тренировать. Одно дело видеть цель на любом расстоянии, а другое дело суметь натянуть тетиву и рассчитать полёт стрелы или какого иного заряда: пушки, пищали. Возможности, как компьютер, учитывать все влияющие на полёт заряда факторы и высчитать параметры выстрела у Александра не было.
Он мог просто подкрасться в «виртуале» к врагу и шарахнуть его кулаком прямо оттуда, проявившись частично, мог переместить предметы на большие расстояния, поместив их тоже сначала в свою «ноосферу», а вот так просто двигать предметы или управлять ими в полёте, он не мог.
На людей влиять мог, вплоть до управления телом, а на неодушевлённые предметы не получалось.
— Как ты это делаешь? — спросила Аза.
Александр пожал плечами.
— Меня ранили в голову и я потерял зрение. Совсем. Постепенно зрение возвратилось, а с ним проявилась дальнозоркость. Мне видно даже цвет оперения стрелы.
Аза подошла к нему и взяла его лук. Вложив тетиву в сгибы четырёх пальцев, она попыталась натянуть лук, но безуспешно.
— Осторожно, — сказал Санька, — обрежешь пальцы.
— У нас есть воины, способные натянуть твой лук, но долго стрелять из него невозможно. Ты же выпускаешь в цель все стрелы из колчана, утыкивая сноп ими и ни разу не попав в другую стрелу. Вот и сейчас я уверена, что вторую стрелу ты вонзишь рядом с первой, как и остальные пять. Ты уже не раз так делал.
— Хорошо, когда жена уверена в муже, — сказал, улыбнувшись Александр.
-Ты смеёшься, а мне хочется плакать, — всхлипнула Аза.
— Почему? — удивился Санька.
— У нашего народа есть традиция устраивать праздники, на которых воины показывают свои умения. Но даже наш лучший воин иногда ошибается. И это даёт хоть какую-то надежду другим воинам. Надежду когда-нибудь победить. Соревнуясь с тобой, надежды победить нет ни у кого. ТЫ же видишь, что мои братья стали отказываться ездить с тобой пострелять из лука.
— Ну, что же мне делать? Специально мазать?! — спросил и усмехнулся Санька. — Думаю, так будет не честно, по отношению к твоим братьям и другим воинам.
— Ты хотя бы не издевался над ними. Ведь ты попадаешь стрелами так плотно друг к другу, словно вколачиваешь гвозди шляпка к шляпке. Хорошо хоть на снопе это не так видно, а колода утыканная твоими стрелами, выглядит совсем неприлично.
— Милая, я хотел удивить и порадовать тебя, мою жену. Гордись и восхищайся мной, а не переживай за своих братьев. А то я могу подумать, что они тебе дороже меня.
Аза посмотрела на мужа и по её взгляду Санька понял, что последние, сказанные им слова, были лишние.
— «Но с другой стороны, какого чёрта?», — подумал Александр.
Откровенно говоря, с Азой у них отношения не заладились с первых дней. Вернее с самых первых дней после свадьбы всё было хорошо и даже отлично, но сразу после того, как в жене поселилась новая жизнь, Аза стала относиться к мужу, как к постороннему человеку. Она не только пресекла интимные контакты, но и стала просто хамить. Для первичного токсикоза по времени было ещё слишком рано и Санька понял, что дело в её личном к нему отношении.
Сначала он подумал, что может быть Аза не смирилась с гибелью мужа, но вскоре понял, что не прав. Он как-то задал вопрос о недавних внутриклановых стычках. Аза ответила не однословно, а развёрнуто, но пренебрежительно. Перечислив всех участников. В том числе и своего бывшего мужа.
Санька попытался быть ласковым и предупредительным. Пытался разговорить её на темы для неё интересные, на обсуждение которых они раньше отводили много времени. Но никакие разговоры сейчас Азу не интересовали и Санька отстал от неё. Его захватили насущные проблемы и он на некоторое время отвлёкся.
К тому времени они уже достигли устья Дона и, пока строилась крепость, жили в юртах. Сначала в одной, потом Аза распорядилась поставить ей отдельную, куда доступ ему категорически запретила.
Санька доселе глубоко в душу к жене не заглядывал. Ключевое слово «глубоко». Прощупывал по чуть-чуть, конечно, но мысли её он читать остерегался. Мало ли, что в голове может быть у жены в данный момент. Например, если бы она имела возможность заглянуть к нему в голову, то Саньке бы не поздоровилось, точно. Поэтому, от чтения её мыслей, он до поры до времени воздерживался. До той поры, пока вдруг не увидел по ауре, что Аза ему точно не друг.
Как-то вечером он всё же решился заглянуть к ней в мысли, и соединился с тонким телом Азы. Оказалось, что Санька стал свидетелем разговора Азы с братом Салтанкулом. К сожалению, видимо, его окончания.
— … а я сейчас никто! — сказала Аза брату как-то истерично и с вызовом в тот момент, когда Санька «включился» в их разговор. — А вот когда рожу сына, стану царицей. И тогда, и ваш царь, и вы у меня попляшете!
— Если ты себя будешь вести так, как ведёшь сейчас, то, как только ты родишь сына, тебя отправят в монастырь. Навсегда. А сына отберут.
— Я сама знаю, что мне делать и как себя вести! Я выведу весь ваш поганый род! Пошёл вон!
Глазами Азы Александр увидел, как Салтанкул шагнул к ней и ударил её по лицу. Ударил не сильно, но Аза отлетела на свою постель. Александр настоял, чтобы она спала не на полу юрты, а на полуметровом постаменте.
— Ты ещё об этом пожалеешь, — сказала она, вставая. — Мои войска…
Она не договорила. Салтанкул снова подскочил и пнул сестру ногой в живот.
— Вот тебе, твой сын, дура! — крикнул он.
— «Хрена себе, я попал на разговорчик», — подумал Александр и метнулся из своей юрты, однако понял, что совсем бос и это отвлекло его мысли на сапоги.
Однако, вспомнив, что ему «похеру мороз», сбросил их и, выскочив на улицу, запрыгал по сугробам. Пока Санька суетился, Салтанкул от Азы вышел и пропал в пурге. Санька хотел крикнуть его или послать за ним стражу, а потом подумал, что никуда тот не денется, а надо спасать жену и будущего ребёнка. Когда он вошёл в юрту к жене, Аза лежала на постели, держась за живот. Санька стоял передней и тяжело дышал.
— Что с тобой? — спросила она.
— А с тобой? — спросил Александр.
— Просто лежу.
— Всё хорошо? — удивился он.
—
