Мы слегка обсудили и разные новости. Конечно, больше всего о полёте американского космического корабля «Апполон-16», как бы в пятый раз, на Луну, и как бы вернувшегося на Землю несколько дней назад. Конечно, я не стал интриговать тётю рассказами об одном знаменитом американском режиссёре Стэнли Кубрике, вроде, снявшем все эти фильмы. Длинный язык точно до добра не доведёт. А мне тут ещё и внедриться надо! И все сказки лишь сильно позже!
После плотного — то ли обеда, то ли ужина, а, скорее, полдника и чашки вкусного индийского чая, само собой, со слоником на пачке, да ещё придачу и вазочкой любимого мной черничного варенья, наш разговор плавно перетёк на вопросы, которые мне, честно говоря, хоть как-то требовалось решить. Бедный попаданец я или нет? Знаний, имеющихся у меня, хватит, чтобы перевернуть весь мир. Требовалась лишь точка опоры, точнее, власть, но мне её никто и никогда не предоставит. И с моими малыми силами и умениями и вырвать её у нашего старого Политбюро не получится, да и не хотелось особо напрягаться. Попадёшься, мало не покажется, даже в СССР! Поэтому приходилось удовлетвориться малым и заработать для своей дальнейшей жизни хоть малую деньгу. Хотя, лучше валюту! И почему, действительно, не воровством музыки?
— Да? Ну что же, Слава, покажи? Ты у нас ранее и в музыке подавал большие надежды, но что-то её забросил.
И когда я сыграл на имевшемся у тёти пианино, конечно, уже советском «Красном Октябре», и на неплохо уровне, один за другим «Mariage D’Amour» или уже «К Инге», «Вальс дождя», «Хрустальную грусть» и спел «Принцессу», то и тётя глянула на меня с немалым удивлением. Ещё больше удивилась она, когда мы сели записывать нотные тексты. В общем-то, и Вячеслав, и Николай неплохо знали нотную грамоту, то записать их мне никакого труда не составило. Допущенные ошибки, хотя, немалые, тут же исправляла тётя. С другой стороны, это даже лучше! Своеобразное алиби! Мы с ней дописали и некоторые изменения, и прошлись даже по оркестровке. Гитарные аккорды записал уже я сам.
— Слава, а что за Инга такая? Ты, похоже, влюбился?
— Да, тётя Светлана. Я вчера и сегодня одной замечательной девушке даже сделал предложение, но она, как всегда у женщин, попросила время для принятия решения. Вынужден сознаться, что произошло это нежданно и для неё, и для меня. Я был влюблён в неё уже давно, а открыться, к сожалению, решил только сейчас. Не знаю, согласится или нет, но, как говорится, жребий брошен!
— Да, фамильная черта! И отец твой сумел завоевать сердце твоей матери за несколько дней, и ты бросился в такой же омут. Но, похоже, по твоему грустному виду, не всё у тебя гладко получилось?
Конечно, грустил я не по Инге, а из-за множества сложностей по внедрению себя в, ага, советское общество. Всё-таки Николай вырос и жил совсем в иные времена, чем сейчас, и недолго было засыпаться. А памяти Вячеслава явно не хватало, так, похоже, у него что-то и не восстановилось, и, если всерьёз за меня возьмутся, трудно будет замаскировать его достижения. Не мог он знать те многие вещи, что из будущего! Хотя, с музыкой было проще всего. Если понемножку, то могло и прокатить.
— Да, тётя Светлана. Хоть у неё сейчас нет своего парня, но, оказалось, что любовь к прежнему другу не совсем угасла. В общем, она меня не совсем любит, хоть какие-то симпатии имеет.
— Значит, Слава, не любит. А она там не тоскует по прежним приятным отношениям? Знаешь, для нас, женщин, первые мужчины очень много значат. Я тебе скажу больше. Мой Борис до самого конца ревновал меня к моим первым двум парням и, хоть и любил сильно, так и не смог смириться. А они оба так и не вернулись назад. Даже похоронок не было. Лишь «пропали без вести»…
Вот этого Вячеслав точно не знал! Хотя, в свои полсотни лет его тётя выглядела очень эффектной женщиной. И красивая, и довольно ладная фигура, и, хоть работала лишь учительницей, способности, к примеру, к музыке, она имела неплохие. Просто на время спряталась за мужем, да тот, похоже, и подавлял её. Стала понятна и холодность этой семьи к Вячеславу. Борис Григорьевич просто отыгрывался за ошибки молодости жены на её родственниках и сумел передать свои чувства дочкам. Хоть и не по адресу, но бывает…
Да, как бы и самому таким несчастным не стать… И ведь вполне возможно… Явно не на ту нарвался…
— Нет, тётя, с этим как раз всё в порядке. Пока я у неё первый и единственный мужчина. Но она имеет довольно сложный характер и непростых родителей, которым я могу сильно не понравиться.
— Что же, Слава, терпи тогда. Если любишь, то попытайся её добиться. Не получится, тогда придётся немного пострадать. Может, и всю жизнь? Насколько мне помнится, у нас в роду многие, особенно мужчины, являлись однолюбами. Похоже, и ты из таких? Сумеешь её заполучить, то постарайся не потерять. Жизнь сложная штука, и всякое может случится, но любимыми не разбрасываются.
После этих откровений, похоже, я полностью растопил сердце тёти Светланы. Она разрешила любимому племяннику не только пожить у неё немного, но и намекнула, что не будет против, если он приведёт и жену в её квартиру, пусть и вначале. И это сразу же сняло с меня многие проблемы и заботы. Всё-таки неустроенность быта запросто погубила многие молодые семьи. Уж память Николая не даст соврать. А теперь мне есть куда привести Ингу! Или другую жену. Хотя, не хотелось упустить именно её, да и тётя советовала…
Понятно, что ночевать я остался у Светланы Никитичны, в зале, на вполне приличном диване. Был сильно измотан, и оттого, не обратив внимания на финальный матч на Кубок СССР по хоккею между московским «Динамо» и воскресенским «Химиком», лёг спать. Теперь вообще не интересно. Есть на свете, друг Горацио, более интересные и волнующие вещи. И печальные…
* * *
Но неприятности, к сожалению, так и не думали отпускать меня. С написанием диплома было всё хорошо. Через три дня, в субботу, я забрал из своей комнаты в общежитие, которую делил ещё с тремя однокурсниками, но обучающихся на разных факультетах, многие свои вещи, хоть полностью и не выписался. Всё же надо было сохранить прописку. С этой проблемой к тёте лезть не стоило. И её дочки не поймут, и сама непонятно как отнесётся, да и потом свою квартиру труднее будет получить.
Многие мои общежитские приятели, хотя, такие же выпускники, и явно почерпнув слишком подробные сведения из вражеских голосов, уже вовсю обсуждали катастрофы самолётов. Так, мельком и осторожно, о падении Як-40 под Братском, где пару дней назад погибла, вроде, пара десятков человек. И уже громче о вчерашней катастрофе DC-8 под Палермо, в Италии, где погибло уже больше сотни человек. Да, большие трагедии!
После я, хоть и с большими сомнениями, созвонился с Петром Глуховым, как раз с тем невысоким и худощавым парнем, кого я видел на злополучной вечеринке. Он тоже учился в одном институте с Ингой, был в её тусовке вполне своим, пусть и на вторых ролях. У него родители в Кириши, в торговле, немалое положение занимали. Его отец являлся одним из замначальника Горторга, а мать давно заведовала универбазой. Короче, жулики. Вячеслав учился с Петром в одной школе, хоть и на класс меньше. Оба отслужили в Советской Армии свои два года и даже в пограничных войсках, но первого заслали аж на советско-китайскую границу, а вот второй, благодаря связям родителей, неплохо пристроился поваром на погранзаставе на финской границе неподалёку от Ленинграда. Хотя, всё-таки отслужил, как говорится, отдал, в отличие от многих из своего круга, долг Родине. Парни оба, раз Вячеслава призвали сразу же после школы, а Пётра на полгода позже, вернувшись из армии, дружно отправились учиться в Ленинград. Правда, поступили они в разные места и крутились в разных кругах, но кое-какие связи друг с другом поддерживали. Именно Пётр — уже больше года, по просьбе главных заводил в своей компании время от времени привлекал Вячеслава гитаристом на разные вечеринки. И в последний раз по просьбе Кати тоже он сосватал своего приятеля. И, получается, угробил…
