В журнале чётко написано, что защитники знали, что нужно уничтожать изначальных и всё, что с ними связанно, вероятно, допросив учёных — исследователей вместо которых они вернулись на челноке.
Экипажи восьми контроллеров были уничтожены, контроллеры разбиты в ангарах. Один корабль аборигены станции потом собрали из кусков, но не смогли восстановить призмы.
Последний штатный контроллер защитники сбили будучи уже на Вита. В журнале написано, что мы выполняли плановый полёт во время инцидента на станции, поэтому спаслись от поражения. Но не спаслись, когда Сиригры атаковали сам патрульный корабль. На нём был я и два члена экипажа Анна и Леонид. Системе удалось сохранить наши сознания в потоках обмена данных Центра и Вита. Но не забрать в архив из — за возникшего барьера времени и поломок.
Так мы и зависли в цикличности.
Защитники постарались уничтожить всё самое значимое. Система отреагировала автоматической блокировкой всех важных отсеков во время нападения.
Поэтому ныне уцелевшая обслуга не могла попасть даже в отсеки отдыха, но добралась до секторов банка тел к заветной крови. Другие погибли без пищи в различных отсеках.
При отсутствии экипажей с главным доступом стало невозможно ни вернуть сознания в тела на станцию, ни возобновить работу самой станции. Мы зависли в цикличных потоках поля Вита.
Что касается рассинхронизации времени, которую я исправил для Вита, перенеся все призмы через эти самые слои. Путешествуя в межзвёздном пространстве, наш корабль приобрёл некие свойства, основанные на иных физических принципах, неведомых прежде. И это в большей степени сказалось на платформах — заповедниках, которые имели свою собственную гравитационную систему, независимую от звёздной. А также спектры цветов, отличные от тех, что проецирует наше земное Солнце.
Вот почему мне в последнее появление в теле бастарда казалось всё чересчур насыщенным и ярким. А теперь наоборот.
Чтобы контролировать заповедники кораблям необходимо было преодолевать девять слоёв времени с помощью специальных, разработанных учёными призм. На собранном вручную контроллере последняя группа ничего не могла сделать. Лишние призмы Сиригры уничтожили.
А теперь шокирующий факт. Нападение на станцию со стороны Гра зарегистрировано всего — то шесть лет назад.
Закрыв журнал, я отдышался. И попытался вдохнуть поглубже, чтобы хоть на мгновение перестать чувствовать это омерзение от себя и мне подобных. Как я попал сюда? И почему стал инструментом этого зла?
Личное дело Павла Дубова предстало на экране во всей красе.
Одно лишь утешает, я не был организатором. Мне не дали выбора.
Просто когда — то я действительно спас мальчишку на остановке ценой своей жизни. И меня заметили.
Тогда ещё малоизвестная компания занималась технологиями по переносу сознания. Меня застали в реанимации прямо перед самой кончиной. Отец за скромный гонорар дал согласие странному сотруднику поковыряться у меня в мозгах. В итоге сознание скопировали на носитель, и я вошёл в их банк данных, как цифровой Павел Дубов с сознанием сорокалетнего холостяка.
Прошло семьдесят лет, прежде чем это приобрело актуальность.
Земля стала страдать деградацией личностей и сознаний. Психика людей на фоне информационных бумов и избытков с каждым поколением расшатывалась всё больше. Появилось понятие, как «генный психоз». Героев не осталось.
Только те самые парни из прошлого.
Боевой генерал СССР, Врач — акушер из Перми и ещё двадцать четыре светлых сознания, готовые стабильно переносить вечность в ограниченном пространстве. Из них в дальнейшем и составляли экипаж Изначальных, когда наука дошла до немыслимых в моё время возможностей.
Она дала нам бессмертие.
Как даёт бессмертие наша новая чума. Жалкое, убогое, такое, какого мы и заслуживаем.
В один прекрасный момент я понял, что держу руку на спусковом крючке. Нет… не себя убить. А начать процесс террагенезиса с планетой Гра.
Может, это и есть моё предназначение? Так будет легче.
Вижу по внешним камерам эти мощнейшие лучевые пушки и установки, простирающиеся на полмира заповедника. Энергии хватит, чтобы подогреть ядро планеты и вызвать катаклизмы до полного вырождения всей жизни там. Функционала столько, что глаза разбегаются.
Что мне мешает отомстить? А вдруг у них ещё есть такие твари, которые могут сделать ещё хуже, чем предыдущие?
Или остаётся рассчитывать на записи в журнале, где описано, что они носители сил всего народа? Да не верю я в такое.
Как и в свою магию.
Я разобрался, как работали мои чудеса.
Технологии формирования условий для рас на заповедниках включают в себя не только основательное создание, но и корректировку в процессе. Над платформами практически нависают целые комплексы с прообразом три — дэ принтеров, которые ныне, конечно же, ушли далеко в своём технологическом развитии.
Отдельный доступ изначальному в этот сектор — это один из элементов обеспечения его безопасности. Распечатали по сигналу, телепортировали. Образы — из сознания, а где не достаточно — система брала из базы данных Земли.
Вот и все мои чудеса.
Остальная магия — здесь история умалчивает. Всё — таки иная физика на Вита имеется, с которой и я сумел взаимодействовать в других аспектах.
Но теперь я от этого всё дальше.
Вышел из рубки управления. Прогнал холопов прочь и поковылял пить кровь. Потому что жажду победить невозможно. Проблевавшись пару раз в процессе от отвращения, я отступил. Но не отчаялся.
Как оказалось кровь можно синтезировать. А вскоре дед Филипп с помощью доступной теперь лаборатории разобрался, что именно необходимо в пищу, чтобы не загнуться. Всего — то несколько элементов. Так мы все стали вегетарианцами. Потом, конечно, выяснилось, что и без нас уже давно придумали рацион.
Попытки вылечиться, не увенчались успехом. Нашлись целые трактаты по исследованиям в этой области и тонны протоколов о провальных вакцинах с летальным исходом. Наш Ковчег пропитан чумой, вся органика и кислород, всё железо, все провода и пластик. Иная природа, неизвестные принципы.
Вычислили только лишь, что инкубационный период три — шесть часов, и что заразиться от нового носителя первые семьдесят два часа нельзя.
Вариант с переносом сознания в здоровые тела из капсул сработал бы на ура. Если бы не одно «но». Этот отсек попал под раздачу, оборудование уничтожено. И
