— Да. Мирканто. Она хочет воскресить тебя и этим шантажирует меня.
— Воскресить?
— Да. Ты будешь жить как ее избранная.
Касс покачала головой и со слабой улыбкой ответила:
— Это будет не жизнь, Михаир. Мы же видели Екила.
Я быстро понял о чем она. В мою первую встречу с тогда ещё венатором я сразу понял, что он глубоко не в порядке. Екил потерял вкус жизни. Явление сущности Мирканто выжгло в нём все остальное. Она подавила его, поглотила и переварила. Как он сам недавно говорил? Достичь вечности в ее холодном чреве? Только вечности чего? Рабства.
— Почти с самого детства меня изменили, — произнесла Касс. — Прошли годы и я забыла какой была до Ксанда. Но сейчас это потихоньку возвращается. Те мечты, страхи, желания. Всё, что Ксанд у меня забрал. Я словно просыпаюсь, но знаю, что если Мирканто заберёт меня… Заберет нас. То мы уже больше никогда не проснёмся.
Вечный сон в холоде морского дна, который прерывается лишь на недолгие акты резни. Вот судьба избранных Мирканто. Так называемое бессмертие. Жалкий дар несовершенной богини, способной пока лишь отбирать и уничтожать. На самом деле это ей нужна моя сила, а не наоборот. Канертег обладал ее силой и покровительством, но все равно проиграл Республике. Архонт Ксигон владел клинком Мирканто, однако был свергнут своими же. Напротив Антавий Сагион сумел нанести поражение Канртегу. Разменивать потенциал силы Забытого на подачки Мирканто — преступная халатность.
— Я так не хочу тебя потерять, — высказал часть своих ощущений Касс.
— Лучше так, чем потерять нас обоих, — возразила она.
И я слышал в ее голосе эмоции, которых там раньше не было. Какая ирония. Я пытался вернуть ей свободу, но ее Касс начала обретать лишь в смерти.
— Я вспоминаю прожитую жизнь. Понимаю, что любила тебя и теперь могу это ощутить.
Я похоже проклят. Обречен терять тех кого люблю. Расплата ли это за оживление Сердца? Едва ли. Скорее просто так складывается опасная жизнь человека на стыке сдвигающихся пластов эпох.
От доспехов Касс поднимались золотистые искорки. Броня исчезала. Таяла на глазах, чтобы дать нам почувствовать объятия друг друга. Не знаю сколько это продлилось. Наверное, несколько мгновений, но кажется, что очень долго. Это были не просто воображаемые объятия, а контакт теней. Соприкосновение душ. Я ощущал её эмоции и чувствал всю их глубину. Нежность, грусть, несбывшиеся мечты.
Однако меня тянуло обратно в тьму. Гнев Мирканто жаждал вырвать мою душу из этого царства спокойствия. Надо было заканчивать. Избавиться от самой ядовитой из змей и идти дальше по своему пути стратега.
Вернувшись во тьму, снова представ перед Мирканто, я произнес:
— Ты отдашь мне Касс. Затем я уйду и больше мы никогда не встретимся. Ни один из твоих приспешников не посмеет перейти мне дорогу ибо всюду, где я встречу этих жалких червей, буду истреблять их. Так мы поступим. И тогда… Возможно. Ты избежишь моей мести.
Бесполезно было играть в дипломатичность. Уже стало ясно, что это существо не признает компромиссов. Оно бы давно растерзало меня, но страх перед Азардом слишком силен. Мирканто смертна. Это я уже понял. В отличие от богов людей, к которым она пытается присоединиться, её сущность может быть выражена в одном конкретном месте. И достаточно сильный удар распылит эту силу. Развеет её, не дав больше воссоединиться. Поэтому у меня есть сегодня шанс покинуть стены этого зиккурата живым.
— Ты знаешь, что я нужен Азарду. Нужен той, кто заключена во Дворце. Нужен Империи. Бросишь им всем вызов?
Шипение тысяч змей обратилось в дикий вой. Иллюзия рушилась. Мрак вокруг рассеялся и я снова увидел зал-арену, заваленную трупами. Передо мной стояло теперь физическое воплощение Мирканто. Драконид с золотой чешуей на двух лапах. Однако следов былого величия у существа не осталось. Оно было злым и оттого жалким. Божок изгоев, маньяков, безумцев посреди украденного храма.
— Ты больше не властна над моей душой, — продолжал я. — Смирись и отпусти меня. Или убей, но тогда расхлебывай последствия. Ну же? Не трать мое время.
Вой сменился рокочущим дыханием. Драконид подергивался, словно в любой момент готовый сорваться и начать крушить. Разорвать меня на части. Однако он не решался. Мирканто понимала, что нельзя. Она ненавидела меня, но не хотела сгубить сотни лет подготовки ради этого акта мести.
Я ждал ответа от Мирканто, но ответил мне Екил. Сзади раздался его хриплый голос, клокочущий от ненависти.
— Забирай свою мёртвую шлюху и выметайся.
Обернувшись, я обнаружил что бывший венатор держит тело Касс на плече как какой-то неодушевлённый предмет. Пытается оскорбить? Не дождетесь. Бережно приняв девушку на руки, ответил ему.:
— Я сделал свой выбор, Екил. Человек выбирает, а раб повинуется.
С этими словами я пошёл прочь, спиной ощущая чудовищную, но бессильную ненависть этого сборища служителей зла. И когда я отошел метров на тридцать, то услышал громогласный рев, крики, удары. Мирканто крушила все вокруг. Убивала в припадке злобы своих же приспешников, ставших свидетелями её поражения. Человек не принял силу, предложенную божеством смерти. Предпочел свободу.
Вскоре я покинул тяжелые своды зиккурата с Касс на руках. Возникал вопрос о возвращении? Снова идти к реке? Однако этого делать не пришлось. Воздух над нами забурлил. В нем раскрылся огненный цветок, который тут же затвердел, обратившись легкой платформой. Над ней зажглись десятки точек, образовавших подобие лица и голос, лишенный всяких эмоций, зазвучал над древними плитами:
— Мэтр Утред просил встретить вас, доставить обратно во дворец и передать эти слова, — огненное лицо и голос изменились, подражая магу. — Ну что, Михаир? Подергал змею за хвост? Вероятно да. На всякий случай высылаю тебе этого красавчика. Очень сомневаюсь, что Лания тебя пришибет, но вот кинуть в джунглях может. Это шутка вполне в стиле её гадкого характера.
Мне было одновременно смешно и грустно. Не стал я избранным Сердца, не стал воплощением Мирканто, но людей мне близких потерял.
Уложив Касс на легкую платформу, сам устроился рядом. Демон начал медленно подниматься в воздух. Я положил ладонь девушке на лоб. Лицо ее напоминало мёртвую маску, но сквозь него можно было рассмотреть колыхание тени. Что-то от Касс ещё было живо и даже более живо чем раньше.
Вдруг захотелось закрыть глаза. Я как наяву увидел жертвенный камень Старика на фоне гор Кербрии. Молнии били в холодные кручи. Ветер трепал ленты-украшения, повязанные на жертвенный камень. Под его нависающей тяжестью блестела кровью ритуальная чаша.
— Ты больше не властна над моей душой. Я сделал свой выбор. Человек выбирает, а раб повинуется.
Мои собсвенные слова утонули в раскатах грома. Кровь стекала по камню в чашу и обращалась огнем. Красное пламя плясало теперь там. Образ закружился и исчез.
