дедушки.
— Он разочарован нынешними ценностями, — вполне серьезно ответил тот.
Видимо, внук Георгия был лишним напоминанием об убеждениях консервативного пастуха. Но нельзя же ровнять всех под одну гребенку.
Вдруг снова раздалось протяжное мяуканье Муси. Теперь кошачий хвост обвивал замызганную грязью правую штанину Василия, до сих пор стоявшего в дверном проеме кухни. Животное усердно терлось о ноги своего хозяина, выпрашивая очередную порцию ласки. Грубые мужские руки подхватили небольшое пушистое тельце и прижали к сдавленной тяжестью широких плеч грудной клетке. Кошечка замурлыкала и посмотрела старику в глаза. Два зеленых блюдца маленькой «трактористки» раскрывались все шире и шире. И наконец она издала несколько «мяу» в стиле стаккато. Унылое лицо оленевода преобразилось, и он произнес, не отрывая взгляда от миниатюрной мордочки черно-рыжего окраса: «Все хорошо, милая, все хорошо».
— Ой, ты посмотри, любовь и голуби… — протянула Елена, наблюдая сию картину.
Василий подошел к обеденному столу и опустился на скрипучий деревянный стул, пару раз провел ладонью по шерстке дружелюбного питомца и опустил кошечку на пол. Та не спешила отходить от старика и гипнотизировала его пристальным взором.
— Особо не налегай, нам еще навес латать. Рогатые его хорошо обчесали, скоро рухнет, — сказал оленевод Георгию.
— Да я лепешки не шибко уважаю. Мне б чего посерьезнее! Но это потом, — ответил тот. — Колька, пойдем! Поможешь.
— Ухх! Не дают ребенку доесть! — заворчала Елена.
Дальнейшие героические потуги городского парнишки на строительном поприще не увенчались успехом. Все добрые намерения вылетели из его головы вместе с ударом молотка по пальцам где-то в трех с лишним метрах над землей (ну а кто еще на крышу полезет?). Оленям не было никакого дела до происходящего. Разве что совсем молоденькие вздрагивали от резких ударов инструментов. Туман уже давно рассеялся, и Коле открывалась удивительная панорама здешней природы. Теперь парень не мог воткнуть наушники и закрыть глаза, уперевшись затылком в сиденье, или запереться в комнате. Он чувствовал себя как маленький щенок, которого взяли за холку и подняли высоко в воздух. На, смотри на акварельные россыпи на холсте таинственной земли.
В течение всей последующей недели Коля практически не задавался вопросом о вариантах своего досуга в довольно скупом на развлечения поселении. Как ни странно, у него не было времени даже заикнуться о напавшей скуке или вспомнить о скором возвращении домой. Несколько отбитых молотком пальцев и замотанных пластырем ссадин — и вот тебе дедовское лекарство от раздумий о бренности бытия.
Коля перебирал запылившиеся книги на полках, но у него совсем не оставалось сил поддаться соблазну ускользнуть от нескладной реальности. У молодого парня возникало такое ощущение, что дедушка пытается наверстать упущенные в свое время моменты общения с внуком, когда тот предпочитал развешивать уши рядом с человеком, лучше всех знающим толк в красочных иллюзиях, нежели бегать с самодельной удочкой. Хотя и Георгий мог порой рассказать историю похлеще Андерсена.
Но именно спустя много беззаботных и довольно непредсказуемых лет Коля прекрасно понимал, что нужен своему старику здесь и сейчас. Будь это ремонт сарайки или пустая болтовня об ухе. Однако на неприспособленных к тяжелому труду руках уже не осталось живого места. Горящие от мозолей ладони не хотели держать шершавую обложку издательского продукта. А распухшая от разговоров а-ля «Записки охотника» 9 голова искала покоя и тишины.
Периодические прогулки по окрестностям стали неотъемлемой частью всего этого житья-бытья. Несмотря на то, что один маршрут практически не отличался от другого, мозг довольно охотно открывал форточку для проветривания на этот выкраденный час.
И вот в очередной раз Коля быстрым шагом (и куда он спешил?) прогуливался по уже довольно хорошо изученным дорогам и тропинкам. Тот же мост, та же остановка, то же здание дома культуры — кстати, довольно интересное. Все то же самое. Немноголюдное пространство располагало к своеобразным сеансам рефлексии.
Парень уже собрался пройти мимо хорошо подвыпившего мужичка, как этот джентльмен пристал к молодому встречному со словами:
— Уважаемый, не найдется тридцати рублей на буханку хлеба?
Оба персонажа прекрасно понимали, зачем одному из них понадобилась мелочь. Однако Коля был не из тех, кто задумывается о возможной судьбе своих пожертвований. И все же он решил невозмутимо пройти мимо просящего на хлеб насущный.
— Ну, браток, дай сколько есть! — не унимался гражданин. — Не хочешь просто так, на, я тебе книгу продам! Хорошая книга, жизнеутверждающая!
Коля все-таки остановился, чтобы поглядеть, какие нынче литературные вкусы у любителей расслабиться. Лучше бы он шел дальше… Исполосованная выпирающими венами рука протянула в его сторону ярко-красное издание в мягком переплете. На мятой, местами рваной обложке сквозь какие-то бытовые помарки читалось: «Евангелие».
В этот момент парню стало и смешно, и грустно одновременно. Он питал уважение к абсолютно любой книге. Однако эта была потрепана временем и неизвестными пальцами очень знатно.
Автор иллюстрации: Елена Рудых
— На вот, — протягивая попрошайке мелочь, сказал Коля. — А книгу себе оставь. Жизнеутверждающая же.
— А еще есть? — спросил мужик.
— Нет.
Парень отошел на несколько шагов и услышал тихое: «Жмотяра». Он обернулся, но незнакомец уже направился в противоположную сторону, кинув под осину ранее предлагаемый товар.
Коля ощутил, что эта встреча явно подпортила ему общее впечатление от прогулки. Он решил подобрать Евангелие и отнести деду — наверняка тот не одобрил бы подобного кощунства, да и сам Коля именно так расценил произошедшее.
— Откуда, говоришь, взял? — нахмурился Георгий, увидев у внука в руках красную книгу. — Эй, нам таких не надо тут. У Аннушки красивое есть. Достаточно. Отнеси в местный приход. Там точно должны взять. Только не выкидывай. От греха подальше.
— Может, ты все-таки отнесешь? — поморщившись, произнес Коля.
— А кто притащил? Ты и неси!
Старик смотрел на парня с удивлением. Как-никак Евангелие на улице найти еще уметь надо.
Тот, в свою очередь, поплелся к местной церквушке. На крайний случай положит книгу где-нибудь на лавке, а там пусть сами разбираются, что с ней делать.
Сельский храм представлял собой невзрачный серый кирпичный домик. Если бы не крест сверху — издалека не отличить от обычной жилой избушки, да и та побогаче смотрится. Ни в какое сравнение не идет с мурманскими.
Коля открыл деревянную калитку и подошел ко входу. Закрыто. «Так, нести обратно эту книгу я не собираюсь», — подумал он, безрезультатно дергая ручку двери.
— Эй, молодой человек, чего творишь? — раздалось за оградой.
Фигура в черном балахоне стремительно двигалась в сторону худощавого вандала, который
