— Неужели Францию так задело поражение при Берген-оп-Зоме, — проявлял свою осведомленность султан. Он тщательно следил за делами в Европе. — Вы тогда потеряли самую боеспособную армию, много имущества и были вынуждены сделать даже уступки Англии, прежде всего в колониях. И теперь желаете такой же участи и нам?
Де Верженн немного замялся, что не прошло мимо внимания султана, который улыбнулся. Нечего считать Махмуда сумасбродом, он уже многое пережил за свое правление, чтобы не понимать элементарного. А то, что Франция ищет возможности не столько отмщения, сколько ослабления России, выключить ту из европейских дел, это на поверхности реал политик. Вот только признаться в этом означало бы попасть в неловкую ситуацию, чреватую увеличением затрат.
— Это не так, если позволите, Ваше Императорское Величество, — подчеркивая титулование султана на европейский манер, отвечал посланник. — Франция ищет союза с Австрией, так как усиление Пруссии уже не отвечает интересам Парижа. Австрию категорически не устраивает сильный король Фридрих. Ахенский мир не стал ни для Франции поражением, ни для Австрии — это компромисс. И в этой обстановке самый удобный случай ударить по России, тем более, что наши резиденты начали работать и среди запорожских казаков, есть у нас и влияние на Польшу, несмотря на то, что там правит ставленник России.
— Очень заманчиво, но я не желаю войны, только полтора года назад я заключил мир с Персией, армия слаба. Да и Пруссия в союзе с Россией — серьезный противник для вас, французов. Зачем же мне встревать в ту замятню, что обязательно начнется в Европе, — сказал султан с неким азартом, ему нравилось говорить о политике, словно играя в шахматы, а игроком он был великолепным, многим лучше, чем ювелиром, профессию которого пришлось освоить в дань старинных традиций воспитания будущих султанов.
Гравье так же нравилось повышать свою значимость бравированием знаниями о политических раскладах, да и поддержать разговор с султаном было важно, поэтому он высказал и собственное мнение:
— Австрия не станет разрывать союз с Россией. Зачем? Просто армия австрийцев не ступит на земли Османской империи, а польские конфедераты с лихими казаками ударят в спину русским полкам. Что же касается Пруссии, то она сильна армией, но крайне затруднительна в серебре. Англия из союза с Россией и не выйдет, денег у Пруссии не будет, а выскочке Елизавете не получить деятельной помощи от собак [оскорбительное название англичан, как немцев боши, или французов — лягушатники, еще англичан могли называть лаймами].
— Что предлагает мне Франция? — после достаточно долгого размышления, Махмуд принял позицию посланника, она не лишена логики, но посоветоваться с визирем было бы в любом случае правильным.
— Три миллиона ливров серебром сейчас на покупку французского оружия, пушек, карабинов, до пяти сотен французских инструкторов — артиллеристов, пехотных офицеров, инженеров, морских офицеров, штабных офицеров. Они уже могут начинать прибывать через полгода и работать. Кроме того, во время войны, Франция, естественно тайно, предоставит своих артиллеристов для непосредственных сражений, — перечислил Гравье поистине большую помощь, которую предлагала османам Франция.
— Три миллиона мало, четыре будет вполне достаточно. Но, я не стану гарантировать войну, несмотря на то, что считаю ее неизбежной. Двум империям, российской и моей, суждено биться, — это законы мироздания, — ответил султан, припомнив, что чуть более трех лет назад, по наущению и за деньги Елизаветы, запорожские казаки сожгли Керчь лихим налетом, а он, Махмуд I это стерпел, даже послал большой рубин в знак замирения.
Но тогда австрийцы сильно настаивали на прощении глупой русской бабы, не хотела Мария-Терезия воевать с султаном, как того требовал союз России и Австрии. Теперь многое меняется. Да и султан был сильно занят отношениями с Персией.
— Ваше Императорское Величество, но Франция и так дает очень много, Ваша армия и ныне не беззубая и может воевать с Россией, побеждая. Только крымских татар более ста тысяч выставить можете — это уже больше любой армии, которую у русских получится собрать, — сказал Шарль Гравье, граф де Верженн, который не любил торг. Пусть беспринципные буржуа торгуются, но не он — истинный аристократ.
*…………*……….*
Петергоф
10 апреля 1748 года
Согласно указу императрицы каждый вторник и четверг должен был состояться театр. Кроме того, на представление требовалось присутствие всего двора. Императрица всегда лично инспектировала и актеров и делала исправления в либретто и в костюмах. Подобная императорская инспекция, как правило, длилась недолго, так как государыня не была столь фанатична к такому виду искусства, как театр. Многое в постановках, как правило, не менялось, только в редчайших случаях спектакли отменялись, когда изменения Елизаветы были невозможными к реализации или по времени, или по наличию реквизита [исторический факт]. Вероятно, протекция театру была своеобразной жертвой от русской государыни на алтарь Просвещения, не болеть которым было в Европе «не комильфо» или «моветон». Ну, не признавала Елизавета французских просветителей, пусть и не особо рьяно боролась с ними, так что показывала свою. Ну а не быть «просвещенной» для имиджа страны нельзя.
Вот и в этот четверг, 10 апреля, двор собирался посмотреть, причем на свежем воздухе и в Петергофе, благо погода более-менее удалась, новую постановку «немецкого театра». Ох и с какими кислыми минами занимали гости свои стулья, расставленные на только начавшей проступать ярко зеленой траве! Предстояло лицезреть не итальянские комедии с черным и часто похабным юмором, где можно посмеяться. Это был скучный «немецкий театр», как тогда именовался театр драмы. Но государыня захотела разнообразия, тем более, что такой театр уже достаточно давно работал в Петербурге и господин Петр Гильфердинг готовился к своему экзамену. Если императрице понравится, то на его спектакли станет приходить многим больше людей.
Мой же «экзамен» должен был состояться непосредственно перед представлением, в том же Петергофе. Это был Совет при государыне, который я периодически посещаю. Я стараюсь больше слушать, впитывать расклады, тонкости лицемерия и методики влияния на принятие решений Елизаветой Петровной.
Сегодня, перед началом Совета, мне оказал некоторую услугу Степан Федорович Апраксин, которого так и не исключили из приближенных государыни, несмотря на то, что я был его непосредственным начальником. Он шепнул, что мною не довольны, и императрица будет отчитывать своего нерадивого племянника. Не забыл генерал и мой заместитель по военному ведомству упомянуть, что это канцлер Бестужев такой заботливый, предупреждает меня. Намекнул генерал-интриган, что это, мол, Шуваловы все, что Александр Иванович доклад о моих делишках положил на стол государыне.
Я, естественно, скупо поблагодарил Апраксина. Насколько же мелочной казалась попытка поссорить меня с Шуваловыми. Да там такие деньги в совместном бизнесе, что любая обида моментально смениться нежной улыбкой, стоит только подумать о суммах. Или все же могут быть такие обиды, что и миллионы серебром забудутся, они же и могут стать причиной ссоры. Поживем-увидим.
Между тем, я прекрасно понимал, что Александр Иванович Шувалов, будучи главой Тайной канцелярии не мог не получить задание от тетушки подробным образом все разузнать о моих делах. Да и Шешковский сообщал, что под меня копают. Пока мягко, без огонька, то есть в бумаги не пробуют залезть и людей сильно не дергают, но все же. Это такая работа у Александра Ивановича, он обязан рыть да копать, а так же, в духе времени, пытать, чего, очень надеюсь, мне не продеться ощутить на себе. Цесаревич я, или как?
Еще бы Елизавете не заинтересоваться племянничком! Столько я уже дел наворотил. Большую эскадру, чуть ли ни сравнимую с балтийским флотом, отправил в почти что кругосветку. Сам с англичанами договаривался и даже давал им деньги, чтобы не возникло проблем с приобретением провизии и ремонтом в их факториях, нанимал и английских лоцманов, чтобы не сбиться с пути. Даже нанял в Ост-Индской компании военно-торговый корабль, чтобы тот шел впереди и вел до Индии и далее до Китая, отдельно груженного необходимыми вещами для русских колонистов. Потом, уже в Китае, перегрузят.
