Не часто «бегал в гости» к бывшим сослуживцам. Но в этот раз надумал без сомнений. Уж очень случай был… неординарный.
Можно было бы обойтись телефонным звонком, как и «до», но… всё же Поташнику, как я полагал, по долгу службы (ему) было полезным лично выслушать мои впечатления от незапланированного полётика в Европу на авиалайнере прилетавшего в СССР по скорбным делам, связанным со смертью ИВС, известного толстосума/политика, поддерживавшего со времён Рузвельта многие из официальных и деловых связей между странами.
Да и невежливо обойтись звонком (пусть и по защищённой линии), если есть возможность заглянуть «на огонёк» в столице. Тем более, давно уже не виделись.
— … Вам к кому, гражданин?
Молоденький дежурный сержант госбезопасности на внутреннем посту, отделяющим сектор 8-го управления от остальной части известного комплекса зданий на Лубянке, пристально смотрит на меня.
На одном (который телевизионный) из двух экранов перед ним я уже точно секунд 10 фигурировал, пока по длинному, Г-образному коридору шёл к КПП. Такая система наверное, с пятилетку, как тут работает.
Пристальный взгляд сержанта был словно с плаката. Не-е, ему понятно, что раз первое КПП в здание прошёл, то не кто попало, но всё равно…
Пару годиков тут не был и уже забыли, хехе. А, нет… новенький служивый, точно. Не помню такого.
Я кладу к нему в окошечко заранее извлечённый советский паспорт и слегка потёртый пропуск, действующий (с продлениями) ещё с осени 1940, с времён тогда ещё «8 — го отдела», появившегося в структуре ГУГБ после явления в мир попаданца.
Тончайшее движение лицевой мимики выдаёт лёгкое удивление сержанта.
Ага. Отметил похоже, что, судя по номеру и дате, пропуск выдан ещё в те времена, когда сам он под стол пешком ходил.
Молод еще, салага! Попаданец тут все закоулки и первый состав помнит! Все ради меня прекрасного и завертелось.
Новенький сотрудник медленно (уверенно предполагаю, что он ловок с пистолетом, но с местными «компами» ещё пока на «вы»), поглядывая на клавиши, вбивает одним пальцем фамилию в строке поиска софта на ещё более новеньком 16-разрядном вычислителе и, удерживая меня в поле зрения, бросает взгляд на экран монитора.
Понты, конечно, но уж 8-е то «информационное» управление ГУГБ может себе позволить юзать свеженькие, пошедшие весной в серию М-8! Я даже знаю, что за софт там стоит… с цифровым изображением, что на экране, которое сличал сейчас сержант с фото на пропуске и моей рожей в натуре.
АРМ «Ведомство». Модуль «Кадры». Версию 1.0 с сетевой поддержкой для силовых ведомств. В июне один из отделов НИИВТ сдавал заказчикам… многое за год перед запуском в серию 16-разрядных вычислителей успели. «Локалки» вовсю использовались с продвинутыми конфигурациями М-7, но все возможности сетевых версий софта по нормальному мы сможем реализовать только на 16-разрядной платформе и соответствующих серверах.
Востребованная в организациях и учреждениях СССР и мира штука вышла. Скорее всего, успех седьмой платформы будет превзойдён.
— … мне назначено. На приём к начальнику управления Поташнику Матвею Моисеевичу, к 16.00…
Сержант что-то жмёт на «клаве». Ага. Там и модуль «Контакты и встречи», или как там его… похоже, подцепили? Или что-то подобное, всего и не упомнишь. Уже многое из софта, разрабатываемого в НИИВТ, прозодит мимо меня. Давно часть кураторства на плечи начальников отделов переложена — контора наша распухла, настоящий софтверный монстр лет через 5–10 будет.
Сержант, видимо, сличает — есть ли фамилия в списке допущенных посетителей к Поташнику на сегодня? Служивый ещё раз (с чувством собственного достоинства) окидывает взором меня, ждущего из окошка, возвращает паспорт и пропуск и жмёт кнопку, снимая блокировку с турникета.
* * *
Кабинет начальника 8-го управления ГУГБ НКГБ СССР.
— Чай, кофе… — интересуется Матвей Моисеевич.
— … Виски, джин, кока-кола… — продолжаю я его фразу с кривой усмешкой. — кофе, пжлст.
— Ты всё так со всеми и продолжаешь общаться? — возвращает усмешку мне Поташник и вызывает секретаря, чтобы тот расстарался ради дорогого гостя.
— Почти всегда, за исключением… совсем официала. Имидж — наше всё. Тем более, привычное окружение давно, извиняюсь за тафтологию, уже привыкло. Скорее уж, удивятся, если я на канцелярит перейду.
— Ясно всё с тобой. Каким ты был, таким ты и остался… казак лихой…
«Кубанские казаки» (да и другие творения товарища режиссёра Пырьева), вышедшие на экраны где-то лет десять назад, не менее популярны в стране, чем эпическая «детская сказка» про одарённых со световыми мечами, принцесс, контрабандистов и прочих космических проходимцев.
Просто к идеологически правильным фильмам нынче добавилось и иное.
Разнообразие! Вот, наверное, главный вывод, который вынесла в отношении культуры верхушка Кремля из послезнания.
Чего ваша душенька желает? Советский кинематограф расстарается для всех… даже буржуазное снимает или из-за границы привезут. Цензуры не то чтобы нет, но секут только антисоветчину явную.
«Зрелища и хлеб». Рецепт известен с античности, чтобы в государстве внутри всё было спокойно. И с тем, и с другим ныне в стране советской, смею надеяться — и моими стараниями (насчёт зрелищ), чуть лучше, чем в «тот раз».
— … Значит, есть что сказать важного? — Поташник переходит к делу после обмена новостями про семьи и т.п.
— Да. Занятная была встреча. Не скажу, что какие-то конспирологические теории, из-за чего я и встрепенулся, оправдались, но, тем не менее, было любопытно и полезно. Всегда интересно знать, чем «заклятые партнёры» дышат. А то я из их кругов регулярно сами знаете, с кем только и общаюсь…
— Он сам знаешь, в каком дом метит…
Я киваю. Амбиции и возможности Нельсона Олдрича Рокфеллера по воплощению детской ещё его мечты известны.
Протягиваю Поташнику подготовленную распечатку с фамилиями тех приглашённых, кого я знал и кого смог вспомнить по «горячим следам».
— Т. е. сборищем тайных кукловодов нельзя назвать?
— Пока я бы сказал — нет. Может, себя неким… ну не «мировым правительством», а «правительством запада»… они и видят себя, но — ничего такого явно не звучало. Да я же первый раз там побывал. Этакий «приглашённый специалист», что не только по форме, но и по сути было верно. Да и то, усилиями Нельсона Олдрича Рокфеллера. Это он там в отношении меня подсуетился.
— Вот как! Т. е. твоё появление там — инициатива ИМЕННО твоего американского приятеля-воротилы? И что они от тебя хотели? Касались ли внутренних дел в СССР после кончины Хозяина? И… не поплыло ли что-то… насчёт тебя? Что сам то думаешь?
— Чёрт его знает. Смерть Сталина, конечно, они много обсуждали, но в духе «что как у вас там сейчас в верхах?» никто не терзал и вызнать ничего не пытался. Всё больше судачили про возможные изменения политики СССР. Ни Рузвельта теперь, ни Сталина… всё, новые времена грядут. А что касается Рокфеллера — то личная выгода сами знаете, на первом месте, у таких как он. Да и какие барыши он гребёт от сотрудничества с нашей страной… в общем, его молчание до сих пор перевешивает, как я понимаю, все остальные соображения, в том числе, как вы сказали бы — и классовые. А непосредственно Рокфеллер предложил сборищу послушать меня ради «перспектив цифрового мира» и всего прочего, насчёт чего я неоднократно высказывался в СМИ. По факту, ничего нового я им не сказал, просто всё, о чём ранее я упоминал, было в собрано в одном выступлении… с последующим обсуждением.
