Сделав эти, не очень понятные мне приготовления, «белые мантии» принялись монтировать на пьедестал и алтарь дополнительные приспособления. По мере их появления стала понятна примерная суть происходящего. На центральный пьедестал водрузили что-то вроде подставки, в которую самый солидный из присутствующих — пышущий надменностью седобородый маг, установил сверкающий гранями кристалл с куриное яйцо размером.
Тем временем на алтарь при помощи имеющихся в камне отверстий смонтировали захваты для рук, ног и головы. На колонну же закрепили что-то вроде колодок, позволяющих надёжно пристегнуть к ней какого-нибудь особо неудачливого индивида.
Слегка прояснившаяся голова как-то неприлично быстро сообразила кого именно.
Закончив с техническими приготовлениями, маги рассосались по своим компаниям-кучкам. Возникла техническая пауза.
В этот момент ожил любящий поболтать Ларс. Находясь ближе всех к пленнице, эстонец произнёс на русском:
— Эй, красавица, а ты не в курсе что здесь происходит-то?
Как оказалось «чёрные» ценили молчание. За попытку поговорить, один из стражников ткнул эстонца латным кулаком в печень. Мигом потеряв краску на своём веснушчатом лице, рыжеволосый Ларс охнул, застонал и повис на удерживающем его кольце.
Француз от столь вопиющего нарушения прав человека принялся довольно громко причитать. И это он зря, так как здесь, походу, не Франция.
Другой стражник, сняв с пояса нечто похожее на полицейскую дубинку, ткнул бедолагу в спину её тупым концом. Ткнул не сильно, однако, глаза француза вмиг остекленели, тело замерло, а причитания прекратились.
Буркнув что-то под нос, наша «соседка» обратилась к сидящему на табурете «капюшону», негромко произнеся что-то на местном языке. В голосе её слышалось недовольство, а то и откровенный наезд. Чуть помолчав, «капюшон» сделал стражникам жест рукой, мол, пусть говорят.
Повернувшись ко мне и пытающемуся прийти в себя Ларсу, женщина полушёпотом произнесла на русском:
— Говорите тихо. «Волчьей страже» пофиг, но, если имперские педики нас услышат, то, как и он, заработаете порцию паралича.
При этом говорила женщина с акцентом, за которым угадывалась то ли немка, то ли шведка.
С трудом выпрямившись, Ларс неразборчиво пробормотал, что всему этому грёбанному фэнтези очень бы не мешало удовлетворить его орально.
— Так какого здесь происходит? — тихо повторил свой вопрос Ларс.
— Для человека, которому осталось жить пятнадцать минут, ты неожиданно любознателен, — вместо разъяснения буркнула пленница.
— Ты ещё скажи, что сама дольше проживёшь, — неожиданно зло парировал эстонец.
— Скорее всего проживу. Я, в отличии от вас, неудачников, запасной вариант, — презрительно бросила она.
— Ну что за злобная баба нам попалась? Никакого толку, один яд, — демонстративно пожаловался мне Ларс.
— Я не злобная, просто ситуация дерьмовая, — примирительно проворчала женщина.
— И всё же мы не откажемся от акта просветительской деятельности, — просительным тоном произнёс Ларс.
— Что-то твои товарищи особого интереса к происходящему не проявляют, — осмотрев меня и обездвиженного француза, опять ушла от темы женщина.
— Они ослеплены красотой твоего лица, особенно левой его частью, — не удержался съязвить Ларс.
— Вы либо очень тупые, либо до тупизны храбрые. Вы вообще осознаете, что вот-вот сдохнете? — скривившись, поинтересовалась пленница.
— Слушай красавица, а у тебя когда в последний раз мужик был? Видать давно, раз ты такая злая… — прошипел Ларс.
— Три дня назад трахалась вон с тем мудилой на стуле, — кивнула женщина на сидящего на табурете «капюшона». — Не могу сказать, что не хотелось, но, как видите, обстоятельства стремительно поменялись. Зато, благодаря моему «жертвенному траху», мы имеем возможность поговорить.
Мне кажется или я слушаю разговор двух больных на голову людей?
Возможно, Ларса от такой откровенности переклинило, а может он просто потерял желание говорить. Приуныв, эстонец замолк и принялся наблюдать за происходящим в зале.
А вообще правда, какие-то мы относительно происходящего спокойные. Вероятно, сказывается ослабляющий препарат и предварительное заключение.
— Как вас зовут? — пытаясь наладить контакт, поинтересовался я.
— Тайра, — коротко ответила женщина.
— Вы попаданка?
— Нас здесь называют иномирцами. Но да, попаданка. Хотя определение дерьмовое, веет от него наивной романтикой.
— Давно вы здесь? В этом мире, в смысле, — задал я следующий вопрос.
— Больше двадцати лет.
— И как, жить можно?
— Перед тобой тот редкий случай, когда живая и здоровая, я куда ценнее чем мертвая и по частям, — скривившись, ответила женщина.
— И всё же, почему мы здесь и чего хотят эти люди? В том числе и от вас? — задал я вопрос, на который минутой раньше не получил ответа эстонец.
Как ни странно, но мне пленница вполне охотно ответила:
— Видишь кристалл на пьедестале? Блестяшка называется магический кварц. Вопрос редкости и стоимости подобного кристалла я опущу, куда важнее для нас его свойства. Говоря понятным для вас языком, данный кристалл похож на «флешку», которая способна вмещать не только информацию, но и энергию жизни. Энергию возьмут из вас, а может и из меня заодно. А вот из того, кому предстоит подохнуть на каменном алтаре — выкачают информацию. Но это всё сильно утрированно конечно. На деле процедура чертовски сложная и очень скоро все эти магические педики будут морщить лбы и сжимать анусы, дабы процесс прошёл как надо.
— А что будет с этим кристаллом после? — подал голос Ларс.
— А тебе, трупану ходячему, не похрен? — буркнула женщина.
Эстонец насупился.
— Вероятно, информацию можно будет в кого-то или в чего-то перенести, — пробормотал я.
— Верно, — подтвердила Тайра.
— Дамский угодник, — беззлобно бросил мне Ларс.
Сидящий на трёхногом табурете человек коротко обратился к Тайре. Женщина, заскрипев зубами, прокомментировала:
— Всё, пора затыкаться. Помолитесь тем богам в которых верите, иногда помогает. Будете орать или брыкаться, получите парализующий удар. Если сильно повезет, может хватить и двоих из вас, отчего кто-то да выживет, — на этой, положительной в общем-то ноте, женщина замолкла.
Присутствующие в зале маги засуетились и принялись расходиться по залу. Мы же, повернув головы, увидели, как в зал ввели высокую стройную женщину.
В этой, скованной по рукам и ногам пленнице меня поразило не столько парадоксальное сочетание крепости и хрупкости, сколько длинные, ниже плеч красные волосы. Попав в зал, незнакомка коротко огляделась, что-то поняла, замычала (в рот её был вставлен кляп) и начала сопротивляться, натянув идущую от её наручников цепь. Силушка в ней имелась, так как тянувший эту цепь чёрный латник не смог сдвинуть пленницу с места.
Один из сопровождавших женщину конвоиров, тот, который шёл позади, без всяких увещеваний и просьб снял с пояса увесистую деревянную дубинку и без предупреждения ударил красноволосую по голове.
Произошедшее заставило меня внутренне сжаться, ведь по самым скромным прикидкам подобным ударом можно было проломить череп. Однако, выяснилось, что от обычного человека пленницу отличают не только красные волосы. Получив страшный удар, она пошатнулась, устояла на ногах, застонала и после грубого рывка цепи поплелась дальше. Из её разбитой головы потекла тонкая струйка крови.
— Вот подонки, — выпалил Ларс, за что немедленно получил удар от стоявшего рядом стражника.
Не желая молчать (все одно помирать походу), я как можно тише произнёс:
— Это вампир?
— Нет, это дракон… — заворожённо глядя на красноволосую женщину, прошептала в ответ Тайра.
Тем временем пленницу подвели к алтарю, наградили новым ударом дубинки для сговорчивости, после чего конвоиры — крепкие плечистые мужчины, принялись приковывать её к каменной глыбе. Периодически брыкаясь, красноволосая мычала в кляп, пытаясь лягнуть или оттолкнуть упырков. Иногда у неё это получалось. Впрочем, несмотря на явную нечеловеческую силу, перевес был не на её стороне. Несколько минут и процесс приковывания был завершён.
