обычных граждан, получая энергию веры и делились силой своих миров с поддерживающими их магами или святыми рыцарями.
Все это было сбалансированным взаимодействием смертных и духовных сущностей, однако темные альвары оказались лишены этой системы, отчасти из-за этого и начав сильно деградировать. Их маги, вместо того, чтобы развивать свои знания и умения, выполняли роль хранителей населения, все чаще отказываясь от сложных изысканий и выбирая путь упрощения приложения сил для наиболее эффективной борьбы с незначительными проблемами. Получив свободу от проклятия своего Предка, ночные эльфы все еще не находили выход из ситуации, в которую попали. Они даже пытались обратиться к вере в богиню-Смерть обосновавшихся на другой стороне гор вампиров, но эта богиня оказалась холодна и безразлична к их предложению. Нужно ли говорить, как сильно заинтересовали князя Раирига слова Зиргрина о боге Хаоса, ищущего место для своего Храма, чтобы соединить два мира магической связью и уравновесить разрастание магической энергии на Земле? Мало того, что Хаос идеально подходил диким натурам темных эльфов, так еще и Урташ был одним из самых сильных богов Мироздания. Впрочем, смертные не догадывались о том, что на самом деле он фактически был сильнейшим из них.
— Это отличная новость. Если будет поддержка целого князя, то моя голова будет меньше болеть от попыток понять, с чего начать вообще…
— Целого князя? — усмехнулся Зиргрин, услышав такое определение. Фактически, он ведь тоже был «целым князем».
Миша рассмеялся в ответ. Образ его младшего брата все еще не вязался с могучим правителем огромной страны. Хотя первое, что вбили ему в голову назначенные учителя — он больше никогда и ни при каких обстоятельствах не мог называться старшим братом их монарха. Михаил, как и его отец, были Серыми, к тому же чужаками. Хоть Ирша и приняла их в свой народ, это не значит, что к ним немедленно появится такое же уважение, как к врожденным арханам. Чтобы заслужить его пришельцам предстояло принести хоть какую-то пользу своему новому народу, доказать свою значимость и статус приближенных к Князю лиц. Миша понятия не имел, как этого достичь, так что стремился поскорее заняться вопросом Храма Урташа. Фактически это было своеобразное бегство.
Маленький Зангер под неторопливый разговор двух братьев мирно сопел на руках Зиргрина. Он чувствовал себя в абсолютной безопасности под защитой своего могучего отца. В этот момент ничто в мире не могло потревожить его мирный сон.
На следующее утро Зиргрин скрылся за иллюзией и незаметно покинул дворец. Вскоре его силуэт проявился у непримечательных ворот темной и заброшенной подворотни. Толкнув одну из ветхих створок ворот, он оказался словно в другом мире. Это место ничем не напоминало темную подворотню и являлось пространственным карманом, где тренировались тени, бегали с различными поручениями совсем юные мальчишки-арханы, должные в будущем стать претендентами в ученики «клетки», во все стороны сновали рабы в ошейниках, выполняя приказы свободных, даже если приказ исходил от маленьких детей, еще даже не годившихся в ученики Гильдии. Это был крупнейший штаб Гильдии не только в Маире, но и во всем мире.
Едва Зиргрин ступил внутрь, как рутинная суета мгновенно прекратилась.
— Приветствуем Старшего, — послышались возгласы теней, немедленно опустившихся на колени перед королевской тенью, статус которой сейчас не был скрыт и давил на разумы подчиненных, словно пресс.
Мальчишки, готовившиеся стать в будущем учениками, не имели еще статусных татуировок, так что не ощущали подавляющего давления. Они распахнутыми глазами рассматривали одетого в дорогой жилет белого архана, руки которого были покрыты бесчисленными рунами. Больше всего их взгляды притягивала татуировка с пятью продольными и четырьмя поперечными полосами. Это не просто королевская тень, это был легендарный Призрачный Пес! Более того, он являлся Великим Князем Маира!
Зиргрин проигнорировал всех, направившись прямо за приземистое, но очень длинное здание, напоминавшее ему барак, в котором когда-то он жил во время ученичества. Позади барака была тренировочная площадка, на которой его куратор безжалостно гонял человека, ради которого архан и был здесь в этот момент.
Острое лезвие рассекло воздух, впившись в плечо хмурого мужчины, немедленно отшатнувшегося от удара, но все еще оказавшегося недостаточно быстрым. Лон, не отрывая взгляда от ранившего его эльфа, немного повел плечом, чтобы понять тяжесть раны. Отрывать взгляд от противника, чтобы посмотреть на нее, было смерти подобно.
— Ужасно, — холодно сообщил эльф, стряхивая кровь со своего клинка тени. — Каждый Советник, имеющий четыре полоски, в соответствии с очередностью обязан периодически становиться куратором питомца «зверинца». Чтобы обучать будущую королевскую тень с твоими навыками… Ты даже близко не на том уровне, чтобы кого-то учить!
Заявив это, эльф буквально провалился под землю, после чего Лон немедленно отскочил с того места, где стоял до этого, метнув кинжал в землю. Увы, он не попал, из-за чего ощутил, как сознание накрывает очередной волной холодной ярости. Этот проклятый эльф бесил его до невозможности. Каждую тренировку он раз за разом повторял одно и то же вот уже на протяжении трех лет. И всякий раз Лону просто нечего было возразить, так как говоривший был не просто одним из Советников, он был тем, кто лично обучил Призрачного Пса, отточив его навыки до непостижимых высот. И при этом, эльф все время вздыхал из-за упертости Зиргрина, так как он решил выпуститься слишком рано. Будь у него в запасе еще два-три года — и его способности были бы в разы лучше. Лон только тяжело вздыхал, каждый раз слушая эти сожаления своего истязателя. Если бы мастерство и навыки Зиргрина были в несколько раз лучше, то во что он бы тогда вообще превратился? Но при всей невыносимости, жестокости и заносчивости эльфа, Лон был вынужден молча терпеть, так как признавал, что он имеет право все это говорить.
— Здравствуй, куратор, — послышался голос, от которого обоих теней передернуло. Они ощутили давление уже довольно давно, но были слишком увлечены боем. Тем более, учитывая возвращение Князя в Маир, не возникало вопросов, кто бы это мог быть.
— Советник, четыре полоски, приветствую Старшего, — склонился альвар, одновременно вкладывая клинок в ножны.
Лон склонился, но промолчал. Зиргрин вызывал в нем неоднозначные эмоции. Он одновременно ненавидел его всей душой за то, что отказал в слепоте его сыну, что стало причиной ухода от Лона его жены. Но с другой стороны белый архан был для него и надеждой. Надеждой вновь собрать свою семью вместе и все исправить.
— Как у вас дела? — поинтересовался Зиргрин, через статус ощущая бурю эмоций Лона, направленную на него.
— Честно? Он просто ничтожество! Мало того, что этот
