, вместо рюкзака, нашёлся чемоданчик небольшой. Хороший такой, кожаный, с ременными застёжками. Соседи выручили. Конкордия Прохоровна постаралась, сбегала к кому-то и принесла это чудо кожгалантерейного изыска. Для костюма и сорочки, да всяких мыльно-рыльных принадлежностей — в самый раз. Неудобно по началу, когда весь груз в одной руке, но зато стильно и вполне в духе времени. А сейчас я в своей повседневной одежде, да плюсом плащ с кепкой. Холодновато, конечно, но я потерплю — не впервой.
Направляюсь я в отдел линейной милиции. Казалось бы, что мне надо держаться от этой организации, как можно дальше, но — очень нужно. По крайней мере, другого места, где можно раздобыть, хоть чуточку информации, о том что произошло на станции Тихонова Пустынь, я не знаю. Ну и насчёт билетов узнать, согласно обстановке — это тоже причина не из последних.
Пока спешу, надеясь успеть на последний автобус, вспомнил, как и что происходило после того, как услышал о беременности Риты…
А ничего такого не было. Просто завис на пять минут. И это наверное меня спасло от вывиха мозга. За пять минут я успокоился и понял, что всё будет нормально. Ну — просто, по другому не может быть. А на данный момент, у меня есть своя задача — попасть в Москву! Всё остальное позже — когда вернусь. И я начал действовать. Конечно же поцеловал Риту. Как без этого? Поздравил тещу, со скорым званием "бабушка". Ну и предложил всё это побыстрому отметить, а потом всё-таки начать сборы меня в столицу. Пока сидели за столом и перекусывали, чем женщины пожаловали, я не забывал, им постоянно напоминать о Кремле и правительственной награде. В общем добился того, что женщины, сами стали меня выпроваживать из-за стола и поскорее мчаться на вокзал. Ну и всё! Дальше проще — тёща помчалась по соседям, а мы с Марго немного помиловались, напоследок. Я сходил домой за рыбой — это чтобы никто не пошёл со мной, на вокзал. А впрочем я про это уже рассказывал. Ну и вроде как всё. Дальше я побежал на автобус…
Чём ближе к зданию отдела милиции, тем меньше мне туда хочется. А надо! Информационный голод похуже пытки жаждой. Да и просто интересно — что же там произошло? Хотя, может и такое быть, что в отделе ещё ничего не знают. Времени прошло всего-ничего, а сотовой связи, как и всякой другой здесь, в этом времени, ещё не изобрели.
Надо было брать велосипед. Оставил бы его в отделе, под присмотром Фёдора или Катерины и поехал бы со спокойной душой в Москву. Не подумал и получил, что полностью замотался пешком идти. Это на колёсах, до вокзала пятнадцать минут не спеша, а вот пешочком получилось сорок минут с небольшим. И это я спешил ещё! А так и за час хорошо если доберёшься. Запыхался как лошадь скаковая. Когда подошёл к входной двери, то ноги гудели и плакали. А вот нефиг было привыкать к мотоциклу! И пробежки с утра забросил! Обленился, нехороший человек и расслабился — вот и итог!
Прежде чем зайти, я заглянув в приоткрытую дверь и сначала ничего не понял. Тишина и никакого шевеления, даже заходить расхотелось. Но — моё чувство опасности молчало и я начал осматриваться, Можно конечно всё списать, на позднее время и конец смены, но — я то знаю! В отделении всегда кто-то присутствует, кроме дежурного. А тут никого… Хотя, нет! Стоило скрипнуть двери, как в окне дежурки появилась голова. Ага! Похоже дежурный прикорнул маленько, прямо на рабочем месте, пока все остальные где-то службу тащат. Вообще-то не положено, но мне сейчас не до этого. Кто я такой, чтобы обсуждать, устав караульно-постовой службы? Тем более, применительно к отделу линейной милиции. Делаю шаг внутрь и слышу:
— Вилор, ты?! — это дежурный разглядел меня и спрашивает. Значит знает в лицо. А это уже хорошо!
— Я! — коротко согласился и заодно вошёл в отделение.
Делаю удивлённое лицо и спрашиваю:
— А где все?
— А… — махнул рукой дежурный, которого я до сих пор не вспомнил как зовут, — всех вызвали на аварию. На Тихоновой Пустыни что-то произошло. Я не в курсе мелочей, но — всех свободных послали туда.
— А Собкин, тоже там? — интересуюсь, стараясь показать нетерпение и озабоченность. Даже потоптался на месте для пущего эффекта.
— Все там…
Ну, собственно, что и требовалось доказать. Как и положено в Советском Союзе никто ничего не говорит и не скажет — потому что военная тайна. Это ещё со времен Мальчиша-Кибальчиша пошло и продолжилось до времени Горбачёва. Этот утырок все тайны сам рассказал и другим разрешил. Ладно, у меня есть ещё одна попытка. Достаю приглашение и показываю дежурному.
— Ух, ты! — восхитился сержант, — а чего же ты ещё тут-то? Надо же там уже, как бы, вот, да!
У парня походу культурно-лингвистический шок приключился. Ничего, со мной тоже такое бывает. Пришлось рассказать про Федю — сына сапожника и о грандиозном клёве рыбы на реке Оке. Ну и вскользь упомянуть, что Собкин обещал мне помочь с билетами. Сержант ненадолго задумался и выдал капельку секретной информации:
— Через Тихонову Пустынь в Москву не попасть. Авария там. Все поезда следуют сквозняком, без остановок. Ближайшая остановка в Детчино. Но, туда ещё надо попасть! Все машины наши в разъезде. Да и кто ж поедет, на ночь глядя за сорок километров? Единственный вариант это сесть на "полуночник" до Вязьмы, а там и Москва рядом.
По идее, я этот вариант и рассматривал. Сержант как будто бы прочитал мои мысли. Но — надежда была, что вдруг чего-нибудь другое предложит. Люди здесь работают опытные и всяко знают больше меня. Короче — мне всё понятно и другого пути нету. Я только уточнил:
— Что за "полуночник"?
— Так поезд на Вязму ровно в полночь в Калугу приходит, отсюда и название, — улыбаясь разъяснил сержант.
До двенадцати ещё было время. Я взял обещание с сержанта, что он позвонит в кассы и договориться насчёт билета для меня. Это ему не трудно — он сам так сказал. Девушки там работают сговорчивые и с большим душевным понятием. А уж для героя, который спешит на
