А Кента еще и не занимался ничем последние два года. Меня крайне не устраивают его слабые ноги, особенно коленки.
— Как романтично — говорит Айка и хмурится: — а у тебя что-то с этой девушкой есть? У вас любовь?
— … трудно сказать — говорю я, накаляя обстановку. Понятно, что вопрос поставлен таким образом, чтобы я сразу же стал отнекиваться и уверять что ничего между мной и Томоко нет. Оно, конечно, правда, ничего нет, но идти на поводу у ситуации неохота. Так меня и в угол загнать могут.
— Ведь что такое любовь? — задаюсь я вопросом: — разве мы должны ограничивать это светлое слово обычным влечением людей противоположного пола? Вот, например — я люблю свою сестренку…
— Пфххах! — закашивается Хината.
— Люблю свою родину, благословенную страну Ямато, люблю мисо-суп, люблю школьную медсестру и свежий воздух. Разве можно этим словом описать то, что я чувствую по отношению, допустим к тебе, Айка-тян?
— Пффххах! — давится чем-то Айка и Хината сочувственно хлопает ее по спине.
— Он со вчерашнего дня такой. — доверительно сообщает она ей: — все-таки здорово ему в голову ударили.
— Я вообще весь мир люблю и всех людей в нем — продолжаю я раскрывать свое отношение ко вселенной: — кого, где поймаю, там и полюблю. У меня детерминизм в этом плане. И целеустремленность. Некоторые люди, правда пытаются сбежать от моей любви, прыскают в меня перцовыми баллончиками и вызывают полицию, но это от их внутренней слабости и отсутствия любви к самим себе. Но я могу научить всех своему «пути истинной любви»! — я наклоняюсь вперед и делаю «тот самый жест» бровями, подчеркивая слово «истинной».
— Все! — вскакивает Хината и бьет по столу: — Айка! Я не позволю тебе и этому… этому… этому не бывать!
— Ваш заказ… — рядом с нами появляется официант и аккуратно переносит чашки и блюдечка на стол, легко увернувшись от размашистых жестов Хинаты.
— Официант-сан! — обращается к нему Хината: — он продолжает меня бесить!
— Как я уже и говорил — скрывает свою улыбку официант: — весьма разумный молодой человек.
Глава 6
Сразу после чаепития, которое обошлось мне в кругленькую сумму, но — vae victis , горе побежденным! — я попрощался с сестренкой и ее подружкой и отправился искать Рёдзанпаку. Здесь просто обязано быть Рёдзанпаку, не так ли? Потому я вбил в поисковик запрос по адресам школ и секций единоборств поблизости и наметил себе маршрут.
Рёдзанпаку я здесь не нашел. Зато побывал в парочке додзё, в которых все под традиционное каратэ или иные традиционные боевые искусства — там все серьезно, с портретами родоначальников стилей на чем-то вроде алтаря, лакированной табличкой с названием школы на кандзи над входом, с маленькими кривыми бонсаями в горшочках и катанами в ножнах, нунчаками, боккенами и саями, развешанными по стенам. Эти вот додзё я мысленно отмел сразу же, едва ступив на порог. И дело даже не в том, что полы заставят подметать, а в том, что из снарядов в таких вот додзё как правило только макивара, к которой тоже доступ заслужить надо. Мне нужен боксерский зал… можно с борцовским ковром. Или наоборот — борцовский зал с грушей? С такими мыслями я перешагнул порог спортивного зала с вывеской «Боксерская школа Иназавы». Одна стена у школы бокса была витринной, стеклянной, словно у парикмахерской или салона красоты. Внутри было чистенько и аккуратно, несмотря на выходные (или как раз благодаря им) — возле мешков, висящих у стены — работали четверо молодых парней. В центре стояли два ринга, на одном работала пара с тренером. Еще несколько тренирующихся — работали с тенью, у зеркала, отрабатывая удары и уклонения. То, что нужно, подумал и огляделся в поисках старшего. Тренера, администратора, кого-нибудь еще. Вдоль одной стены стояли лавочки, на лавочках лежали лапы, перчатки, бинты для кистей рук, стояли чьи-то бутылки с водой. Там же сидело несколько парней, лениво переговаривающихся между собой. На вид именно эти ребята в настоящую минуту ничем не были заняты, поэтому я подошел к ним, мысленно отметив, что сам Кента — никогда бы такого не сделал. Парни были крепкие, подтянутые, жилистые — за версту видно, что спортсмены. Один из них, загорелый, с крашенными в светлый цвет волосами и с какой-то серьгой в ухе — говорил что-то своим соседям негромким голосом, вызывая сдавленный смех.
— День добрый. — поздоровался я, подойдя поближе: — не подскажете, кто тут главный? Или с кем можно поговорить насчет посещения зала?
— Что? — оторвался от своего занимательного рассказа загорелый блондин: — а ты кто еще такой и чего тебе надо?
— Остынь, Арчи, не видишь — новенький пришел. — лениво бросает второй из сидящих, на нем футболка с изображением Кинг-Конга и надписью на английском. Что именно там написано — не видно, футболка ему велика и свисает складками в районе живота, есть такая вот мода, оверсайз: — тебе к сенпаю Мэмору. Вон он, на ринге, Купера гоняет. Только ты не ходи туда сразу, они заняты. Посиди тут, подожди пока освободятся. У Купера дыхалка слабая, скоро он выдохнется.
— Не такая уж и слабая — ворчит блондин, которого назвали «Арчи»: — он же почти профи.
— Не выйдет он в профи, я тебе говорю. Хотя для зала это было бы хорошо — мечтательно зажмуривается «Кинг Конг»: — какая реклама, а?
— Тут не реклама нужна, а пересмотр маркетинговой политики. Надо новый набор запускать и тренировать новичков с улицы. И деньги брать вперед — с годовым абонементом. Потому что все равно никто ходить не будет. — машет рукой Арчи: — а деньги останутся.
— Угу. Тебя только Иназава-сенсей не спросил. Да ты садись — обращается ко мне парень в футболке с Кинг-Конгом: — меня Отоши зовут, а этого — Акихиро… но мы его кличем Арчи. Потому что умный — прямо беда. Вот этого, тихоню — Тэтсуя. Если будешь здесь заниматься, то мы будем получается твои сенпаи.
— Меня зовут Такахаси Кента! Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. — обозначаю поклон. Формальности и все такое прочее. В среде спортсменов обычно не сильно соблюдается, но уж в первый то раз надо показать, что я воспитанный человек. Убедиться в обратном у них еще будет время.
— Какой вежливый — прищуривается Отоши: — садись, садись. Еще минуточка осталась и Арчи вместо Купера выйдет. Береги дыхание…
— Ну тебя. — отвечает Арчи: — Купер еще покажет вам всем. Вы — слабовольные слабые слабаки, которые принимают слабительное, настолько они слабы. Ты его хук видел? Не, я на Купера поставлю в следующую субботу. У меня свободные деньги есть, я вот прямо все поставлю. А ты, Отоши? Вот только не говори мне, что ты поставишь на этого выскочку из Киото.
— Нет конечно. — откликается Отоши: — все свои деньги, сэкономленные на завтраках, я поставлю на Купера. Все до копейки. В конце концов я патриот нашей школы бокса.
— Да? Странно от тебя такое слышать — говорит Арчи: — а то ты себя ведешь как будто тебе все равно…
— Не, я все на Купера поставлю. А когда он с позором проиграет — буду ходить и клянчить у него деньги — в качестве компенсации за веру в человечество.
— Он на завтраках пять иен сэкономил. — вмешивается в разговор, молчавший до этого Тэтсуя, коренастый крепыш, который тщательно перематывал кисти рук синим бинтом: — потому ему не страшно проигрывать. Он своим нытьем потом из Кэзуки раз в десять вытащит.
— Ну тогда все ясно. — кивает Арчи: — все понятно с тобой, Отоши, ты — опасный оппортунист. Слабый слабак.
— Пфф… вон Купер уже дыхалку потерял на полдороги, иди уже на ринг… и ты, новенький с ним вместе иди… а мы с Тэтсуя посидим еще… — действительно, пара на ринге остановилась и один из них наклонился, уперев руки в колени и выслушивая второго. Арчи встал, встряхнул руки в перчатках, наклонил голову влево-вправо, разминая шею, несколько раз стукнул перчатки друг о друга и пошел к рингу. Я за ним.
— … атака и назад! Атака и назад! Что ты стоишь как бык на бойне, легче ноги, легче. Не оставляй руки, у тебя в этом проблема, ты ломишь вперед, а иногда назад нужно отойти. Раз, раз, раз и — назад. В сторону. Не стой ты на месте. — выговаривает тренер задохнувшемуся боксеру. Тут же показывает легкую двоечку — левой, правой и отпрыгивает назад, словно на пружинках. Со стороны выглядит легко, но я прекрасно знаю, что стоит за этой легкостью. Каким нагрузкам подвергаются колени — не только на суппинацию, сгиб-разгиб, но и на разворот в плоскости — влево, вправо. Помню, как у меня к старости стало болеть именно левое колено, которое всегда стоит впереди и работает наиболее интенсивно. Хотя, может быть это из-за травмы?
