Лиз, и я не очень понимаю, почему я слышу то, чего не слышишь ты. Вроде бы из нас двоих маг здесь один, и это не я.
– Я тоже не понимаю, – нахмурился Каспер, – а что они ещё говорят? И как ты это слышишь? Внутри себя или как когда со мной, например, разговариваешь?
В его глазах загорелся хорошо знакомый мне ещё по прошлой жизни фанатичный огонёк исследователя-маньяка. Того, который за новые сведения не просто душу вынет, а ещё и препарирует её, затем соберёт снова, вложит обратно в тело и будет с блокнотом и секундомером наблюдать за результатом.
– Обычно слышу, – я на всякий случай отодвинулась от него подальше, пока ему не пришло в голову начать ковыряться в моей и без того, видимо, не очень нормальной голове.
– А голос мужской или женский? Говорит громко или тихо? Он к тебе как-то обращается? – горохом посыпались вопросы, а сам Каспер чуть ли не приплясывал вокруг меня.
– Слушай, я не знаю, – попыталась отбиться я, – голос…никакой он…не мужской и не женский, просто голос. И нет, он ко мне никак не обращается, просто сообщил, что вернулась Лиз. Всё.
В этот момент мне хотелось одного, чтобы Каспер от меня отстал и дал возможность как-то освоиться с новыми ощущениями, о которых я по непонятной мне самой причине не хотела никому говорить: откуда-то пришло странное понимание того, что меня здесь ждали. Именно меня и именно здесь. Несмотря на абсолютную абсурдность и шизофреничность данной мысли, она появилась и никуда не собиралась уходить.
Каспер подозрительно посмотрел на меня, но благоразумно промолчал, внимательно присматриваясь к странному дому, симпатичному, несмотря ни на что, палисаднику и большому старинному саду.
Я протянула руку и осторожно прикоснулась к лепестку багрово-красного цветка, напоминающего одновременно розу и пион, будучи готовой мгновенно отдёрнуть её в случае, если цветок решит на меня каким-нибудь образом напасть. Но стоило мне ощутить под пальцами бархатистую упругую поверхность, как цветок изогнулся, словно подставляя мне остальные лепестки, а глянцевые листочки вокруг плотного, какого-то мясистого стебля затрепетали, точно выражая бурный восторг от того, что мне вздумалось его погладить. Цветок разве что из земли не выкопался и не начал топтаться вокруг меня, словно кот, который крутится возле ног и выгибает спину, прося хозяйской ласки.
Я усилием воли подавила иррациональное желание отдёрнуть руку, так как каким-то шестым…седьмым…восьмым чувством понимала, что этого делать ни в коем случае нельзя, наоборот, нужно поступать так, как ждёт этот загадочный, пугающий меня до обморока дом. А в том, что он ждёт от меня каких-то действий, сомнений практически не осталось: я кожей чувствовала его напряжённое внимание, его волнение, так похожее на человеческое.
Тёплый ветерок налетел откуда-то сзади, мимоходом разровнял песок передо мной, будто расстилая светло-жёлтую ковровую дорожку, и умчался в сторону крыльца, приветливо скрипнув дверью. Я растерянно посмотрела на продолжающего задумчиво рассматривать дом Каспера, который словно забыл о моём существовании.
Подчиняясь какому-то смутному, необъяснимому, но при этом совершенно чётко ощущаемому зову, я прошла по песчаной тропинке и оказалась возле крыльца. Я уже готова была сама себя признать сумасшедшей, потому что каждой клеточкой чувствовала, как волнуется дом, как он переживает по поводу того…что может мне не понравиться.
Господи, бред какой! Кристина, опомнись, ты же взрослая женщина с двумя высшими образованиями, откуда в твоей голове вся это мистическая чушь? Ты ведь даже «Битву экстрасенсов» ни разу не смотрела!
Хотя…я же стою в центре этого самого, как его там, Франгайского леса, и это объективная реальность, против которой, увы, бессильны эмоции и сомнения. Поэтому, подчиняясь необъяснимому внутреннему порыву, я закрыла глаза и застыла, прислушиваясь, впитывая в себя эмоции окружающего пространства.
Терпкими, но тёплыми нотками корицы и гвоздики прилетело сомнение дома в том, правильно ли он подобрал обои, те ли шторы повесил в кухне…Ванилью пахло радостное волнение от того, что я снова буду жить в своей комнате…Лимонной горчинкой вплетались в сладость ванили нотки страха, опасения, что я не одобрю каких-то его поступков…Но всё перекрывал лавандовый запах одиночества и грусти, который невидимым туманным облаком окутывал весь дом, которым пропитались его стены…Неудержимо захотелось подойти и погладить деревянные стены, пожалеть, извиниться, что ему пришлось так долго быть одному. Открыв глаза, я усмехнулась, вспомнив восхитительную фрекен Бок с её «а я сошла с ума – какая красота…». Кажется, это именно про меня…
Махнув рукой за зависшего Каспера, я подошла к крыльцу и положила ладонь на гладкие, нагретые солнцем перила, уже почти не удивившись тёплой эмоциональной волне, пришедшей в ответ на моё прикосновение. Наверное, это прозвучит дико и странно, но я чувствовала, что каким-то непостижимым образом связана с этим домом, только вот попытаться понять и объяснить – это уже за гранью моих возможностей.
Раз-два-три-четыре…скрипнули под ногами ступеньки крыльца, и Каспер, про которого я, увлёкшись «общением» с домом, окончательно забыла, резко повернулся в мою сторону.
– Кристина, подожди, это может быть для тебя опасно, – он предупреждающе поднял руку, а я получила от дома эмоциональную волну, которую вполне можно было трактовать как насмешливую, – сейчас вместе пойдём.
– Знаешь, – я неуверенно пожала плечами, – почему-то мне кажется, что мне в этом доме ничто не угрожает, как бы странно или глупо это ни звучало, – и тут же в ответ пришла тёплая волна благодарности.
– Откуда это можешь знать ты, существо из-за Грани? – с восхитительным высокомерием поинтересовался Каспер. – Ты ничего не понимаешь и не можешь понимать в магии, а этот дом просто пропитан ею, как пирог в честь Дня середины лета – ягодным сиропом.
– Я и не говорю, что что-то понимаю в магии, – спокойно возразила я, чувствуя, как от дома пришёл лёгкий импульс недовольства – не мной, Каспером, – я просто сказала, что, как мне кажется, дом не причинит мне вреда. Я и не пытаюсь понять или объяснить причины. Может быть, это как раз и связано с тем, что я, как ты деликатно выразился, «существо из-за Грани»?
И тут перед моим внутренним взором пронесся ряд картинок: золотоволосая и синеглазая девочка, удивительно похожая на меня в детстве, хохочет и взлетает к небу на верёвочных качелях; улыбающаяся девушка собирает на полянке васильки и плетёт для кого-то венок, а в волосах сверкает тоненький ободок короны; та же девушка, только уже постарше, прижимая к груди непонятный свёрток, сбегает с крыльца, и я замечаю лишь залитое слезами лицо…и холодею…Это моё лицо…
– Что ты видишь? – резко, почти грубо спросил внимательно всматривающийся в моё лицо Каспер, стальной
