спрыгивая под стол, где с громким чавканьем и причмокиванием, вытянув ноги и облокотившись на ножку, проглатывал.
- Отныне я немое привидение. – Выскочил на середину комнаты балагур, и принялся колотить себя в грудь кулаками. – Пусть свидетелем будет создавший меня Стрибог, пусть… – Договорить не дала запущенная в него рукой Федограна подушка.
- Заткнись балабол.
Весна. Банальное выражение: «Пробуждение природы», — я бы его наверно заменил на: «Песня рождения жизни». Вы спросите, почему так? Не удивляйтесь, просто выйдите на улицу в конце апреля, начале мая. Прислушайтесь. Тут даже усилия не нужны. Песня звучит прямо с небес трелями соловья и поддерживающего маленького солиста остальной пернатой братией.
Нет, наверно я не прав. Соловей, это уже выступление всего симфонического оркестра. Увертюра начинается раньше. Начинается журчанием ручья по темным проталинам, капелью березового сока, не вмещающегося в теле лесных красавиц, и сочащегося жизнью из стволов. Первыми каплями рассыпанных подснежников рядом с ноздреватым, словно дрожжевое тесто, наполненного воздухом, просевшего снега. И наконец первым: «Чирик», из еще голых, только-только набухающих почками, зарослей сирени.
Федогран болел тяжело и долго. Щербатый приходил каждый день, и по многу часов находился рядом, меняя повязки, накладывал мази и компрессы, наполняя воздух запахами трав, змеиного яда, меда, и еще чего-то такого, что невозможно описать.
Алина, как заботливая мама, ухаживала за мужем, подолгу сидела рядом, на краешке кровати, рассказывая последние новости, и всегда грустно улыбалась, не показывая слез.
Названые братья уехали с шишком в столицу княжества, и никаких известий от них пока не поступало, что слегка настораживало нашего героя. Вместе с ними ушел и Вольх со своей стаей.
Первый раз на порог дома, Федогран вышел, когда уже зацвели яблони. Сощурился ласковому солнышку, улыбнулся белым облакам цветущих вишен.
- Какой ты бледный. В сумерках дома не заметно, а тут-то при свете… Как себя чувствуешь, богатырь? – Голос воеводы заставил вздрогнуть неожиданностью парня.
- С ног не падаю. – Улыбнулся тот в ответ.
- Вот и хорошо. Не время болеть. Как надумаешь, в дружинную избу приходи. С воинами потренируешься. Это тебе надо. Лучшего лекарства чем служба воинская нет. Точно говорю. «Себя жалеть - смертушку звать». «Себя преодолеть – вон ее гнать». Не зря народ так говорит. Там я Алинке гостинцев передал, от жителей той деревни, что вы с братами из полона освободили. Сами разберетесь что к чему, когда приедут.
- Что-то долго они, пора бы уже вернуться. – Вздохнул Федогран.
- Так раскисло все. – Пожал плечами Митрох. – Пока паводки не сойдут, дороги непроходимы, что те болота. Чего грязь месить? Подсохнет немного и явятся. Не переживай.
Потянулись будни. Федогран набирался сил на перегонки с расцветающей природой. Бегал каждый день вокруг города, занимался с дружиной, отрабатывая боевое мастерство, гонял застоявшегося за время болезни Чепрака, не жалея ни себя ни его. Когда дороги обсохли и первые телеги потянулись из деревень, засобирался богатырь в дорогу. Беспокойство за братьев острой иглой кололо душу. Пора бы им уже вернуться, а их еще нет. Воевода поначалу заартачился, не желая отпускать воина, но в конце концов согласился.
Алинка, с округлившимся животом, собрала узелок в дорогу. Перечить не стала. Знала за кого замуж шла. Не усидит на печи ее суженый, не та натура. Всплакнула как положено, благословила, велела поберечь себя для нее и будущих деток, и отпустила.
Выехал Федогран, как и положено, ранним утром, когда восток едва окрасился первыми красками, а петухи пропели первые песни. Дорога дальняя впереди. Раньше выедешь, раньше приедешь.
День прошел спокойно. Можно даже сказать скучно. Пару раз встречал тянущиеся на встречу возы с сеном да снедью. Сельские жители везли в город, в обмен на свое добро, то чего им в хозяйстве недоставало. Неторопливая жизнь, неторопливые путешествия, неторопливое время. В этом мире все неторопливо и размеренно, даже движения людей кажутся вальяжными, полными неторопливого, уверенного в себе достоинства.
Мерное покачивание коня навевало дремоту. День медленно клонился к вечеру, вытягивая тени деревьев. Глаза слипались, и наконец Федогран не выдержал и уснул. Привычное занятие, кемарить в седле, для бывалого путешественника, уверенного в своем коне.
- Остановитесь воин. Признайте деву Букальду самой красивой из всех ныне живущих. – Голос прозвучал на столько громко и неожиданно, что богатырь вздрогнул.
На пути стоял рыцарь из прочитанных когда-то книжек про доблестного рыцаря Айвенго. Но почему-то нашего героя он не впечатлил. На белоснежной, мощной, налитой мышцами кобыле, покрытой бархатной, красной попоной, опустив огромное копье и прикрывшись щитом, сидела консервная банка. Федогран даже улыбнулся такому сравнению, представив, как неудобно путешествовать полностью закованным в железо. «Как спину почесать, если приспичит?». – Подумал он, вместо того, чтобы испугаться.
- Не понял вопроса? – Хмыкнул он в ответ сдерживая смех.
- Я сказал, что-то смешное? – Глухой голос из-под опущенного забрала прозвучал раздраженно. – Я спросил, готовы ли вы признать деву Букальду самой прекрасной?
- Слушай, друг. – Федогран поморщился. Стоящий напротив рыцарь откровенно искал ссоры. – Не знаю я никакой Букальды, и тебя не знаю. Езжал бы ты восвояси, от греха подальше. Не до сук мне. Спешу.
- Вы слишком дерзки, господин Торопыга. Мне придется преподать вам урок учтивости, и потребовать признать правоту моих слов и отстоять честь девы. Готовьтесь. Я имею честь атаковать вас.
- Ехал, никого не трогал. – Пробурчал Федогран. – Прав всё-таки Вул, неприятности липнут ко мне как мухи на мед. – Он скинул со спины щит, с радостным Никто внутри и опустил копье. – Не убивай его, он конечно дурак, но смерти не заслуживает. – Пробурчал счастливому, от ожидания долгожданной схватки Коломраку.
- Как скажешь. – Хмыкнул тот в ответ. – Слегка поглажу да с коня ссажу.
Завораживающее зрелище - несущийся на полном скаку рыцарь. Красиво, тут ничего не скажешь. Пригнутая над гривой голова в шлеме с развивающимися перьями, бешеные глаза лошади. Любо-дорого посмотреть.
Сшибка была громкой. Федогран сделав вид, что готов атаковать соперника в правое плечо, резко приподнял копье и ткнул аккуратно в верхнюю част шлема. Наконечник же копья соперника проскрипел по телу Никто и ушел в сторону. Как ни старался богатырь не навредить сопернику, но инерция летящих друг к другу, на полном ходу коней сделала свое дело. Рыцарь с грохотом рухнул на дорогу.
Федогран остановил Чепрака, развернулся и подъехал в копошащемуся в траве, пытающемуся подняться
