из ореха или дуба, но явно не из ДСП. Толик предложил мне кресло, я с удовольствием в него сел, разглядывая картины на стенах и здоровенную хрустальную люстру с висюльками. В общем, как я и предполагал, жили Кривцовы зажиточно. Был в комнате и телевизор, но видака я не увидел. Прячут от посторонних глаз, наверное…
Мой ученик куда-то смылся, зато появилась его мать. В руках у нее был поднос с яствами, от которых одуряюще пахло. Она неторопливо выставляла блюда на столик с остекленной столешницей и поглядывала на меня с многообещающей улыбкой. Вот те раз! Неужели родительница Кривцова меня клеила!.. Нет, у нее, конечно, были для этого все данные, но что же так вот сходу! Да еще и в собственной квартире, где находится, как минимум, ее сын! Я уж не говорю — о возможном появлении мужа!
Впрочем, это не моя проблема. Мне уже надоело заботиться обо всех, кому я вдруг понадобился. Особенно — о бабах. Пусть сами выпутываются. Лиза, тем временем, положила мне на тарелку горку салата и пододвинула кокотницу с горячим жульеном. Потом отвинтила крышечку с бутылки шерри, наполнила бокалы. Я благодарно кивал, всем видом показывая, что доволен оказываемым мне гостеприимством. Попробовал салат. Он оказался крабовым, но с настоящим крабовым мясом, а не с его имитацией. Что и говорить — вкусно!
— Давайте выпьем! — предложила хозяйка.
— С удовольствием! — откликнулся я. — А почему мы одни?
— Толик поест на кухне, — ответила она. — А потом пойдет, поиграет с друзьями…
— А супруг ваш где?
— Мы в разводе много лет…
— Понимаю, — кивнул я, поднимая бокал. — За что пьем?
— За вас! — откликнулась мадам Кривцова. — Спасибо вам, Саша, за то, что вы спасли моего сына!.. Не знаю, чем вас отблагодарить…
— Ужином и приятным обществом, — включил я в себе Казанову. — Ну и выполнением одной просьбы.
— Готова сделать для вас, все, что угодно.
— Да, в общем — пустяк… — немного замялся я, едва ли не покраснев.
Лиза расцвела улыбкой, потянулась так, что ее аппетитные груди едва не вырвались из поддерживающего их бюстгальтера. Пришлось ее немного разочаровать.
— Сын ваш говорил, что у вас есть видеомагнитофон…
— Да, у него в комнате… — подтвердила она. — Я его обычно не смотрю.
— Дело в том, что я начинаю вести секцию по самообороне, а учебных материалов не хватает… А у Толи есть фильмы с американским актером и известным спортсменом Брюсом Ли… Так вот, можно мы с ребятами придем посмотреть эти фильмы?
— Вам, Саша, все можно! — отмахнулась она наманикюренной рукой. — Приходите, когда ходите!
— Благодарю, Лиза! — я взял ее пальчики и поцеловал. Хозяйка зарделась, и чтобы скрыть смущение, ахнула:
— Да мы так и не выпили!
Ну мы выпили и мадам Кривцова настойчиво проговорила:
— Вы ешьте-ешьте, Саша!
Я налег на угощение. Жульен был тоже выше всяческих похвал. А еще копченая осетринка. Черная икра. На горячее — куриная отбивная с грибным соусом. Ну и разные закуски. Все это я запивал превосходным британским пойлом. И с каждым глотком, Лизонька становилась в моих глазах все соблазнительнее. Впрочем, и особенно напрягаться не пришлось. Как я уже сказал, все было при ней. Нам даже не понадобилась покидать место трапезы. Как у всякой хорошей хозяйки, у мадам Кривцовой все было приготовлено заранее.
В общагу я возвращался в состоянии — сыт, пьян и нос в табаке. Впервые за последние дни меня не терзали никакие сомнения. Я молод, силен, красив — бабы из трусов выскакивают, лишь бы овладеть мною. Ну и черт с ними!.. Проще жить, делая то, что требуется по работе, и вообще, для утверждения в обществе, и не ломать голову над тайнами ни собственной души, ни тем более — чужой, которая, как известно, потемки… Правда — как и своя собственная.
Оказавшись в своем обиталище, я вымылся и завалился спать. Следующий день в школе прошел без особых проблем, а после уроков за мною заехал газик, с эмблемой местного спортивного общества «Литейщик» — какая-то бадья, из которой сыпятся красные звезды с хвостами, вроде как искры из литейного ковша, и название самого общества наискосок. Я захватил коробку с призами. И водила отвез меня к зданию крытого стадиона, где и проходили соревнования. Все было честь по чести — посредине поля устроили татами. Перед ним стояли два стола, поставленных встык. За столами сидела женщина. Я подошел к ней, держа на вытянутых руках коробку с призами, и сказал:
— Здравствуйте!.. Я, Данилов!
— Добрый вечер!.. Вы призы привезли? — тут же спросила женщина.
Я встряхнул коробку, в которой глухо брякнуло.
— Да. Вот они!
— Ставьте сюда! — распорядилась она.
Поставив коробку на край стола, я замер, как вкопанный, ожидая дальнейших распоряжений.
— Спасибо, товарищ! — строго произнесла женщина.
Что, это все⁈ А без меня эти треклятые кубки нельзя было доставить? У шоферюги руки отсохли бы? Я пожал плечами и повернулся, чтобы уйти, но меня окликнули:
— Данилов?
Я оглянулся. Ко мне подходил здоровенный мужик, с широкими, покатыми плечами борца-тяжеловеса, на которых даже его просторный пиджак казался тесным.
— Терентий Георгиевич! — представился он, протягивая руку. — Старший тренер спортшколы.
Даже моя немалая ладонь утонула в его лапище.
— Александр Сергеевич! — отрекомендовался я. — Учитель физкультуры.
— Наслышан, — кивнул он. — Что, самбист, посмотришь, как наши пацаны на лопатки друг дружку кладут?
— Классика? — уточнил я.
— Она самая, — подтвердил Терентий Георгиевич. — Раньше называлась греко-римской борьбой, а также — французской.
— Посмотрю, — буркнул я, — чего ж не посмотреть…
— Ну так садись за стол! — широким жестом указал он на место рядом с незнакомкой. — Светлана Ираклиевна, — обратился он к ней. — Занесите в протокол Александра Сергеевича Данилова — представителя спортивной общественности города.
— Ах, простите меня, Александр Сергеевич! — спохватилась та. — Я не знала, что вы представитель общественности…
— Вы думали — я курьер?
— Да, из райкома комсомола позвонили, сказали, что привезут призы, а кто именно — не уточнили.
Я с полным правом занял свое место. Подошел еще мужик, худой, длинный, с залысинами. Оказалось, что это судья-секундометрист. Он представился, как Полынов. Ну Полынов, так Полынов… Мы расселись. На трибунах уже сидели зрители, правда, их было не очень много. Заиграл гимн СССР. Под него на поле вышли команды участников. Последовало представление их зрителям. Жидкие аплодисменты. Прошла жеребьевка. Начались первые поединки.
Вообще-то я слабо разбираюсь в классической борьбе. Знаю только, что схватка заканчивается, когда засчитывается падение… Ну то есть когда борцу удается припечатать обе лопатки противника к ковру, пусть и на полсекунды… Можно выиграть и по очкам. Если один из соперников наберет десять баллов, схватка прекращается. Кажется, победа засчитывается также и в том случае, если борец набрал больше очков к концу пятиминутного поединка…
Ну или если его противник почему либо был дисквалифицирован или получил травму… Так, что там еще?.. Вроде бы, если ни один из борцов не набрал более трех очков или у них очков поровну, то им дается дополнительное время. Одного проигрыша достаточно, чтобы спортсмен выбыл из борьбы за «золото», но он может все-таки оказаться среди претендентов на бронзовую медаль… Память меня не подвела, судья именно так и судил. В итоге осталось три победителя…
Я полагал, что мне осталось только вручить призы победителям, и отбыть восвояси. Однако не тут-то было. Старший тренер спортивной школы приготовил мне сюрприз. Он поднялся, взял судейский микрофон и сказал:
— Уважаемые зрители, дорогие участники соревнований, прежде, чем мы назовем имена победителей, перед вами выступит учитель физкультуры двадцать второй школы, кандидат в мастера спорта по самбо Александр Сергеевич Данилов!
Теперь уже аплодировали мне. Я вытаращил глаза, но отказываться было поздно, надо было все-таки что-то сказать. Я поднялся, нехотя отобрал у Терентия Григорьевича микрофон… Ну, отличник Шурик Данилов, выручай!..
— Бытует представление, ребята, что борьба пришла к нам из Европы… — медленно заговорил я. — Даже название вашего вида спорта классическая или греко-римская борьба предполагает, что это изобретение древних греков и римлян, а в дореволюционной России она и вовсе называлась — французской! — я оглянулся на Терентия Григорьевича и тот ободряюще кивнул, так что хошь не хошь, а пришлось продолжать. — Так вот, это все не совсем так, ребята!.. На Руси наши предки любили показать свою силу и удаль не только в кулачном бою, но и в занятиях борьбой! Редкий праздник или гуляния обходились без нее. Ведь, кто такие богатыри?.. Это, прежде всего — борцы… Недаром, русский народ сложил множество пословиц, поговорок, былин, сказок, прославляющих силу и отвагу русских
