- Мне не было дозволено заглянуть в личный шатер, - сказал упырь, старательно отводя взгляд. – Но, полагаю, госпожа Миара права.
- Права, права… - проворчала магичка, озираясь. – Проклятье!
- Я могу посмотреть, - вызвался Миха, хотя без особого желания.
- Нет. Он вряд ли оставил шатер без защиты, а я к тебе не то, чтобы привязалась, но… не важно. Соваться без подготовки будет глупо, да… разве что…
Взгляд её ненадолго остановился на Ирграме, но Миара тряхнула головой.
- Сначала раненые.
- Этот, - Миха все же не то, чтобы местным людям и договорам, на полянке заключенным, вовсе не доверял. Но вот остались некоторые сомнения. – Тень. Ты его знаешь?
- Наемник. Хороший. С именем. Репутацией. И в городе давно работает. Знает про магов. Братец мой его нанял, больше некому. Тень не стал бы связываться с людьми. А вот в сопровождение – почему нет? И нет, он точно не рискнет причинить мне вред.
- А мне?
- Тебе не знаю. Сам разбирайся.
Чудесно.
Миха на всякий случай решил держаться подальше.
- Но, повторюсь, он очень разумный человек. Иные не выживают. Так… сейчас принесут воду. И займется кто-нибудь уборкой?!
Миха осторожно скользнул к выходу из шатра. К уборке он еще с тех, давних времен, испытывал чувство, близкое к священному трепету.
Как-нибудь…
Тем более по ту сторону шатра обнаружились люди. Без оружия и вида такого, прехарактерного.
- Там, - Миха указал на шатер и внушительным шепотом добавил. – Уборку делать надо.
Верховный смотрел на человека с виду столь древнего, что, казалось, тронь его и рассыплется. Человек был худ и смуглая морщинистая кожа его облепляла кости, обрисовывая едва ли не каждую впадинку на них. Проступали полудуги ребер. Торчали тонкие ключицы. Выпирал позвоночник.
Шея изогнулась под тяжестью головы. И бесцветные волосы, собранные в косицы, свисали тонкими нитями. В волосах виднелись костяные фигурки.
Глаза человека гноились.
И запах от него исходил пренеприятный.
Человек пошевелил губами, и мальчишка-раб поспешил разогнуться.
- Господин рад приветствовать Великого в скромной обители своей! – произнес он громко. А человек едва заметно вздрогнул.
Глаза его прикрылись.
А рот вновь шелохнулся.
- Он вообще…
- О, поверьте, - тихо ответил Хранитель памяти Гароа, - мой прадед выглядит немощным, но на самом деле внутренний огонь его пылает жарко.
Как бы он вовсе не испепелил.
Но недобрую эту мысль Верховный оставил при себе. В конце концов, он лишь гость в этом доме. Пусть и званый.
- Правда, понять его сложно, но… - он щелкнул пальцами. И массивный раб, что возвышался над стариком, послушно подхватил хрупкое тело. Воздвигнув его на плечи, раб медленно двинулся, а уж за ним пошел и Гароа.
Он ступал медленно, но в походке его не было величавости. И трость в руке подрагивала. А еще Верховный отметил неестественную бледность, испарину на лбу.
- Он приказал позвать вас. Он сказал, что время пришло.
Дом Гароа, пусть и поставленный в не самом худшем месте, не отличался роскошью. Он был низок, приземист, сад же давно пришел в запустение. Пруд затянуло ряской, через которую то тут, то там поднимались темные листья кувшинок.
Внутри же все дышало пылью.
Но стоило спуститься, и запах пыли сменился иным – ароматических масел. Верховный озирался.
Вот коридор стал шире.
Стены обрели покровы из благородного мрамора. Вдоль них вытянулись каменные чаши, в которых ярко горел огонь.
Еще ниже.
И на мраморе появились барельефы.
- Это…
- Когда-то давно, еще в мире ином, род Гароа был удостоен великой чести, - Гароа остановился, коснувшись стены. Пальцы его полетели по вырезанным волнам, над которыми поднимались ужасающего вида корабли. Они были велики, но еще больше казались чудовища, что поднимались из глубин. И корабли шли над раскрытыми пастями их. – Тогда, когда старый мир умер, а новый готовился родиться из крови да пламени, мы несли на корабли не золото, не драгоценные камни, не оружие и даже не зерно, хотя и оно было нужно. Мы несли знания.
Кто помнил о том?
Император?
Он должен был. Но почему не сказал? Не доверял? Или же дело не в доверии.
Ниже.
И мрамор обретает характерный желтый оттенок, то ли от огня, то ли от возраста. Воздух становится тяжел, пусть бы даже в стене открываются черные зевы воздуховодов. Со скрипом вращается огромное колесо, к которому приставлена пара рабов.
- Эта машина прогоняет дурной воздух снизу, а сверху втягивает хороший. Однако дышать здесь все одно тяжело. Впрочем, самые нижние уровни вовсе заполнены иным воздухом. В рукописях его называют мертвым. Он и вправду убивает. Канарейку быстро, человека медленно. Но даже очень сильный раб не способен пройти к Хранилищу.
Стало слегка не по себе. Нет, Гароа не походили на безумцев, да и в Храме знали, куда отправился Верховный.
