– Только купаться не вздумай! Там, кроме этих, – он кивнул на плывущих, – такие твари водятся – за минуту до костей обгложут, – предупредил посматривающий на Дока Молох.
– Да пусть бы и обглодали! Все равно, зная то… что я теперь знаю, жить невозможно!
– Живи! Думай! – И, повернувшись, пошел было назад, но вернулся и тихо сказал: – А я тебе помогу и делать, и думать! Отдыхай. Ты для чего-то сильно нужен Дейноху…
– Для чего нужен-то?
– Пока не знаю, но сюда, в эти пещеры, он заселяет только «нужных» людей. Обрати внимание, что ведущий сюда коридор не предназначен для больших завров, а это признак и доверия, и твоей значимости…
А Доку ничего не хотелось – ни значимости, ни… вообще ничего. И сейчас, сидя на камне у входа в свое жилище, он снова подумал: «А к чему жить? Смотреть все оставшиеся годы на Дейнохов? Да еще и прислуживать им? Любоваться на то, как с «просветленными лицами» они рвут на части животных и друг друга? Или переселиться в своего завра и стать таким же ящером? Для чего?» – в сотый, наверное, раз спросил себя Док, и вдруг в его голове всплыла отчетливая мысль. Чужая мысль! Изреченная сурово и безапелляционно: «Надежда умирает последней». Док завертел головой: мол, кто это? По крайней мере, это не Молох и не Дейнох – их мысли он легко различает! Это кто-то другой… Кто? Ответа Док так и не нашел. Потом, пройдя в свою каморку, буквально рухнул на уже привычную лежанку и мгновенно уснул, словно провалился, и, по самым скромным подсчетам, проспал часов десять, не меньше. Проснулся Док – вот сюрприз! – от холода. Зябко поеживаясь, вышел из своей «уютной спаленки» и, глянув на равнину, удивился еще больше. И земля, и растительность были покрыты инеем, совсем как в его времена.
«Странно, – подумал он, – никак такого не ожидал».
– А ничего странного, – раздался голос Молоха. – За то время, что я здесь, это уже третий случай, причем все они произошли в последние пять лет. – И, чуть помолчав, добавил: – Вот это и погубит динозавров. Они от холодов вымрут! – Увидев на лице Дока недоумение, ткнул пальцем на равнину: – А ты посмотри, посмотри…
Да, если вчера вечером там кипела жизнь, то сейчас и тихие травоядные, и грозные хищники, едва переставляя ноги, вяло двигались, кто куда. Несколько динозавров просто лежали, покрытые инеем.
«Как бы пневмонию не подхватили, – цинично подумал Док. – Полежи-ка на холодной земле!»
– Это третий раз на моей памяти, – задумчиво повторил Молох и, посмотрев на краешек показавшегося из-за горного хребта светила, задумчиво проговорил: – Тонатиу остывает!
– Солнце, – поправил его Док. – Мы его зовем Солнцем!
– Тонатиу… Солнце… Какая разница? Скоро конец эпохи Великих и Ужасных. А это значит, что экспансия может начаться в любой день, возможно, даже сегодня! – И, чуть помолчав, продолжил: – Все Смотрители на Арене, и все такие таинственные… Тебя хотят видеть. Пошли! – И, помедлив, сказал: – Я бы на твоем месте был настороже! Они что-то затевают.
– А что они могут затеять?
– Не знаю! И прочесть не могу. Если ты совсем не прозрачный, то и они немногим светлее. А вот общий фон у них какой-то негативный. Что-то затевают, – задумчиво повторил Молох. – Хотя, может быть, и не против тебя. Пошли?
И снова бесчисленные коридоры… Широкие и узкие, маленькие, где даже Молох не мог идти в полный рост, и высоченные, где и Дейнохи легко пройдут. Когда они подошли к порталу, Молох занервничал:
– Там есть кто-то другой, плохой, ненавидящий меня… Я знаю, я понимаю, – начал было он, но сзади, из коридора, появилась стая прытких, которые стали теснить Молоха с Доком на Арену, где уже была вся верхушка Смотрителей. Они сидели или стояли – сразу и не поймешь! – у противоположной стороны Арены, прямо напротив портала, и пристально смотрели на вошедших. Дейнох-координатор вышел навстречу им и сказал:
– Ты, который Молох, можешь идти, ты нам не нужен. Нам нужен он! – И длинная рука ткнула в сторону Дока. – Мы должны понять его – он должен открыться. Мы не можем рисковать. Ты готов?
Док посмотрел вокруг и увидел, как прыткие окружают его со всех сторон – целенаправленно и методично теснят в сторону сидящих Дейнохов. Что интересно, страха у Дока не было, и ему казалось, что он все это наблюдает со стороны. А потом, почти там, где сидели Смотрители, он заметил белое пятно. Присмотревшись, понял, что это Человек в ослепительно-белых одеждах. И ничего особенного в нем вроде бы и не было, но даже издалека Док увидел его глаза! Глаза, источающие и мудрость веков, и бесконечную доброту, и любовь… Док понял, что этот человек – не просто маг! Это…
– Да, меня все народы зовут по-разному, – услышал он мягкий голос. – Ра, Шива, Виракоча, Один, Кецалькоатль, Сварог, Перун. У меня много имен. Мы можем с тобой говорить сколь угодно долго. Для них время остановилось. – И он кивнул в сторону динозавров.
Док глянул и поразился, ибо все это он уже видел: «…тайга, тот Заповедник и плывущий по воздуху большой и, наверное, тяжелый нож. Нож плывет очень медленно, плывет рукояткой вперед. Док глянул тогда на Деда. Тот, так же как все, был абсолютно неподвижен. Переведя взгляд на висевший прямо в воздухе нож, Док увидел, что он, приближаясь, очень медленно вращается…» Это воспоминание было таким ярким, что Док непроизвольно оглянулся, в надежде увидеть Деда и своих друзей, но их здесь не было. Здесь были динозавры, но все они замерли абсолютно неподвижно.
– Ты можешь уйти в любой момент, и никто этого не заметит, но ты должен сделать то, что должен! Ты – и никто другой!
– Но ведь ты тоже можешь! То есть тебе это легко сделать, а я даже не знаю, как делать и, главное, что? Ты сам сделай, спаси…
– А я и делаю! Я тебя направляю и подсказываю, и этого достаточно. Любое воздействие должно быть минимальным. Все, я ухожу, а ты…
– А мне-то что делать? Какую проверку они хотят провести?
– Они ее уже провели, – сказал Человек в белых одеждах, пряча улыбку в небольшой темно-русой бородке. – Вернее, они будут так считать, что провели. А ты думай и вспоминай своих друзей почаще! Помнишь?
И пусть весь мир,
Что пред тобой,
Грозит бедой,
Для всех одной,
Идет на нас войной,
Любой из нас не одинок,
Нас – четверо! —
процитировал Человек в белых одеждах и поднялся, но Док вскрикнул:
– Постой! А вдруг я не смогу, вдруг не успею?..
– Тогда погибнут твои друзья. Прощай! – И Он исчез, будто кто-то выключил изображение.
Док, понурившись, стоял… Вернее, он обнаружил, что не стоит, а сидит на песке Арены, а стоящий рядом Смотритель Дейнох говорит:
– Ну, вот и все. Я и раньше всех уверял, что ты не несешь опасности, и оказался прав! А теперь отдыхай. – И, повернувшись, пошел к выходу на нижнюю равнину… Док огляделся и никого на Арене уже не увидел. Кругом была пустота. Он поднялся и пошел, вернее, поплелся в свою келью, ибо усталость переполняла всю его сущность, каждую клеточку его тела.
Когда Док уже подходил к своей каморке, его догнал Молох:
– Поясни мне, что там произошло? Я этого так и не понял. И самое главное – кто там был? Кого завры пригласили для того…
– Скажи, – перебил его Док, – как звали вашего Бога, ну, там, на Аримане?
– Бога? У нас не было Бога! Бог бывает только у примитивных народов, а мы сами были Богами!
– Понятно. В этом и заключалась ваша ошибка. Бог есть не у народов, Бог есть у каждого в душе!
– А для чего ты спросил меня об этом? При чем здесь какой-то Бог?
– Да потому, что там, на Арене, был Бог, но ты этого не понял, а потому и не увидел. Ты сам привык считать себя равным Богу… Богам! И это не так! Ну все, мы пришли! – закончил Док. – Прилягу, устал. – И, зайдя в келью, остолбенел: у самой его лежанки, прислоненный к стенке, стоял меч! Док подошел и осмотрел его: клинок с метр длиной, двухсторонняя заточка, крестообразная гарда. «Откуда здесь меч? Они же не добывают металл, у них нет даже примитивных изделий из железа», – с удивлением подумал он, протянув руку, коснулся рукоятки и чуть не закричал от боли: ему показалось, что пальцы сковало судорогой, а сам меч тяжеленный и неподъемный…
«Прими мой подарок. Это Гладиус, теперь он будет служить тебе, и, кроме тебя, его никто не увидит. Когда ты исполнишь то, что на тебя возложено, он сам уйдет», – и мысленный голос умолк.
После этого Док долго стоял с мечом в руках, рассматривая его со всех сторон, пробуя им двигать так, как это делали киношные герои. Потом он начал замечать, что меч стал удобнее, легче, и в какой-то момент Док понял, что меч предугадывает его мысли и сам движется в нужном направлении, становясь почти самостоятельным. Так пролетело часа два, и Док вспомнил об усталости. Вспомнил и… не ощутил ее! Его переполняли сила и энергия.
А Молох, некогда великий и непогрешимый царь Аримана, после разговора о Боге спустился к реке и, усевшись на крупный камень, задумался, ибо внезапно понял, что он уже далеко не так всемогущ, как было когда-то. И не потому, что он ослабел, а потому, что те, кого он на Аримане вообще не считал разумным, вдруг стали равными ему.
