— Маш, я сейчас погружу тебя в транс, чтобы ты глаза не закрывала. По-другому никак, — он развел руками. — Ты не бойся, это не больно, и в голову я к тебе лезть тоже не буду. Ну что готова?
Дождавшись моего утвердительного кивка, целитель попросил меня расслабиться и посмотреть ему в глаза. Я подчинилась. Дальше была пустота, а очнулась я уже человеком со стопроцентным зрением. При этом чувствовала я себя такой отдохнувшей, словно проспала часов двенадцать, хотя за окном были все те же вечерние сумерки. На меня выжидающе смотрели пять пар пытливых глаз, кучковавшихся в противоположном углу комнаты. Первой не выдержала Катя, тихонько спросив:
— Ну как? Ты нас хорошо видишь? — вид у нее при этом был такой, будто я до этого лет шесть провела в коме и вдруг очнулась. Настроение у меня было прекрасное, поэтому срочно захотелось немного подурачиться.
— Темно… — слабым голоском простонала я, — Почему так темно? Я ничего не вижу…
Выражения их лиц… Это надо было видеть!
— Как?! Виталь, ты что с ней сделал?! — подруга подскочила ко мне, трогательно заглядывая в мои «невидящие» глаза. Местное светило медицины на ее выпад никак не отреагировало. Потеснив Катерину у моей постели, он посмотрел мне в глаза, громко хмыкнул и отвесил символический щелбан, едва прикоснувшись ко лбу.
— Ай! За что?! — театрально возмутилась я, выходя из роли умирающего лебедя.
— Чтобы жизнь медом не казалась! Кончай придуриваться.
— Уж и пошутить нельзя, — пробурчала я, уверенно вставая с кушетки, на которой, видимо, лежала во время операции.
— Так все нормально? — Катя вопросительно посмотрела на врача, тот уверенно кивнул. — Да ну тебя! Я тут переживаю, а ты… — это уже мне надрывно-патетически.
— Прости-прости! Это на меня так гипноз, наверное, действует — выпускает мою подсознательную вредность! Точно! Так что я не виновата. Это все он, — и пальчиком указала на Виталя. Тот лишь картинно поднял бровь в ответ на мою наглую ложь и слегка улыбнулся. Надо же! Он, оказывается, не безнадежен. Во всяком случае, настолько, чтобы не принимать эти мои слова всерьез.
— Смотри у меня! — шутливо погрозив мне пальцем, сказала подруга, — Оставлю тебя здесь эдак на полгодика, на перевоспитание!
— О нет! — патетически воскликнула я, прижав одну руку к груди, а вторую ко рту, — Не надо! Только не это! Я этого не переживу!
Неизвестно, сколько бы мы с Катькой еще ломали комедию, но тут забаву прервал серьезный до невозможности голос доктора:
— Ладно, как я вижу, пациентка в полном порядке, так что я пошел. У меня еще другие дела есть.
За ним увязались Дилан и Тир. А я запоздало встрепенулась, что не поблагодарила его, но потом вспомнила, на какую именно благодарность он рассчитывал в прошлый раз и сникла. Нет, сейчас он ничего такого не говорил, но я все равно не хотела наступать на одни и те же грабли. Так и не определившись с этим вопросом, я поспешила за Катей и Алексом, которые направлялись в сторону нашей походной «скатерти-самобранки». У меня тоже проснулся дикий аппетит. Хотя мой желудок уже не протестовал против местной пищи, ее вкус мне все равно не нравился. Но организм требовал энергию, поэтому приходилось глотать красивые на вид, питательные, но совершенно невкусные продукты.
* * *
Я, к моему огромному сожалению, принадлежу к тому несчастливому поколению, которому в школе урок астрономии заменили дополнительным часом физики. Только этим я могу объяснить то, что не видела особой разницы между звездным небом Парсифеи и Земли. Это конечно, до того момента как взошла вторая луна. Я так и не сподобилась узнать у Тирена ее название. И если первая мало отличалась от нашего родного спутника, то вторая просто поражала своими громадными размерами. Мне поначалу даже казалось, что она вот-вот упадет и раздавит меня. Глупо, конечно.
И вот я уже час как сидела на лавочке у дома, любовалась россыпью звезд и думала. Спать мне не хотелось совершенно, хотя почти все уже отправились на боковую.
Прошло всего два дня, а казалось, два месяца. Столько новых и непривычных переживаний, знакомств и впечатлений. Моя сонная жизнь вдруг превратилась в бурлящий поток, и я все никак не могла определить радоваться мне этому или наоборот слезы лить. С одной стороны, все вроде бы шло хорошо: заботливые ребята выполняли все наши прихоти и пожелания, в пределах разумного естественно, сосватали Катьку за принца, меня подлечили. А с другой — ни денег, ни семьи, ни других знакомых у нас здесь не было, все, что мы знали об этом мире, мы знали с их слов. Это настораживало. Я ведь так до конца и не поверила в избранность подруги. Я ж ее с семи лет знаю, и ничего сверхъестественного в ней не замечала. Да, она — прекрасный отзывчивый человек, но таких не мало. В общем, женитьба — это конечно здорово, но вдруг нам просто вешают лапшу на уши до поры до времени? Мне не хотелось думать о наших сопровождающих плохо, я вообще всегда старалась смотреть на жизнь оптимистично, но и доверчивой дурочкой тоже не была.
— Скучаешь по дому?
Задумавшись, я не заметила, как на мою скамейку подсел Алекс. Обиды я на него уже не держала (на него вообще никто не мог долго сердиться), но и общаться сейчас, с кем бы то ни было, тоже не очень-то хотелось. Поэтому успокоив вдруг бешено забившееся сердце (наверняка от страха) железной волей разума, я равнодушно ответила:
— Конечно, — помолчала немного, а потом неожиданно для себя добавила, — Я здесь чужая. И ваш мир не забывает мне об этом напоминать, — сказала я, выразительно рассматривая новые ссадины на руках. В пути под ноги мне постоянно попадали какие-нибудь коряги, ветки то и дело хлестали по лицу, ну и прочие мелкие пакости нет-нет да и случались. Масштаб этих бедствий, правда, с течением времени уменьшался. Я даже прикинула, что если эта тенденция продолжится, недели через полторы они совсем прекратятся.
Манли спорить со мной не стал, хотя и видно было, что собирался что-то сказать вначале, но передумал. Тишина вновь укрыла все вокруг, но в ней не было дискомфорта.
— А я с тобой остаюсь, — ни с того ни с сего сообщил парень, — В смысле, здесь до послезавтра.
Удивлению моему не было предела, как впрочем и радости. Спрятав в уголках губ довольную улыбку, я все-таки решила уточнить:
— Ты передумал? Из-за чего?
Несколько секунд он всматривался в мои глаза, будто ища что-то, а потом, отведя взгляд, отшутился:
— Ну кто-то же должен портить твое настроение? Кто как не я?
Я слегка толкнула его в плечо.
— Шалопай! Ладно, не хочешь говорить — не надо. Все равно я потом узнаю.
— Да? И кто же тебе расскажет? — притворно подивился парень.
— Тир!
— Вот еще! С чего бы это? — произнес он уже немного нервно.
— А с того! Я попрошу Катьку, а она спросит у Тира, а тот ей ни в чем не отказывает. Вуаля!
— Ну это вряд ли! — Алекс расслабленно развалился на скамейке, в наглую подвинув меня на самый краешек. — Она, конечно, будущая принцесса, более того невеста лучшего друга, но и ковриком перед ней стелиться он не будет. Да и вообще, с чего ты взяла, что Тирен знает мотивы моих поступков? Я ему не исповедуюсь.
— Твоя правда. Эх, что же мне теперь от любопытства умирать?! — Алекс скептически фыркнул, а я решила применить старый, как жизнь, трюк из арсенала женского коварства. Сама удивляясь своей смелости, я взяла его за руку и, приложив к своей груди, проникновенно произнесла:
— Чувствуешь, как сердце бьется? Еще чуть-чуть и аритмия окончательно погубит меня. Но прежде чем покинуть наш бренный мир, я должна узнать, почему ты согласился остаться! — и выжидающе уставилась на манли. Тот на внешние раздражители не реагировал, все свое внимание сосредоточив на моей груди. Так! В кино показывали совсем не то! Там после прикладывания к груди мужчины все как один кололись, как переспевшие орехи, и бравым разведчицам оставалось только успевать конспектировать военные тайны противника! Мой же эксперимент пока не приносил желанного результата.
— Алекс! — Ноль внимания! Я попыталась убрать его руку со стратегического места, но не тут-то было!
— Алееееекс! — На меня подняли такой жадный взгляд, какой я обычно после месяца сидения на диете бросаю на торты и булочки. Ой, мамочки! Виталь точно повредил мои мозги, раз я решилась на подобную выходку!
— Тебе нужен ответ? Что ж я отвечу… — загадочно произнес этот товарищ, гипнотизируя меня своими глазищами, а потом притянул к себе и поцеловал. Нет, мне честно сначала не понравилось, но в процессе я как-то втянулась и под конец отвечала уже с большим жаром. Когда мы оторвались друг от друга, оба тяжело дышали, и я с удивлением обнаружила себя сидящей на коленях у Алекса.
