Тем временем за дверьми сарая послышались звуки шагов. Когда небольшая дверца со скрипом открылась, нам явился сам старичок и четверо пацанов в диапазоне от четырнадцати до восемнадцати лет. Я быстро пробежался глазами по ним.
Двое из них были среднего телосложения. Я по началу не заметил, но когда ещё раз проверил: обомлел. Они были схожи, как две капли воды. Что ж, близнецов я тут ещё не видел. Оба с кудрявыми шевелюрами и курносыми носами, они как будто были отражениям друг друга. За всю свою жизнь не помню подобного сходства. Нет, близнецов я повидал немало, но все они так или иначе хоть чуть-чуть отличались. Хотя там это, скорее, было сделано намеренно, что бы просто не путаться. Здесь же различий фактически не было.
Третьим в списке шёл невероятно полный для этих лет и этого сословия пацан. Я уже было испугался, не решился ли седой дед на старости лет втюхать мне в солдаты сынишку местного барина. Но нет: тот был одет не очень опрятно и разило от него также, как и от остальных. Хотя это, конечно, не стопроцентный показатель сословия. Последним аргументом стало наличие у паренька нескольких чёрных промежутков в зубах. Похоже, он явно из ремесленников. Странно, конечно, видеть ремесленника в деревне, а не в городе. Но они везде живут лучше простых селян. Я где-то читал, что в силу своего рациона и полного отсутствия чистки зубов в силу эпохи, у них эти самые зубы очень часто гнили. Ну со мной эта проблема решиться, он может не сомневаться. Ровно как и проблема с лишним весом, который в моём времени толерантно назвали бы избыточным. Нет уж, пацан был откровенно говоря толстым. И это ещё самая мягкая формулировка этого понятия.
Четвёртый же был полной противоположностью пухлому. Невероятно высокий относительно современников, он был лишь на голову меньше меня. Однако в широту его природа, похоже, обделила. Чертовски долговязый, он напоминал тростинку. Хотя тут дело, пожалуй, не в генах, а в рационе. Ну недоедали крестьяне здесь, как не крути. Вот и нашли, кому отдавать половину пайка толстяка. Обоим в пользу, так сказать.
— Слушай, а барин твой не заругает тебя, если ты мне его холопов считай подаришь? — Усомнился я в законности сделки. Не хотелось бы потом возмещать ущерб в многократном размере.
— Так ведь, — Старик замялся, но уже через мгновение осторожно улыбнулся, — Барин же не ведает, сколько тати побили. — Он заискивающе подмигнул. Вот же, старый! Нет, ну понятно, чего его старостой сделали. Такие учётчики и в губернаторы выбиваются: здесь дописать, тут не договорить и так по накатанной. Хотя на губернии здесь, вроде бы, пока деления нет. Ну да ладно. Сейчас эти махинации работали на меня и грех было жаловаться. Осталось понять, как распределить этих зашуганных крестьянских отроков по двум пятёркам так, чтобы получилось поровну. Да, дееспособных воинов в обоих осталось по четыре человека вместе с сержантами. Но ведь Кузьма с десятка Фёдора в ближайшее время должен восстановиться. По-крайней мере по моим расчётам. Кость у него, вроде как, не задета, а значит если повезёт — через неделю уже встанет. Можно, конечно, укомплектовать пятёрки не поровну. Но мой внутренний перфекционист яро запротестовал, узнав о подобной идее.
— В общем, делаем так, — Я ещё раз прошёлся взглядом по мнущимся у стенке холопами. Как бы так придумать, чтобы вас раскидать по умному? Ну близнецов тоже вместе ставить надо. А с другими двумя как? — Даю вам десять минут на сборы. Пол дома не выносить, только необходимое в походе. Потом сюда — собираете всех лошадей и ведёте весь этот табун к дороге.
— Так э-э, — Старик силился что-то сказать.
— Или ты решил часть меринов себе оставить? — Предугадывая его возражения, вызывающе спросил я. — Они же вам только мешают?
— Ах ты ж рожа хитрющая! — Воскликнул Генрих.
— Нет! — Старик с характерным цокающим звуком захлопнул открывшуюся было в немом звуке челюсть.
— Вот то-то. — Я посмотрел на него сверху вниз, даже не смотря на то, что минуту назад спешился, дабы размяться перед дорогой. — А вы чего мнётесь? — Я исподлобья взглянул на мало что понимающую четвёрку. — Приказ получили? Так выполнять! — Они вздрогнули и ринулись кто куда. А дверь-то в сарае только одна.
— Да-а, тяжёлый случай, — Протянул я.
— Да ты не сомлевайся, барин! Ребятки толковые, боятся просто.
— Трусы мне нужны даже меньше дураков.
— Так они-и-и, — Он приготовился нахваливать сплавляемый товар, но я его остановил.
— Довольно. Придумаем чего-нибудь. Мы ж гвардия, дед, мы и не такое могём! — Я выдавил из себя ободряющую улыбку.
— А… — Он в задумчивости почесал затылок. — Ну раз так…
Со своим первым заданием пацаны умудрились оплошать. Мало того, что по времени не уложились, так ещё и с табуном в трёх соснах заблудились. хотя казалось бы: живут здесь всю жизнь. Да-а, кого ж этот старик мне впарил? Понятно, что подростки, но ведь и взрослеют тут вроде как куда быстрее. Когда из-за стройных сосен показался табун в два десятка лошадей их время вышло уже дважды. Однако, стоит признать, что новобранцы свою оплошность понимали, потому как бежали уж очень резво. Двигаться вчетвером, ведя за собой два десятка пусть и спокойных, но всё же животных — задача не из лёгких. Поэтому, когда горе-пастухи всё же прибыли к пункту назначения, их состояние было мягко говоря истощённым. Я смотрел на них, как домохозяйка смотрит на нашкодившего котёнка. Что ж, пора этот цирк заканчивать:
— Вы не выполнили поставленную задачу. — Мерным речитативом начал я. — За это до конца дня вы идёте пешком. Не отставая! — Они, казалось, готовы были провалиться сквозь землю, лишь бы освободить себя от моего гнева. Лишь долговязый держался на редкость стойко, не опуская глаз. — Ваня, мне нужно точное количество приведённых этими баранами меринов.
— Так точно! — Подорвался было лейтенант, как вдруг подал голос тот самый стойкий паренёк.
— Двадцать две штуки, сударь, — Звонко и прислужливо сказал он, склонив свою столь же вытянутую, как и тело, голову. Рядом раздалось возмущённое фырканье. Я подумал, что это чья-то лошадь вздумала своевольничать. Однако очагом недовольства оказался Генрих. Хоть Майер старший и был весьма добр к своим холопам, чужих он откровенно говоря недолюбливал. К гвардейцам он относился почти как к равным, а вот к непосвящённым его отношение было предельно понятно. Я жестом осадил Генриха, попросив попридержать свои дворянские амбиции. Сам же я подъехал поближе к пареньку и посмотрел ему в глаза. В отличие от рядом стоящих, он не прятал взгляд в землю, готовясь в любой момент согнуться в поклоне. Нет, он спокойно и даже с интересом смотрел на меня, ожидая, что же я скажу. Меня такое поведение от простого холопа несколько смутило. Нет, я не собирался ставить его на место, защищая свою репутацию. Ведь сейчас это фактически мой человек. Так зачем же превращаться вдруг в тирана после того, как я сам совсем недавно активно пропагандировал образование?
— Вань, проверь. — На всякий случай отдал я команду. — Когда посчитал? — Этот вопрос уже к парню.
— Так когда забирали, тогда и сосчитал. Они как раз из сарая и выходили. — Развёл руками он.
— И как считал? — Спросил я снова.
— Ну как-как? Один, два, три… — Так и считал. — Снова ответил он так, как будто это само собой разумеющиеся. Нет, до трёх-то тут и крестьяне считать могли, да и двадцать два — число небольшое. Но всё же просто так, от балды, тут мало кто подсчёт вёл. А этот вот, пожалуйста.
— Молодец, — Искренне похвалил его я. — А ежели нас сейчас пятнадцать, а лошадей всего тридцать три. Сколько свободных меринов останется? — Парень задумался. Крепко задумался. Однако буквально через десяток секунд, когда Генрих уже открывал рот, чтобы выразить своё искреннее непонимание, чего это я вожусь с простым смердом, он вдруг вскинул голову:
— Восемнадцать! — Воскликнул он, сам поражаясь своему голосу. Я же взглянул через плечо на весьма поражённого Майера. Он лишь улыбнулся, мол: «был не прав, извиняюсь».
