Глава 5
«Мимо двери, по дороге за черту,
Унося с собой мечту о долгих вечерах...»
© Группа «Пилот» — «В подвенечном»
Укутанная в шкуру Ёлка сидела на лежаке и с жадностью высасывала сок из мякоти неизвестного ей фрукта. В доме по-прежнему пахло рыбой и мокрой собачьей шерстью, но теперь к этим «ароматам» прибавился ещё один — травяной. Горячее питьё и фрукты — разве бывает что-то лучше? Ёля впервые чувствовала себя так хорошо и так плохо одновременно. Девушке всегда казалось, что она особенная — ощущала мир кожей, могла уловить едва заметный ветер перемен и услышала малейшую фальшь в песне судьбы. Ёлка даже страдала «ради» — ради мамы, ради Януша. Терпела адскую боль, даря близким утешение в их последних совместных днях. Чем не «путь избранной»? Сейчас одухотворённая фея могла сравнить себя разве что с комнатным хорьком, который в неволе еды сам себе не раздобудет и вообще ни на что без человека не способен. У Ёли теперь есть свой человек, он накормит, согреет, защитит.
Ёлка слышала разговор Гара и ещё одного… кажется, собеседник совсем мальчишка. Он говорил скомкано — то весело, то впадал в смятение. Молодой человек напоминал сумасшедшего.
— Га авен, — прошипел Гар. Дверь хлопнула — гость ушёл.
Ансгар тяжело передвигался по хижине, чем-то гремел. Ёлка слушала, как в огне хрустят дрова, как мужчина наливает воду, и скоро он сунул ей в руки что-то из мягкой ткани. Поднесла тряпку к носу — пахла чистотой. Гар помог Ёле слезть с лежанки, скользнул кончиком пальца по её носу и вышел из дома. Ощупав квадратный метр вокруг себя, нашла деревянное корыто и ведро с тёплой водой.
— На душ и не рассчитывала, — вздохнула.
Отсутствие благ цивилизации выбивало из колеи. Ёля привыкла, что в их с мамой квартире есть электричество, горячая и холодная вода, а в хижине Гара, что в хлеву — солома на полу прилагалась. «Зато он добрый, кормит и не обижает», — думала девушка, смывая с тела пот.
«Здесь» философские темы теряли актуальность, а жизненные приоритеты летели к чёрту. Ёлка уже мыслила, как «обыватель». Раньше стремилась попасть в окружение умных людей — ярких личностей, чтобы было с кем схлестнуться в споре, а потом пришла болезнь. Опухоль в голове стала давить на зрительный нерв, и Ёля ослепла. В то страшное время и появился Ян. Волонтёр, преподаватель на историческом факультете, с двумя высшими образованиями и внушительным запасом знаний. Успел побывать в нескольких археологических экспедициях. Да его истории о раскопках можно слушать сутками! Но всё в прошлом, а где теперь то прошлое, Ёля не знала. Ей вдруг нестерпимо захотелось к маме — обнять родную и поплакать.
***
Когда Ансгар вернулся, гостья уже спала, а перед глазами искрило от боли. Мужчина выплеснул использованную воду из корыта за порог, развешал мокрые тряпки и без сил опустился на пол перед очагом. Не хватало только слечь. Нужно рыбачить и охотиться — Гар потратил все накопления. Воин вцепился зубами себе в предплечье, чтобы не взвыть от безысходности и боли, но не сдержался — всхлипнул.
Гостья присела на лежанке и протянула хрупкую руку к своему спасителю:
— Гар…
За её тихое «Гар» он готов свернуть горы. Ни хворь, ни ураган, ни зверь, ни человек не могли остановить искалеченного воина, услышавшего своё имя из уст этой девочки. Ансгар добрался до лежака и устроился у её ног. Девушка провела ладонью по его волосам. Позабыв о боли, Гар на секунды провалился в мягкую нежность, что дарила гостья. Если бы он умел плакать, то по щекам уже катились бы горячие слёзы счастья. Мужчина не понимал, что с ним происходило — почему раньше ни одна женщина не пробудила в нём это? Каменный воин превратился в песок, осыпался к ногам той единственной, что сотворила с ним чудо. Девушка провела пальчиком по шее Гара, но он отстранился. Слишком рано. Вдруг испугается урода и больше никогда не прикоснётся?
— Ёлка, — девушка приложила руку к своей груди.
Ансгару показалось, что он слышал скрежет камней — стена, которой он отгородился от мира, рушилась.
— Йолка, — Гар положил руку на плечо гостьи.
— Ё, — улыбаясь, она накрыла его огромную пятерню своей хрупкой ладошкой, — Ёлка.
Он никогда прежде не слышал этого имени, но был уверен, что оно означает что-то невероятное, прекрасное, как сама любовь.
***
Ёля коснулась пальчиком своего носа и услышала — «ахз», к губам — «лоп». Девушка старалась запомнить каждое новое слово, благо незнакомый язык оказался не слишком сложным, местами даже примитивным. С глаголами труднее — сил изображать действия не было, да и мысли уносили Ёлю не в ту сторону. На фоне слепой темноты мелькало лицо Гара — девушка фантазировала. Ей казалось, что он большой, словно медведь, и ещё у спасителя львиная грива — густые, волнистые, тяжёлые волосы — не всякий мужчина с такими справится. Жаль, у Ёлки больше нет её локонов. Больная Ёля превратилась в измученное существо с жиденькими волосёнками и проплешинами вместо прежней шевелюры. Пришлось подстричься. Этот день она вспоминать не любила. После Ёлке начало казаться, что Януш к ней резко охладел. Девушка никогда не видела Яна, но точно знала — он безумно красив. Точёные черты лица, всегда идеальная стрижка, ухоженная короткая борода и очки ему наверняка очень шли. А Ёля… Ёля стала лысой. Она положила ладонь себе на голову и забыла как дышать — длинные волосы на месте. Всклокоченные, запутанные, грязные, но, чёрт возьми, они были!
— Господи… — тихо выдохнула.
Ёля судорожно водила руками по волосам и не верила, что такое возможно. Сколько она в этом непонятном месте, мире — неделю или чуть больше? Не могли они за это время отрасти! Девушка устала от темноты и непонимания, от бесконечной вереницы вопросов и отсутствия ответов. Хотелось обратно в палату. Пусть там пахло смертью и страхом, пусть каждый звук отдавал пустым эхом, но во всём этом есть определённость. Ёля больше не хотела думать, случится приступ страшной головной боли или нет. Пусть случиться, пусть! Это хоть какое-то напоминание о том, что всё вокруг не галлюцинация. Из глаз хлынули слёзы, а через мгновение она уже прижималась щекой к тёплой мужской груди. Огромные ладони Ансгара гладили её спину, Ёлка теряла всхлипы в бешеном бое сердца своего спасителя. «Здесь» у неё нет никого, кроме Гара.
