свободной Меррель из каждого проулка. А вот на такую приманку, как Настя, охотники вряд ли нашлись, - она стала еще выше и мускулистее, чем раньше. Теперь она была на голову ниже Вьища, на полторы головы ниже Каарта и на три головы выше Меррель.
Настя с Вьищем обыскали всех имперцев, изъяли все оружие и надежно заперли клетки. Они с Меррель осторожно перенесли спасенную малышку подальше от клеток, набитых имперцами - туда, куда им показал Младший.
В огромном помещении оказалось еще с десяток разных клеток, в которых Вьищ содержал своих зверушек. Особенно Настю заинтересовала огромная черная птица. У нее была громадная просторная клетка, она с шумом взлетела, когда они подошли поближе, и распласталась под верхними прутьями. Настя рассмотрела ее и ахнула: это был дракон. Он не был похож ни на одного из придуманных на Земле драконов, - потому, что был настоящим. Его ярко-оранжевые глаза отражали свет, как у кошки, черная блестящая шкура вспыхивала синими и желтыми огоньками, а крылья, корпус и голова соединялись перепонками в одно крыло, как у ската. Костяк крыльев, похожий на человеческие руки, оканчивался четырехпалыми птичьими лапами с огромными когтями. Настя так засмотрелась на настоящего дракона, что чуть не выронила спасенную девчонку, споткнувшись о тюк сена.
Вьищ создал им уютный закуток, - подальше не только от всех клеток, но и от глаз Каарта, - и уже притащил туда сено, воду, еду и даже довольно большое металлическое зеркало в треснутой раме. Он вел себя как ребенок, который тайком приволок в дом найденных щенков и ухаживает за ними, стараясь не привлекать внимания взрослых.
Да так, собственно говоря, и было. Каарт ясно дал понять, что ему тут никто не нужен. Если добытые Настей имперцы еще пригодятся для поисков артефактов, а зверушки Вьища не путаются под ногами, то девчонок Каарт выбросит за шкирку, как котят, - сразу, как только обнаружит в своей крепости.
- Меррель, мы должны быть готовы в любой момент исчезнуть отсюда втроем с девчонкой, потому что Старший запретил нам здесь находиться. Поэтому я не отдам Вьищу ни тук, ни плащ, ни парализатор. Он добрый мальчишка, он простит! И нужно заранее решить, куда нам податься!
Меррель молчала.
Настя вдруг вспомнила, что Меррель молчала с момента ее похищения из корраля. Черт! Настя много раз спорила с ней о постулате «Нельзя ничего изменить! То, что тебе назначат боги – то с тобой и случится!» Неужели Меррель попросится обратно в сытое рабство? Да, за стенами корраля их ждут страшные опасности везде - и в столице, и в Пустоши, и на Островах. Да, Настя не подготовила безопасного убежища и выкрала Меррель, даже не спросив ее согласия. Но ведь каждое мгновение рабства для свободного человека – чудовищно невыносимо!
- Меррель! – горячо зашептала Настя – Ты мне говорила, что изменить ничего нельзя, но ты же изменила к лучшему жизнь рабов, которые попали к Эдгелю. И ты смогла сохранить себе жизнь, хотя тысячи женщин на твоем месте погибли бы в муках, – да они и погибают! На моей Земле тоже до сих пор совершаются страшные преступления. И рабство на моей планете есть, и садисты, и насильники, и убийцы, и людоеды, – это правда, но все это считается тяжелыми злодеяниями и за них во всех странах сурово наказывают. А в этом мире страшные преступления – норма, за них не осуждают, а уважают! Здесь законным считается право мужчины и на надругательство над ребенком, и на зверское глумление над каждой женщиной, которую он сможет себе добыть. А если и наказывают, то только за то, что один садист украл или сломал живую игрушку у другого. Это - паскудный мир, и мы с тобой можем его изменить!
Меррель молчала.
- Я в любой момент верну тебя в этот дивный мир, если захочешь, только скажи, - угрюмо заключила Настя и устало закрыла глаза. Нужно хорошенько выспаться, завтра опять будет трудный день.
***
С нежностью посмотрев на прекрасное лицо Насты, Меррель тоже закрыла глаза, заставив себя мгновенно уснуть и проснуться ровно через четыре часа. Она и это умела делать – за десять лет в Храме ее много чему научили.
Ровно через четыре часа она проснулась, чтобы решить, как жить дальше.
Когда Меррель в первый раз увидела Насту, ее поразили не только ошеломляющая красота и огромный рост рабыни. Главное, что сразу бросалось в глаза - Наста была свободной с самого своего рождения. И это сквозило из каждого ее движения, каждого жеста, каждого поворота головы. Ни в надменных аристократках, ни в «свободных» забитых крестьянках не было ни капли этой потрясающей свободы.
Наста была светла, целомудренна и свободна настолько, что Меррель ей позавидовала. В свои неполные шестнадцать лет Меррель за годы в рабстве выгорела дотла. А покончить с собой она не могла, чтобы не потерять всю накопленную карму, и в следующей жизни не жить еще хуже. Хотя куда уж ужасней!
До появления Насты она строго следовала Учению: страдания очищают душу и прибавляют Кармы, и чем больше Меррель страдает, тем лучше будет ее посмертие.
Она много раз думала о том, что хотя конца ее мучениям не предвидится, зато она сыта, хорошо одета и на особом положении у хозяина. А что хозяин использует ее тело, как ему заблагорассудится, так разве мужья не используют своих жен так, как им хочется? Многим свободным женщинам в замужестве приходится гораздо хуже, чем ей в рабстве.
У нее хоть есть стержень жизни, – она адепт бога Согдума, духовного учителя человечества. Пусть она не имеет сейчас возможности проповедовать его идеи, как положено монахине Храма, но зато она изо всех сил борется со Злом непротивлением Злу. Потому что это единственный способ борьбы со Злом. «Когда Злу не с кем будет бороться, оно исчезнет и станет Добром», - говорят Скрижали Согдума.
Значит, согласно Учению Согдума, она должна вернуться к хозяину и продолжить страдать.
С другой стороны, Согдум учит, что ничего в жизни человека не происходит просто так. Всему есть свое назначение, и на этом держится Мир. Если Наста пришла и вырвала Меррель из рабства, - значит, так угодно Богам.
А еще Боги сказали, что все люди равны. Чья это мерзкая идея, что одни люди могут владеть другими людьми? Скорее всего – Отца Лжи и Темноты. А Наста - против рабства.
