никогда».
— Слушай, Нирен… — несмело и даже нехотя начал Изуку, подняв глаза, — Я… эм…
— … — скосил на него глаза одноклассник, погруженный в какие-то свои мысли.
Мидория замялся, не выдержав взгляда и принявшись изучать свои руки:
— Ты… прости, что вываливаю это, просто…. Нирен, скажи, пожалуйста, ты… ты ко мне с самого начала так хорошо относился просто потому, что заранее знал, что я… стану сильным героем? И что у меня за причуда? И… и… что я полезный… знакомый…
Молчание послужило ему ответом.
Он с опаской поднял голову и увидел, что Шода молча рассматривает его, даже не моргая.
Потом парень все-таки медленно смежил веки, раскрыл глаза и поднял бровь.
Мидорию прорвало, и он затараторил, спотыкаясь и глотая слова:
— П-просто единственный, кто раньше обратил на меня внимание — это Всемогущий, но он… в-великий герой, и увидел во мне стремление защищать, и ничего заранее не знал, но ты ведь, ты ведь ничего не увидел, ты уже знал, а потом после медкабинета и Исцеляющей ты от-отнесся ко мне по-доброму, и, и я… я действительно, действительно подумал, что я чего-то стою сам, без Один… без причуды, без… без чуда, которому обязан всему этому. Ты стал мне первым, е-единственным на-на-настоящим другом! Но теперь я знаю, что ты заранее знал обо всем, и… и сейчас не понимаю, где ты б-был другом, а где просто, ну… готовился и, ну… использовал преимущество! В-в данном контексте, то, что мы в одном классе, и… что находясь рядом и имея ры-ры-рычаги влияния на меня, и-и других ребят тоже, ты сможешь менять будущее, и… эм…
Постепенно эхо от последнего его крика сошло на нет, и он окончательно умолк, снова ощущая себя забитым жизнью и Каччаном, несчастным Деку из девятого «В» класса Средней Школы Орудэра.
— Балда.
Он вытаращился на Шоду, который морщился и тыкал себе пальцем в ухо:
— Орешь чего? Не завидую девчонке, которой ты в любви будешь признаваться, загремит к отоларингологу, бедная… реально, будто в дейтсиме на рут протагониста сенена вышел. Мне показалось, или у тебя снова слезы? Парень, у меня только волосы голубые!
— П-прости…
Изуку побуровел и уткнулся в колени, искренне мечтая, чтобы Шода заткнулся, а сам Деку сгорел, как та самая деревянная кукла, которая и дала ему прозвище, и никогда больше не открывал рот.
Нирен же вздохнул и почесал в затылке, явно не зная, что еще можно добавить. Потом медленно заговорил, судя по всему, подбирая каждое слово:
— Смотри… этот факт — то, кем и чем ты будешь, вернее, уже почти стал, невозможно игнорировать. Но… давай я тебе расскажу кое-что. В детстве, — он подчеркнул слово «детство» странной интонацией, но Изуку решил не уточнять, — я боялся менять события того, что… и так виделось довольно смутно. Но потом, в один скорее прекрасный день, ко мне подошла одна девочка. И попросила научить ее, как стать крутой героиней.
Шода тепло улыбнулся, глядя куда-то в прошлое.
— И я узнал ее, я… — он прервался и жестом указал на свои глаза пальцами, мол, «видел» — … ее там, впереди, и начал сомневаться, и в итоге выбрал помочь ей далеко не сразу. Но — выбрал. Потому я верю, что всегда, или почти всегда, есть правильный выбор. Возможно, у всех разный, но лично я считаю, что это правильно — помочь талантливой девчонке стать сильнее и умнее. Это может спасти ей жизнь. Это правильно — подтолкнуть одноклассников к их мечте. Это правильно — не позволить неплохой, в принципе, школьнице не оступиться и не свернуть на кривую дорожку.
Нирен наклонился и оперся на стол, теперь глядя прямо в лицо Деку:
— И это правильно — помочь… влиться в коллектив и пройти реабилитацию хорошему парню, который, вроде как, даже не обладает никакими силами, но настолько ценит человеческую жизнь, что бежит прямо в пожар, на верную смерть, прямо в объятия грязевого злодея, только что напавшего на самого парня. И зачем? Чтобы спасти другого парня, который последние годы превращал твою, Изуку, жизнь в ад. Я действительно склонен расценивать многих окружающих меня людей как ресурсы, но… к тем, кого я могу уважать, к друзьям это не относится. Иначе бы я использовал вас в слепую, иначе бы я вам ничего не рассказал. Понимаешь?
Мидория молча кивнул, борясь с комком в горле и душащими его слезами.
«Сколько он, вообще, видит? Как он так живет?..»
Шода убрал локти со стола и глянул на свое искаженное отражение в одном из металлических шкафчиков.
— Изменит ли все это будущее? Да, точно изменит. И… и что? Прежде чем спасать мир, нужно убедиться, что ты сумел спасти сам себя, — сказал Шода, скорее, сам себе. Потом повернулся и снова посмотрел на Мидорию. — Потому что в противном случае ты можешь забыть, зачем вообще кого-то спасать.
Изуку под этим тяжелым взглядом стало не по себе. Нирен как будто сам себя убеждал.
Он попытался перевести тему:
— Та первая девушка в детстве… это Юи Кодай?
— Ага. Снежная Королева.
— В-вы хорошо смотритесь вместе… — робко улыбнулся Изуку.
Нирен выглядел удивленным:
— Думаешь? Я как-то… не привык о ней в этом плане думать, — он задумчиво потер бровь. — Недавно вон на свидание с Неджире ходил, и… о, точно, ты же не слышал, мы там катались на колесе обозрения и в какой-то момент все покатилось прямо в…
Выслушав рассказ, Мидория даже как-то позабыл о своем волнении. История звучала круто, невероятно… и по-настоящему героически.
— Я бы не смог…
— Брось, ты — смог бы, — уперто перебил Нирен. — Даже не важно, про падающее колесо ты говоришь или про свидание. Запомни раз и навсегда, Избранный. Ложки — нет. Понял?
— О_о
— Ладно, потом поищу фильм, может уцелели кассеты какие…
Шода откинулся обратно на спинку и хлопнул в ладоши, заставив нервничающего и слегка виноватого Мидорию вздрогнуть и обмякнуть на стуле.
— А теперь, раз мы разобрались с делами амурными, поговорим про твой грядущий бой, чтоб ты настроился на рабочий лад и перестал быть вялой какашкой. Вернее, как «поговорим»… ты — говори, ну или думай громко, а я рядом посплю. Раз уж помогать тебе нельзя, и все такое…
«Помогать тебе нельзя».
Перед началом фестиваля Изуку взял с Нирена обещание не вмешиваться в его выступление. И вообще никак
