— Разумеется. Вы же не думали, что я собирался подать заявление в суд без достаточных доказательств?
— Нет-нет. Знаешь, я как следует подумал, и решил принести необходимые извинения за свои вчерашние чересчур эмоциональные слова.
— Я рад, что вы осознали свою ошибку. Но документы были отправлены еще вчера, сразу после нашей беседы.
Директор обмяк в своем кресле.
Гимназист вышел из кабинета, бережно прикрыв за собой дверь. Когда он покинул приемную, к директору зашла секретарша.
— Михаил Егорович, может…
Она наклонилась над столом, демонстрируя шефу декольте с прекрасным обзором роскошного тела вплоть до самых трусиков.
— Не… — отмахнулся тот, проигнорировав клубничку, — не сегодня. Потом, потом. И… мне нехорошо, я беру бюллетень на два… нет, на три дня. А, к черту все! До конца недели.
Как это здорово, когда есть отдельная квартира. Пусть съемная, пусть небольшая. Но зато никто не будет шариться в твоих вещах, не будет орать над ухом во время занятий, включать рок или техно при медитации. И нормальная постель, а не скрипучая койка с продавленным матрасом. И собственный холодильник, из которого никто не стырит ни пиво, ни пирожные. И телевизор, на котором никто не включит мексиканские сериалы или слезливые ток-шоу. И душ с туалетом в единоличном распоряжении. И даже если ходить по квартире в одних трусах, а то и без них, никто не сделает замечание. Это ли не счастье?
Олег бросил сумки в угол и растянулся на кровати. Кайф! А жизнь-то налаживается! Вот только долго кайфовать времени нет. За две недели надо хотя бы прочитать учебники за весь курс гимназии, определить узкие места и начинать целенаправленно учить материал. Год последний, год выпускной. Как ни крутись, а через девять месяцев экзамены. Если он к совершеннолетию не получит достойный аттестат, то что будет делать дальше? Пусть он сто раз дворянин, и у него в банке имеется счет, но деньги имеют свойство заканчиваться. И нужно хорошенько подумать, чем заниматься, чтобы соотношение усилия/результат было оптимальным.
Где-то вне пространства
— Ну что, коллеги, как там наш ниочёма? — поинтересовался Первый. — Кто-нибудь смотрел?
— Дел других нет! — фыркнул Третий.
— Разумеется! — радостно заявил Второй.
— Ну, докладывай.
Второй принялся перечислять:
— Первоначальная адаптация прошла не без трудностей, но завершилась успешно. Из странного: произошла встреча с некоей астральной сущностью, которая называет себя первопредком объекта и пытается оказывать на него влияние с целью ускорить развитие всех аспектов личности.
— Чем нам это грозит?
— Собственно, ничем. Но этот фактор был совершенно не учтен при выборе варианта отправки. Возможно, имеются и другие просчеты.
— Все возможно, — буркнул Первый. — Наблюдайте дальше.
Глава 6
Хочешь — не хочешь, а если ты гимназист, то поутру нужно вставать и топать учиться. Олег, конечно, постарался снять квартиру поближе к гимназии, но все равно это лишние десять минут пешком. Как тут не вспомнить жизнь в гимназическом пансионе! Но вместе с этими ленивыми грезами вспоминается и недавняя схватка, и пурпурные морды воспитателей, и восемь человек в одной спальне, и общий сортир. И сразу приходит понимание: десять минут ходьбы в один конец совсем невеликая плата за спокойствие и бытовой комфорт.
Охранник у ворот, охранник на входе в учебный корпус, гардероб, доска с расписанием, лестница — и вот он, наконец, учебный класс. Почти все парты заняты, свободно лишь одно место на первой парте в третьем ряду. Народ уже был наслышан о позавчерашних событиях, так что когда Олег вошел в класс, все разом замолчали и принялись разглядывать его, будто бы он был новеньким. В каком-то смысле они были правы, но знать это им не полагалось.
Первым уроком была алгебра. Олег уселся на место, достал из сумки учебники, тетради, пенал с ручками. Всё забытое настолько, что даже ностальгию не вызывает, только глухое раздражение. А тут еще сосед по парте отвернулся от окна, где с интересом что-то высматривал, и повернулся, соответственно, к Олегу.
— Здорово, Песец!
— Здорово, — буркнул Олег, оглядывая этого самого соседа.
Рядом с ним за партой сидел плюгавенький худосочный блондинчик, вертлявый и болтливый.
— Слышь, Песец, а ты правда Косуле ногу отгрыз?
— Брешут, — сказал Олег с такой интонацией, что самый тупой барашек понял бы, что лучше не приставать. Но блондин не унимался.
— А чё, ты правда Хорьку глаз выдавил? Моща! И вообще всю банду Косули порвал.
Олег захотел немедленно прибить бледную немочь. А пацан, напрочь игнорируя все невербальные сигналы, продолжал нести хрень:
— А за что ты их так? Пацаны говорили, за то, что Хорек тебе курточку замарал. Правда? А еще говорили, что ты…
Олег замычал и потянулся было руками к цыплячьей шее белобрысого самоубийцы, но тут хлопнула входная дверь, и в классе появился учитель.
Все дружно встали.
— Здравствуйте, — произнес учитель. — Садитесь.
Дружно грохнули крышки парт. Крышки! Парт! Это вынесло Олегу остатки мозга, сохранившиеся после трескотни белобрысого. Он вообще не понимал, как так: везде, куда не приди, современные технологии, стекло, металл и пластик. А в гимназии словно прошлый век: полы деревянные, двери деревянные, рамы оконные тоже деревянные, только стены под штукатуркой и масляной краской. И парты, млин с крышками. Ему там, в прошлой жизни, про такие бабушка рассказывала. Может, комиссия управления образованием здесь совсем бы не помешала?
— Та-ак, сегодня все на месте, — отметил учитель. — Кто дежурный? Ламин? Раздай тетради.
Толстенький Ламин взял пачку тетрадей и принялся ходить меж рядов, раскладывая тетрадки ученикам. Олег раскрыл было свою — хоть поглядеть, что за тема была на прошлом уроке, как мелкий сосед дернул тетрадку к себе и сунул нос в записанные аккуратным почерком уравнения. Зашептал:
— Ерунда, трой…
Он не договорил, потому что локоть Олега врезался в его ребра. Бил от души: уж больно достал его гадёныш.
Гаденыш дернулся, подпрыгнул на скамье и тоненько заверещал:
— Ой-ой-ой!
— Что случилось, Мышкин?
Тот вскочил, потирая бок:
— А чего Песец, то есть, Песцов, дерется!
Он еще и ябеда! Ну, это по любому залет. Писец тебе, Мышь белая.
— Песцов!
Это уже учитель. Ну вот за что ему это всё? Олег нехотя, с кислым видом, поднялся.
— За что ты ударил своего товарища?
— Не товарищ он мне, гнида мелкопакостная.
— Ты хочешь сказать, Песцов, что все эти ребята, которые сидят здесь в классе, тебе не товарищи?
— Не обобщайте. Мы говорили про конкретного персонажа, а не про весь класс. Хотя и там есть отдельные несознательные граждане, которых я могу сразу записывать в недруги, а то и во враги.
Несколько пацанов из шайки Косули дружно прикинулись ветошью.
— То есть, вместо того, чтобы помочь однокласснику осознать свои недостатки, исправить их, ты переходишь к рукоприкладству, — не сдавался учитель.
— Известное дело. Не доходит через голову, дойдет через… э-э-э… другие части тела, более мягкие и восприимчивые для конструктивной критики.
На галерке сдержанно хихикнули. Учитель понял, что он проигрывает в словесной битве и оперативно свернул дискуссию.
— Ладно. Мышкин, садись. Песцов к доске.
— Скажите, а Михаил Егорович вам насчет меня ничего не говорил?
— Михаил Егорович внезапно заболел. Он появится в гимназии только на следующей неделе.
Вот засада! Этот жадный толстый хрыч не выполнил обещанного и слинял! Заложить бы его сразу всем: и полиции, и образованию. Но если откатывать сделку, придется отдавать отжатые деньги, а делать этого не хочется. Придется как-то выкручиваться.
Олег поплелся к доске.
— Веселее, молодой человек, — подбодрил его математик. — Чай, не на эшафот идешь. Бери мел, пиши уравнение. Корень третьей степени из икс минус два равно нулю. Записал? Отлично. А теперь найди нам…
