— Это не мы! Это ваши глупые купцы!!! — Заорал старик.
— Заткнись и слушай, или я прикажу залить твою глотку жидким свинцом. Знаешь, что это такое? — Я сделал паузу, после чего продолжил: — . Вы пришли, вы, а не я. И принцессу вашу спас я. И жениться на ней не собирался. И кому, как не тебе, было известно, что она к вам пришла, да, она. И много людей вместе с ней. Я не знаю, что случилось, и кому понадобилось заполнять ваш мир, но знаю то, что никто из попавших сюда не желал этого. Вы притянули нас, и ваш мир начал изменяться.
— Не мы!!! — Опять не сдержался старик, но тут же закрыл себе рот обеими руками.
— Вот этого я не знаю. И спорить по этому поводу не собираюсь. Главное то, что мы здесь. Что мир начал изменяться. И тут ни вы, ни мы ничего поделать не можем. Вам надо либо подстраиваться, либо вас выкорчуют, как старые, трухлявые пни. Хотите жить? Учитесь делать это по-новому. Не хотите что-то принимать? Так не убивайте, а пригласите, и поговорим. Может у вас есть кое-что получше чем у нас. А убивать глупо. Вот за убийство я тебя и наказываю. Даже не так, за твою глупость.
— Прости… — Выдохнул старик и растянулся у моих ног. — Прости старика. Не подумал…
— Поднимите его. — Приказал я.
Двое солдат из охраны, подбежав, подхватили старика под руки и поволокли к виселице. моя свита вернулась на прежние позиции.
— Что он вам такого сказал? — Спросил Никанор.
— Ничего особенного. Скажи, петлю ему на шею уже надели?
— Да. Мешок и петлю, всё как положено. Сейчас палач будет выбивать подставку.
— Стоять! Не двигаться! — Заорал я.
Взявший разгон палач так и замер с поднятой ногой, едва не успев выбить скамью из-под ног казнимого.
— Я милую этого старика. Отпустите его на все четыре стороны. Слышишь старик? Я запрещаю тебе жить в этих землях. Иди, куда хочешь. Делай, что хочешь, но сюда больше никогда не возвращайся. Охрана, проследите, чтоб преступник покинул наши земли. И чтоб никогда нога его не коснулась этих земель. Проследите!!!
Вернувшись в цитадель, я заперся у себя в апартаментах. Накатил такой депрессняк!.. Навалилась безнадёга!.. Задушила апатия!.. Никого видеть не хотелось. И откуда эта дрянь появилась? Знать бы, какая причина? С чего бы это? Или проклятья старика всё же сработали? Нет, не сработали. и не могли сработать. Все его обвинения были беспочвенны.
— Блин, хоть бы гитару, что ли? — Вслух произнёс я, и тут же спохватился. — Чёрт. Если б ещё хоть играть бы умел.
— подошёл к дивану и плюхнулся на него, при этом ощутимо приложившись головой о край чего-то твёрдого, зазвеневшего в ответ.
— Твою мать! — Выругался я.
На диване лежала гитара. Видимо, я совершенно случайно создал её.
Взяв в руки инструмент, проверил настройку. У меня слух не абсолютчика. Это им не нужен камертон, а мне бы не помешал. В кармане тут же что-то вздулось. Сунув руку, вытащил… Ага, разумеется, он, родимый! Камертон. Только не рычажковый, а духовой, для лажуков типа меня. Ещё раз проверив настройку теперь уже по камертону, удовлетворённо провёл ладонью по струнам. Они были металлические.
"Это хорошо, — подумал я, — терпеть не могу нейлон".
Тихо перебирая струны, попытался вспомнить хоть одну песню из прошлой жизни. Куда там?! Даже намёка не было. Вроде мелодии крутятся, а слов ни в одной извилине не сохранилось. Даже тема не всплыла в сознании.
— Да уж! не получится из меня попаданца. — Негромко произнёс я. — Не выполнил четырёх правил "попаданца": убить Гудериана, замочить Хрущёва, добиться внедрения промежуточного патрона 7.62 и перепеть Высоцкого!
Об этом я где-то читал. В памяти сохранилось. А вот песни так и не вспомнились. Кроме всего здесь не было Хрущёва с Гудерианом, а песни гениального барда почему-то не желали вспоминаться. Возможно, книги с текстами песен могли быть в библиотеке. Хотя вряд ли. Создавая её передо мной стояла цель сохранить как можно больше технической литературы, немного беллетристики с фантастикой. И всё. Про песни я как-то не задумывался в тот момент.
Петь хотелось, но ни одного слова в голову не лезло. Разве что: "В стае белых птиц, как снежный ком на ели".
— Странно… — Произнёс я вслух, и задумался.
Через пару минут песня была готова, но вот петь её что-то расхотелось. Я попробовал ещё:
"Небо с полем обнялись,
Счастье с волей, даль и высь-
Это не разлучная родня.
Долу клонится ковыль
И клубами вьётся пыль
Под копытом гордого коня.
Он летит стрелой страстей,
Вырываясь из сетей,
Уходя от пут и злых бичей.
Конь без сбруи и подков,
Цель искусных ездоков,
Божьей волею пока ни чей.
Верховые скакуны
Вслед за ним устремлены,
В рабских душах зависть и вражда.
Не похож на них изгой.
Не был он не чьим слугой.
Жизнь ему невольничья чужда.
Никнут травы на корню.
Снова травля вслед коню.
Бешенная гонка, как в аду.
За не сбыточной мечтой,
За свободной красотой,
Что б вести её на поводу.
Необъятен тайны мрак
Ей окутан Аргамак.
И попоной шитой серебром
Опустилась на него
Синей ночи волшебство.
Стих во тьме безумной скачки гром".
— Что за бред лезет в голову? Не понимаю.
Попробовал ещё:
"Ему бы джунгли во владенья
Ведь он же царь звериный — Лев.
А он по кругу по арене
Бредёт уныло присмирев".
Нет, песни явно не получались. Я отложил гитару и задумался. "Ну почему попаданцы всегда такие умные? Они всё помнят, и историю, и технику… А я ни шиша!.. Понятное дело, что те, кто писал всю эту чушь понятия не имели, что значит попасть?.. Вот попал, и что? Знания лишь базовые, то есть те, что из школы да и то если помню. К примеру, из физики помню лишь устройство фотоаппарата и линзы. Ну разве с такими знаниями можно продвигать прогресс? Стихов и то не помню. Хотя!.. Тут интересно… Я ведь знал и стихи, и много песен. Но!.. Сейчас не помню даже Пушкина. Так, а фамилию великого поэта всё же помню".
Я поднялся, пытаясь вспомнить всё, что можно, и принялся ходить взад и вперёд по комнате, меряя её шагами. Благо гостиная была не маленькая. Увы, вспомнилось не многое. можно сказать вообще ничего. Два Толстых… А может три? Ну, Лев Николаевич, Алексей Константинович… Ах, точно! Ещё и Алексей Николаевич!.. Ну, это что касательно литературы. Я и помнил их лишь потому, что при создании библиотеки эти фамилии всплыли сами собой. Да, и Михаил Афанасьевич Булгаков оттуда же. Были ещё братья Стругацкие, и Айзик Азимов, Бредбери, Ефремов и другие. Но вот сказать, что я знал все их произведения, или хотя бы прочёл большую часть… Всё же это будет преувеличением.
В дверь постучали. Я замер посреди комнаты. Мне не хотелось никого видеть. Стук повторился.
— Чёрт… Какого лешего?! — Выругался я, но с места не сдвинулся.
В дверь опять постучали, но теперь не так решительно.
— Достали!.. Процедил я сквозь зубы, и решительно зашагал к двери. — Ну? — Грозно произнёс, распахивая на всю ширь.
— Ваше величество, заказанный сок. — Пролепетало испуганное существо.
— Поставьте на стол. — Приказал я, отходя от двери, и спросил: — Какой сок?
— Яблочный, как заказывали.
— Кто заказывал?
— Вы.
— Я?! — Удивился я, останавливаясь у окна. — А почему сразу не принесли?
— Так я сразу и принесла.
— И когда же это я заказывал?
— ПО телефону, минут семь назад.
— О! Какая точность. И ты узнала меня по телефону? В смысле, голос я имею ввиду?
— Да, конечно.
— Та-ак! — Выдохнул я, и повернулся к официантке. — Скажи, это правда, что все официантки, обслуживающие меня, меняются каждую неделю?
— Да. — Едва слышно подтвердила девушка.
— Тогда скажи ещё… А впрочем не надо. Признайся, сама придумала?
— Что? — Тихо-тихо переспросила официантка.
— Тебя как зовут?
— Ира.
— Иринка, ты сама придумала способ, как попасть ко мне без сопровождения и контроля?
— Да.
— Ты молодец! — Сказал я, делая пару шагов к ней.
Покинула она меня часа через два. За это время нас никто не потревожил. Либо китаянка не знала, либо решила, что так будет лучше.
Я сгрёб постель, зашвырнул её в корзину для стирки и вызвал горничную. Пока та меняла постельное бельё, я ждал, раздумывая, куда бы податься? Закончив, девушка вышла. Я же минутку ещё постояв у стола и поразмышляв над причудами судьбы, отправился на башню. Там наверху задержался ещё на мгновение и решительно отправился в Синегорск.
Спускаясь вниз вдруг подумал, что все башни создавал по образу и подобию, то есть здесь, как и в башне Первограда должен быть второй этаж. Девчонки про него не говорили. Вероятно думали, что такое могло сохраниться только в главной башне. Мне же захотелось проверить.
Протянув руку ощутил пустоту. Я был на площадке холла. Шагнув с лестницы, прошёлся вдоль стены, ощупывая дверные ручки. Нашёл свою и вошёл. Здесь была тишина и прохлада. На столике подле дивана скопилась пыль. Мне не хотелось выдавать своего места нахождения, поэтому я не стал вызывать уборщицу, а, расстелив кровать, завалился спать.
