что было бы, если бы я на том плоту мимо проплыл…
— Там дальше по течению пороги были, плот либо застрял бы, либо разбился. Не благодари, — тихо ответил он, а спустя несколько секунд, подумав, добавил. — Хоть и терпеть я вашего брата не могу, но тебе поверил. Знаешь, почему я тебе помочь решил? Потому что когда-то, точно так же помогли и мне. В двадцатых годах. Я тогда молодой совсем был… Эх, сколько лет уже утекло. Ну все, хватит болтать, время уже позднее. Спать пора.
К этому времени изба уже порядочно прогрелась и внутри можно было спокойно ходить в одной рубахе и кальсонах.
Кровать у лесника была только одна. Вторую собрали из дубовых лавок, на которых постелили домотканый матрас, набитый, пухом, листьями и соломой. Внутри подушки — куриные перья. Я на такой лет двадцать не спал уже. Про удобство, конечно, молчу. Все казалось мне необычным, особенным. А жаловаться я не любил — так должно быть. Все люди в тайге тогда так жили.
А еще я убедился, что водопровода здесь тоже нет. Как и канализации.
И если с туалетом тут все понятно, то как быть с душем я пока не решил. Как вариант, греть воду в печи и поливаться ковшом. Не бог весть что, но для соблюдения гигиены пойдет и так.
Ничего, это только первое время будет сложно, а дальше пойдет по накатанной.
Часа два я ворочался, никак не мог заснуть. Вроде и устал, а сон все не шел. Что-то беспокоило меня — списал на новое место для ночлега. Это не на мягком ортопедическом матрасе спать, да и подушка вовсе не анатомическая. Впрочем, мне не привыкать — в командировках приходилось спать и в спальных мешках и на матах спортивных и скорчившись в позе эмбриона на сиденье «Урала».
А глубокой ночью мне приспичило по нужде. И тут встал вопрос — а куда? Керамических унитазов в избушках охотников не было, зато были нужники — проще говоря, выгребные ямы, расположенные во дворах. Старик объяснял, куда идти, да только я все прослушал.
В общем, поняв, что терпеть это не выход, поднялся я с кровати, накинул на плечи свой бушлат, сунул босые ноги в сапоги и направился к выходу. Отодвинул засов, приоткрыл дверь, выбрался наружу.
В лицо сразу же ударил свежий морозный воздух. Судя по ощущениям, было около минус пяти-семи градусов. Впрочем, я привык к влажному сочинскому климату, поэтому вполне мог и ошибаться.
Небо было чистое, усеянное звездами. Поразился тому, насколько много звезд. В городе такого неба не увидишь. Отыскал взглядом нужник — тот действительно стоял в десяти метрах справа, за домом и хорошо различался на фоне белого снега.
Пока шел, слушал, как поскрипывает снег под ногами.
Закончив свои дела, я двинулся обратно. Уже подходя к двери, вдруг услышал далекий крик, который тут же оборвался…
Сон как рукой сняло.
Я взволнованно осмотрелся, попытался понять, откуда кричали. Однако услышал только собачий лай, который быстро сменили тишина и легкий шум ветра. Я даже вышел за калитку, но больше ничего подозрительного не произошло. Вокруг темнота, луна была скрыта тучами. Вокруг — ни души! Ну еще бы, ночь — все жители мирно спят.
Постояв еще пару минут на морозе, я все-таки вернулся в дом, запер дверь на засов. Сначала хотел разбудить лесника, но передумал. Чего зря человека тревожить? Утром и расскажу.
Поворочавшись немного — заснул.
А когда снова открыл глаза, понял, что уже рассвело. Приподнялся и осмотрелся и сразу же насторожился — из соседней комнаты раздавался шорох, невнятная возня и какое-то поскрипывание. Я осторожно сполз со своей лавки, потянулся к ружью и с досадой вспомнил, что оно так и осталось висеть незаряженным.
Еще у меня имелся нож, но тот лежал где-то среди одежды и искать его сейчас, значит выдать себя шумом.
Первая мысль — кто-то посторонний забрался в дом, возможно даже зверь. Решил проверить, что происходит за стеной. Но едва я сделал пару шагов, как подо мной предательски скрипнула половица.
Повисла гробовая тишина. Кажется, я даже услышал стук собственного сердца.
— Ну? И чего ты там крадешься? — вдруг раздался голос лесника из комнаты.
Тьфу, ешкин кот!
Выпрямившись, я неуверенно шагнул вперед и выглянув за угол, увидел Матвея Ивановича. Тот, склонившись, набирал из мешка какую-то крупу, пересыпая ее в большой глиняный горшок.
— Ты чего придумал? — прищурился он.
— Да ничего. Проснулся, услышал шорох. Подумал, кто-то влез в дом, — слегка усмехнувшись, признался я. — Вдруг медведь?
Лесник хрипло рассмеялся.
— Если бы в дом вломился медведь, ты бы проснулся гораздо раньше. Но таких случаев один на сотню. Ладно, раз уж ты поднялся, то давай одевайся и дуй за водой. Будем кулеш варить.
— Хорошее дело. Готовить я умею, — брякнул я, не подумав, как это делается без привычных удобств двадцать первого века.
Одевшись и намотав на ноги портянки, я решительно натянул сапоги. Поискал глазами ведро, хотел уже выйти наружу, но вдруг вспомнил про ночной инцидент.
Вновь подошел к леснику.
— Заблудился? — сухо поинтересовался тот.
— Да нет, тут другое. Иванович, в общем, ночью мне по нужде приспичило. Нужник нашел, а на обратном пути, услышал крик чей-то. Где-то с окраины поселка, со стороны леса, откуда мы пришли. Ну я и подумал, вдруг что случилось? Мало ли…
— Не почудилось? — лениво спросил лесник, посмотрев на меня насмешливым взглядом.
И вдруг, в этот самый момент, в дверь настойчиво постучали.
— Матвей Иванович, Матвей Иванович! Беда! — снаружи раздался женский голос.
Старик тут же рванул к двери, толкнул ее наружу. На входе стояла женщина в какой-то несуразной шубейке, а поверх был накинут меховой платок. На голове другой платок. Вид у нее был взволнованный, глаза перепуганные.
— Что случилось, Мария? — с ходу спросил лесник, приглашая ее войти.
— Беда! — прямо с порога охнула женщина. — На дом Кудасовых ночью напали. Кажись, медведь!
От услышанного у меня дыхание перехватило. Медведь?
— Так, ясно… — сдержанно выдохнул Матвей, затем обратился ко мне. — Ты давай-ка кулешом займись, а я пойду узнаю, что там произошло. Справишься?
— Да не вопрос, все сделаю, — отозвался я, затем спросил. — Иванович, а может, я лучше с тобой схожу?
— Нет, это лишнее, — он натянул на плечи тулуп, схватил ружье и шапку. Напоследок крикнул. — Я быстро.
Ну а мне не оставалось ничего другого, как начинать кашеварить.
Честно говоря, обычную кашу, что рисовую, что овсяную, я варил много раз, но то на индукционной печи в квартире. Когда все под рукой. В полевых условиях и командировках мы пользовались пакетами с уже готовой кашей или сублимированной пищей. Сухими пайками или консервами. А тут…
Естественно сливочного масла у лесника не было. Откуда бы ему здесь взяться, ведь домашнего скота, вроде коров, в тайге нет. Крупа оказалась перловой, причем она существенно отличалась от той, какую я привык видеть. Какая-то мелкая, желтоватого цвета и с грубой шелухой. Насколько я помнил, кулеш варился из пшенной крупы… Ну ничего, можно и из перловки попробовать. Репчатый лук я нашел без проблем, сало тоже.
От шелухи я избавился простым промыванием, потратив на это дело почти полведра воды. Отыскал соль, ссыпал промытую крупу в горшок, залил водой и в печь.
Сковороду тоже нашел, но она мало походила на традиционную сковородку. Впрочем, какая разница? Главное, что я смог обжарить на ней лук и сало, после чего ссыпал поджарку в горшок, перемешал и принялся ждать.
Конечно, действовал я как дилетант — блюдо для меня было практически незнакомым. Даже спорить не буду, сколько пунктов приготовления кулеша я нарушил. Естественно он у меня слегка подгорел, что было вполне ожидаемо. Навыков пользования такой печью у меня не было совершенно, отсюда и выдающийся результат.
Лесник вернулся примерно через час. Вид у него был взволнованный.
— Ну что там? — поинтересовался я. — Все нормально?
— Не сказал бы. Ночью, на дом охотника Ивана Кудасова, что стоит на окраине поселка, напали. В темноте было плохо видно, но тринадцатилетний сын охотника утверждает, что это был огромный медведь. К счастью, никто не пострадал, дети и женщина отделались лишь испугом — вовремя успели запереться в соседней комнате, а спустя несколько минут зверь сам ушел. Правда, собаку по пути задрал.
Матвей Иванович посмотрел
