Нет худа без добра. Благодаря Гибаряну я не попал на ее репетицию, а это значит, что пока никто не знает о нашей симпатии.
Константин Гибарян отравлен, листы из журнала утеряны. Есть маленькая вероятность, что Марине удалось, что-то разнюхать у Кости, но скорее всего, он ей мог стравить какую-нибудь байку.
Гибарян знал настоящую цену словам и информации, и, если он ничего не сказал тем беглецам, то журналистке он и подавно ничего не скажет. Константин также ничего не рассказал Гунько и другим сотрудникам Геологического Управления. За это я могу быть спокоен.
Теперь нужно понять, как относиться к словам Грега о Проводнике. Выходит, что он был в гостинице. Кто такой этот Проводник. Это еще предстоит выяснить. Пока понятно одно, этот кто-то незримо присутствует в этой истории.
Жаль, что не получилось разговорить Грега до конца, надеюсь, что я смогу его еще вытащить и узнать, кто за ним стоит. Говорил ли он правду? Похоже что да.
Надо попробовать еще раз переговорить с дежурной, узнать кто еще находился в гостинице. Но прежде я просто обязан перехватить Марину перед отлетом. И задать ей вопросы про клофелин и Гибаряна.
Я похлопал себя по боковому карману и не нащупал пузырек. Что за ерунда? Неужели обронил? Я бы услышал, как он падает.
Фух вот он! За пазухой. Во внутреннем кармане, даже забыл как туда переложил.
Конечно, я поступил неразумно хватаясь пальцами за баночку. Там могли быть отпечатки. Но выбора, когда дежурная стучалась у меня особо не осталось
Я решил вернуться в «больничку». И показать упаковку с клофелином Алене. Заодно и переговорить обо всем.
— Привет, можно? — я постучался и приоткрыл дверь с надписью «Заведующая Поликлиникой Гусева А. С.»
Я нашел ее в своем кабинете, собирающуюся в дорогу.
— Алена Сергеевна, здравствуйте, можно? — я постучался, приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
— Проходи, — она указала мне на стул около своего рабочего стола
Я поправил белый халат на своих плечах и сел.
— Куда-то собираешься?
— Да, я полечу вместе с Константином. Мы решили, что его должен сопровождать кто-то из медиков.
— Как он?
— Не знаю, что сказать. Состояние стабильно тяжелое.
— Он пришел в себя?
— Сначала думали, что что состояние сильно заторможенное, близкое к ступору. Но потом поняли, что он в коме. У него артериальная гипертензия сменяемая ортостатической гипотонией.
— Не очень понятно. Можешь по-человечески объяснить? Ваш медицинский язык звучит для меня как лаосский. Нет, даже марсианский.
— Не нервничай и сохраняй спокойствие. Если по-человечески, то полная задница. Если попробовать очень очень грубо описать, то это состояние, когда и повышенное и пониженное давление одновременно. Сложность в том, что лечение одного состояния с большой долей вероятности ухудшает течение другого.
— Его жизни угрожает?
Она нахмурила брови.
— Я тебе сказала, что состояние тяжелое. Нужно быть готовым, ко всему.
Увидев мой тревожный взгляд, Алена постаралась меня успокоить.
— Я буду все время рядом с ним, и сделаю все для того, чтобы он выжил.
Я полез в карман и достал баночку с клофелином.
— Смотри. Тут двадцать пять таблеток, давай пересчитаем. Я нашел это в мусорном ведре у Марины Гинзбург в гостиничном номере.
— Не понимаю, — Алена отвлеклась от сбора вещей.
— Эта Гинзбург, приходила к Косте Гибаряну и ушла за минуту до меня. Не спрашивай откуда я знаю, но я сразу понял, что ему в алкоголь подсыпали клофелин.
— А откуда ты это знаешь?
— Не важно. Важно, что мы сразу взяли кровь на анализ.
В этот момент в дверь кто-то постучал и не дожидаясь ответа врач-мужчина заглянул в кабинет.
— Алена Сергеевна, у нас все готово к транспортировке. Машина у подъезда, больной готов. Загружаем? О! А что это у вас клофелин?
Он ткнул пальцев в сторону пузырька на столе. Я убрал лекарство в карман.
— Да, Игорь загружайтесь, я сейчас иду.
— Я с вами поеду до аэропорт помогу.
— Хорошо.
— Что насчет клофелина?
— Во-первых, мы не сможем определить его наличие в крови.
— Почему?
— Нет такой методики, очень сложно. Во-вторых, ну нашел ты клофелин и что? Это не наркотик и не сильнодействующее отравляющее вещество. Благодаря воздействию клофелина регулируется артериальное давление. Происходит снижение общего периферического сосудистого сопротивления, уменьшается частота сердцебиения.
— Это ты к чему говоришь? Гинзбург выбросила эту баночку, понимаешь?
— Говорю, к тому, что могу сама рекомендовать пациентам с нестабильным давлением этот препарат. Даже, если ты прав, и у Константина отравление клофелином, как ты считаешь, то наличие таблеток у твоей Гинзбург еще ничего не доказывает. Она может сказать, что пила от давления.
— Ален, что-то мне подсказывает, что она еще слишком молода для того, чтобы мучиться давлением.
— Илья, не представляешь, как помолодели некоторые болезни. Гипертония не исключение.
— Мне нужно тебе многое рассказать. Дело тут вовсе не в помолодевших болезнях.
Алена понимающе кивнула:
— Поехали, расскажешь по дороге. Иначе опоздаем на самолет, а я себе еле-еле место по медицинской брони выбила. Гражданская авиация была очень недовольна. Говорят из-за того, что последний рейс перед закрытием навигации, мест нет и перегруз. Пришлось чуть ли Министерство Здравоохранения подключать, представляешь?
— Что-то мне подсказывает, что одно место в самолете на сегодняшнем рейсе будет свободно…
Глава 6
— Поехали, расскажешь по дороге. Иначе опоздаем на самолет, а я себе еле-еле место по медицинской брони выбила. Гражданская авиация была очень недовольна. Говорят из-за того, что последний рейс перед закрытием навигации, мест нет и перегруз. Пришлось чуть ли Министерство Здравоохранения подключать, представляешь?
— Что-то мне подсказывает, что одно место в самолете на сегодняшнем рейсе будет свободно.
Мы сели в медицинской УАЗик, чтобы добраться до аэропорта.
Когда мы загружались, я на всякий случай очень внимательно осмотрел улицу, чтобы убедиться в том, что за нами никто не следит.
Тот самый врач, который увидел клофелин, сел на пассажирское место впереди рядом с водителем, а мы с Аленой поехали в салоне вместе с Гибаряном.
Мой друг пока не приходил в сознание, что было не очень здорово, но я был уверен в Алене и знал, что она действительно не оставит его ни на минуту и сделает все возможное для его выздоровления.
Оказалось, что она должна была завтра уходить в отпуск, первый за два года. Формально второй, ведь специалист должен был ходить в очередной отпуск каждые одиннадцать месяцев.
Человек не мог не ходить в отпуск, но в прошлом году она также отказалась из-за эпидемии гепатита А у местных детей.
Алена сосредоточенно выслушала мой рассказ про Марину, людей охотящихся за координатами месторождений и последние события.
Самую жесть я опускал, но сказал ей достаточно для того, чтобы она понимала серьезность ситуации.
Она была моим уязвимым местом, но я не стал говорить об этом и пугать девушку.
Ее сосредоточенность умение внимательно слушать, говорили о том, что она не только не только не робкого десятка — врачи редко когда бывают трусами и трусихами, но и том, что она не глупа.
К самолету мы подкатили уже почти перед самым вылетом. Пилоты встретили нас у трапа в кукурузник — транспортно пассажирского варианта АН-2 и помогли занести носилки в самолет.
Перед выходом из салона я повернулся к пассажирам, пожелал всем хорошего полета и помахал рукой.
Сегодняшним рейсом улетало немало моих знакомых, в том числе и трое инструкторов горноспасательного дела, с которым мы ходили в поисковую операцию за Гибаряном.
Он смотрели на моего напарника обеспокоенно, но я не стал ничего объяснять.
— Ребят, по прилету помогите пожалуйста с выгрузкой Алене Сергеевне.
