на Леонида Владимировича.
— Славик, ты вон, рядом со Степаном Аркадьевичем присядь. — Бросил батя в мою сторону, при этом, даже не повернувшись. Все его внимание было сосредоточено на директоре.
— Так…я не понял… — Леонид Владимирович оперся руками о столешницу, собираясь встать.
— Вот и я не понял! — Отец ни с того, ни с сего шлепнул ладонью по столу. Так громко это вышло, что входная дверь тут же распахнулась и в кабинет заглянула секретарь.
— Наталья Михайловна, я Вас не звал. Что за день-то сегодня такой… — Директор снова начал нервничать.
— Действительно, Наталья Михайловна. — Отец оглянулся назад. — Отвлекаете нас от серьезного, можно сказать, жизненно важного разговора. Ну, не хорошо. Честное слово. А такая приличная женщина на первый взгляд…
Секретарь открыла рот, закрыла, посмотрела на батю так, будто он ее матерными словами обозвал, а потом исчезла, прикрыв осторожно дверь.
— Так вот… — Батя опять переключился на директора. — По поводу, кто кого приглашал. Вы…ммм…как зовут, извините?
От такой наглости у Пузана чуть пена изо рта не пошла. По крайней мере, глаза точно округлились и стали гораздо больше.
— Меня зовут Леонид Владимирович. А Вы…
— Ага! — Отец совершенно нагло игнорировал директора. Перебил его на середине фразы и даже бровью не повел. — Так вот, Леонид Владимирович, мы сами приехали со Славиком. Имеем сильное желание разобраться в одном вопросе. Понимаете, о чем я?
— Разобраться? — Леонид Владимирович подпрыгнул на месте. Реально просто подскочил на своём стуле. Он вообще мне в этот момент сильно напоминал героя мультфильма про девочку Алису Селезневу. Весельчак, по-моему. Только в директоре, конечно, ничего весёлого не было. Впрочем, как и в том жирном космическом пирате из мультика.
— Простите, но с чего Вы взяли, что я буду вообще разбираться с какими-то… — Директор окинул отца выразительным взглядом, сверху вниз и обратно. — Уголовником.
Я так понимаю, Пузан плохо контролировал свои эмоции и поэтому позволил себе быть невежливым. Мягко говоря. А так, если откровенно, он просто хамил. Может, хотел еще батю вывести на какое-то хреновое поведение. Не знаю. Но отец, в отличие от Пузана, оставался совершенно спокоен. Более того, он смотрел на директора вежливо, слегка наклонив голову к одному плечу, но с легкой, еле заметной брезгливостью.
— Уголовник… Оно ведь знаете, как бывает…Сегодня уголовник я, а завтра — Вы. Как народ в старину говорил… От сумы да от тюрьмы не зарекайся. А народ, он умный. Он всегда знает, о чем речь. Так что я бы на Вашем месте сильно на данный факт моей биографии не напирал. Да и потом…Я перед государством, страной и советским правосудием уже чист. Вы со своими словами запоздали немного, Леонид Владимирович. Тут вопрос в другом. Вы моего сына в краже обвинили. Хотелось бы знать, на каких основаниях?
— Степан Аркадьевич, я не не понимаю… — Директор повернулся к тренеру. Наверное, решил, что ему нужна поддержка и для этого подходит именно «свой» человек. — А Вы почему молчите? А? Вас это безобразие не возмущает? Может, скажете что-то. Все-таки Вас это тоже касается.
— Нет. Меня не возмущает. Потому что я не считаю желание отца выяснить, по какой причине его сына оговорили, безобразием. — Тренер сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки в замок на коленях. — Наоборот. Я ради этого, как Вы называете, безобразия, сюда и приехал. У меня тоже есть несколько вопросов. Например, почему мне никто не сообщил о настоящей причине отъезда Белова?
— Да ну перестаньте! — Пузан всплеснул своими пухлыми ручками. Точно. Вылитый Весельчак. — Как не сообщили? Хотите сказать, ребята ничего не донесли? Они Вам, поди, в первую же тренировку поведали все в деталях и красках. Спиридон и Лапин особо сильно возмущались. Можно сказать, бились за своего дружка.
— Ребята — это не директор школы. И не воспитатель. Да, они рассказали в двух словах. Но я должен был узнать о всем случившемся от Вас. Вы же, не согласовав со мной данный факт, приняли решение об исключении Белова. И как по-Вашему я должен на это реагировать? Может, Вы забыли, но прежде всего мы готовим спортсменов. Я не преуменьшаю значение школы. Однако, и Вы не забывайте, о главном направлении нашего интерната.
Степан Аркадьевич продолжал оставаться спокойным. Говорил размеренным, ровным тоном. Но я пришел к выводу, что Леонида Владимировича он не любит. Даже, быстрее, относится к нему, как к чему-то неприятному.
Батя в отличие от тренера, своего негатива не скрывал уже. У него на лице все было написано. Хотя, при этом, продолжал смотреть так же вежливо. Мне кажется, чисто назло Пузану. Типа, мы, уголовники, тоже умеем быть культурными людьми.
— Подождите… — Пузан снова залился краской. — Сейчас не самое удачное место и время для нашего разговора. Непрофессионально обсуждать подобные вещи в присутствии посторонних. Мы с Вами позже поговорим. Это — вопрос рабочий, не будем выносить сор из избы.
Директор понял, что от Степана Аркадьевича поддержки точно можно не ждать. И этот момент его заметно расстроил. А я, к примеру, был немного удивлён. Получается, после моего отъезда тренеру только пацаны рассказали о случившемся?
— Я дико извиняюсь… — Отец немного подался вперед. — Не хотелось бы мешать решению ваших профессиональных вопросов, но…помешаю. Уж переживите как-то. Меня не волнует ваш сор и ваша изба. Меня волнует, почему Славика сразу признали виновным. Если я не ошибаюсь, нет людей, которые конкретно видели, как он взял эти часы.
— Предмет был найдёт у него в тумбочке…
— Слушайте, — Отец перебил Леонида Владимировича. — На заборе знаете, что написано? Знаете. По глазам вижу. А когда подойдешь близко, да проверишь, нет там этого ни черта. Мало ли, как оказались эти чертовы часы в его вещах. Так, может, Славку хотели специально подставить. А? Что? Такой вариант не учитывали?
— Хорошо…Я отвечу на Ваш вопрос. Хотя! — Пузан поднял указательный палец вверх, — Не должен отвечать. Да, сложилась крайне неприятная для нашей школы ситуация. Вячеслав украл часы у девочки, которая живет в интернате. Хорошая девочка, между прочим. Часы купила в подарок брату. А тут такое… Вы намекаете, что Вячеславу часы подкинули? Но кто? У нас все ребята из очень приличных семей. Зачем им это?
— А менты? — Снова перебил батя директора.
Тот замолчал и несколько секунд молча таращился на отца.
— Извините…не понял… — Наконец выдал Пузан.
— Что непонятного? — Отец пожал плечами и закинул ногу на ногу. Но тут же опустил взгляд, оценил свою позу и вернул ноги обратно. Просто поставил их на пол. Видимо решил,
