Вернувшись на оружейный склад, с азартом начали выбирать себе пушки. В этот раз я уже не чувствовал себя новичком, вдоволь настрелявшись на учебном полигоне из всего, чего только можно. Поэтому сразу же подошёл к автоматическим винтовкам и выбрал простую, но надёжную модель с планкой под оптический прицел.
Потом и сам прицел взял. Тоже не стал выбирать навороченный: чем меньше деталей, тем меньше вероятности поломки механизма. В бою сильнее не тот, у кого оружие модное, а тот, у кого оно стреляет. Немного подумал и прихватил небольшой пистолет. Так, на всякий случай: толку обычно от такой игрушки нет. Если только пулю себе в висок пустить.
Из холодного оружия взял простую “финку”, даже не посмотрев в сторону “ножей Рэмбо”.
Приладив оружие к броне, решил, что пара цинков с патронами никогда лишними не бывают. Нашёл свой винтовочный калибр и, как отпускник с двумя чемоданами вышел из оружейной комнаты. Потом поплёлся обратно. Открыл ранец и положил в него с десяток гранат. Вот теперь всё! Можно ехать на войну.
Оказывается, я первым завершил свою экипировку. Остальным потребовалось не менее часа. Уже и подремать успел, и с Чахом мысленно потрепаться, когда бравые курсанты, напоминающие больше оружейные пирамиды, чем людей, выползли на свет божий.
Пожилой прапор, отвечавший за всё стреляющее добро, внимательно осмотрел нас и, тяжко вздохнув, обратился к Якутовой.
- Госпожа лейтенант. Я понимаю, что приказано ни в чём не ограничивать, но, по мне, у вас в группе только один вменяемый сержант. И тот почему-то младший. Остальные же…
- Этот тоже невменяемый, - за Яуктову ответил Станов. - Просто думает иногда.
- А чего не так-то? - возмутилась Радостина. - Мы едем на фронт и должны быть во всеоружии.
- Не так? - переспросил армейский прапорщик. - Всё, сержант! У вас автомат, пистолет-пулемёт, два простых пистолета и помповый ручной гранатомёт. Причём всё это разного калибра. Я не говорю про всю эту тяжесть, которую вам придётся таскать в бою, но про боезапас спросить обязан. За вами грузовик с различными патронами ехать будет?
- У меня по три снаряжённых магазина ко всему, - пояснила Светка. - Так что проблем не вижу.
- Этого хватит на несколько минут интенсивного боя. Дальше вы станете таскать неудобные и, главное, бесполезные железяки. Оно вам надо, такое счастье? И этот же вопрос я хочу адресовать всем остальным курсантам. Поверьте мне, опытному вояке: много не всегда хорошо, если это, конечно, не патроны.
- Согласен, старый! - дружески хлопнул его по плечу Станов. - Извиняй, это наш недочёт. Забыли, как у молодняка жадность мозги туманит. Эй, вы! Посмотрите на Горюнова, и чтобы через пять минут привели себя в такой же пристойный вид! Время пошло! Кто не уложится, тот резинку от трусов вместо оружия получит! Будете ею гоблинов, как мух щёлкать!
Уложились все. Но грусть-тоска во взглядах моих товарищей говорила о том, что с каждой “игрушкой” расставались, с мясом от сердца отрывая.
- Ну вот! Совсем другое дело! - довольно произнёс армейский прапор. - И повоевать есть чем, и за лишним барахлом ухаживать не надо.
Переночевав на гостеприимной базе Барановичей, с огромными баулами за плечами и в руках мы с утра отправились на вокзал, где погрузились в армейский эшелон, идущий до Бреста.
Развалившись на верхней полке, я жевал бутерброд и смотрел в окно. С детства люблю поезда. Лёгкое покачивание, стук колёс… Кажется, что это не мы едем, а мир за окном бежит куда-то назад. Полный релакс. Жаль только, что уже третий час еле плетёмся, подолгу останавливаясь на перегонах.
Наши внизу режутся в картишки с какими-то новобранцами, что тоже едут мочить гоблинов. Кажется, сержантский состав выигрывает крупно: опыт шулера Якутовой даром ни для кого не прошёл.
Взрыв заставил меня слететь с верхней полки. Вагон как следует тряхнуло, а потом он стал заваливаться набок. Руки, ноги, верх, низ завертелись перед глазами. Внезапно всё закончилась и наступила полнейшая тишина.
- Гоблины! - раздался чей-то панический вопль. - Нас атакуют гоблины! Спасаемся!
Все хотели рвануть наружу, но Якутова заорала во всё горло.
- Отставить, придурки! Быстро расчехляемся и напяливаем броню! Стволы и патроны не забудьте! На улицу не высовываться - перестреляют, как цыплят!
Видимо, к словам лейтенант добавила и немного своих ментальных способностей, так как нездоровая суета в лежащем на боку вагоне прекратилась, и все стали надевать амуницию. Армейский норматив в две минуты умудрились выполнить многие, несмотря на лёгкий хаос и неразбериху. Даже простые новобранцы, на счастье или на беду ехавшие в нашем вагоне.
- Раненые есть? - опять прокричала лейтенант.
- Трое, - ответил ей Станов, появились со стороны выхода. - Ничего особенного. Жить и служить будут. Легко отделались.
Он мало того, что уже облачился, так ещё и проверил вагон. Когда только успел?!
- Но, - продолжил прапор, - я там нос свой слегка на улицу высунул. Харков до хрена. Уверен, что сейчас зачищают первые вагоны, а остальные держат на мушке. Полезем наружу, сразу пульнут чем-то мощным, и на этом наша эпопея закончится.
В подтверждение его слов раздалась сильная беспорядочная стрельба. Зачистка… Других вариантов нет.
- Понятно, - вздохнула Якутова. - Антон, что-то надо делать, пока нас в этой мышеловке не прихлопнули.
- А что, если, - предложил я посреди напряжённого молчания, - дымовые шашки кинуть?
- И где ты их возьмёшь? - поинтересовался прапор.
- В вещмешке завалялись. Я прихватил на складе парочку.
- Зачем?
-
