непростое решение, — решительно настоял Михаил.
Маска жертвы спала с лица учителя Брауна, он сжал зубы от гнева, а его левая рука превратилась в кулак.
— Это еще с какого хрена?! Посмотрите, что он сделал с моим лицом? Оправдываете насилие? — прокричал он так громко, что стены заходили ходуном.
— Следите за языком, Браун. Позвольте выслушать Михаила для начала. Не можем же мы слушать только вас? — указал Брауну на его место директор.
Браун еще сильнее разозлился. Директор умело играл у него на нервах, сохраняя холоднокровное лицо. Похоже этот Браун тот еще местный клоун…
— Понимаете, как попечитель Максима, я обязан защищать его права. Он рассказал мне о том дне и о странной перчатке, которая скорее всего является проводником его магии. Видите ли, это был первый случай проявления магии для него.
Директор встал с кресла и подошел к окну. Выдержав небольшую паузу, он произнес:
— Это редкость, когда сила проявляется так поздно. Ранее за ним не было замечено никаких особых способностей, но если это так…
— Да он бездарь! Посмотрите на него! Ему даже в коровнике копаться бы не доверил, а тут внезапно стал каким-то там магом? Мне кажется у него проблемы с башкой! Был тихим и послушным, а внезапно стал агрессивным скотом! — вскочив с дивана проорал Браун.
Директор повернулся в его сторону и посмотрел на Брауна с осуждающим взглядом. Этот взгляд словно отрезвил алкаша.
— Спасибо что поделились свой точкой зрения, не могли бы вы покинуть кабинет? Если речь идет о магии, то здесь вы бессильны, — обратился к Брауну директор.
Было видно, как Браун замялся. Хоть директор и задал ему вопрос, но всем в комнате было понятно, что это был скорее приказ и Браун обязан уйти.
— Вы правы. Но прошу, не забывайте, как он покалечил меня! Я даже спать не могу от боли! — жалобно проскулил актер без Оскара.
Браун прошел через меня, подарив мне весьма угрожающий взгляд, который явно был только для меня. Как мило! Он громко хлопнул дверью и вышел. В кабинете воцарилась тишина. Директор снова ушел в размышления.
— Знаете, много лет назад, когда моя сила только начинала проявляться, по своей неосторожности я умудрился растопить лед под человеком. Из-за меня он чуть не утонул. Самое печальное было то, что из-за паники я снова заморозил прорубь, в который он упал по моей вине. Ужасное было время…тогда моя сила только начала проявляться, а контроль давался с трудом — поделился воспоминаниями Михаил.
До меня начало доходить. Во время проявления силы, люди не контролируют это и порой сильно лажают. Михаил сделал ставку именно на это. Директор подошел к своему столу и повернул к нам фотографию мужчины с ребенком.
— Мой отец имел похожую проблему, это сильно испортило его репутацию в подростковом возрасте. У него была аналогичная проблема, как и у Максима. Несколько человек были калечены им при появлении силы, которая тоже проявилась довольно поздно. В те времена — это сложно было объяснить, но теперь мы обладаем более глубокими знаниями. Именно он возвел эту школу, его целью было создать место для людей с похожими силами. Место, где их поймут и обучат.
Он снова посмотрел на фотографию и грустно выдохнул.
— Отец многому меня научил и ради его светлой памяти я закрою глаза на данное происшествие. Было бы несправедливо, если бы мальчика обвиняли в том, что он не мог контролировать.
На этом моменте мне стало немного стыдно за свою выходку. Михаил всячески пытался меня защитить, а директор вошел в мое положение. Но… Я ведь действительно намеренно пытался дать леща этому старому бухарику, а проявление силы — это было лишь случайностью, идеально сыгравшей мне на руку. Да уж. Прям как в брутальных фильмах. Сила требует ответственности.
Директор порылся в шкафу и достал кожаную перчатку.
— Не против продемонстрировать способности? — с улыбкой обратился ко мне он.
— Не вопрос. Кого снова прикажите избить? — шутканул я.
— Ха, не так сразу! Достаточно будет взглянуть на свечение, дабы убедиться во всем, — протянув перчатку сказал он.
Я надел перчатку на правую руку, где ранее и проявилась сила. От перчатки начала исходить странная вибрация. На тыльной стороне я заметил герб школы.
— Попробуй замахнуться, будто делаешь удар, только осторожно! Мы с Михаилом отойдем в сторонку, мало ли что! — с некой иронией произнес директор, после чего отошел подальше от меня вместе с Михаилом.
Ну вот. Если сейчас что-то пойдет не так, то я исключен? Первый удар был обычным, будто бы ударил воздух. А что если это не сила была вовсе, а так, глюкануло меня от злости? В сердце затаилось некое сомнение.
Второй удар оказался не лучше первого. Махал как идиот кулаком в воздухе, даже не знаю, чего ждал директор.
— Сосредоточься на своей руке. Это сложно описать словами, но необходимо нащупать энергию внутри и направить ее прямо в руку, — попытался помочь мне директор.
Нащупать энергию? Связана ли она с гневом? Я попытался вспомнить все плохое, что было в моей голове. Представлял лицо пропитого алкаша и своего друга, который предал меня в другой жизни. Если алкаш не сильно вызывал ненависть, то воспоминания о друге били в самое сердце. Не смотря на свою новую жизнь, горечь предательства сидела глубоко внутри. Я закрыл глаза и представил ту сцену снова: мое тело лежит на асфальте, а из раны течет кровь. Его взгляд сверху вниз и лицо, выражающее полное отвращение ко мне. Вот же мразь. Еще и уехал. Если бы я мог вернуться туда сейчас…если бы я мог!
Злость охватила все мое тело, а необычное чувство горечи подступало прямо в руку. Замахнувшись кулаком, рядом с моей рукой появилось красное свечение, которое будто сопровождало кулак при движении. Увидя это, Михаил громко засмеялся и от радости начал аплодировать мне. Удар и еще один. Свечение становилось все ярче и ярче. В какой-то момент я резко повернулся в сторону, а свечение сорвалось с руки и полетело мощной стрелой прямо в сторону двери! Сильный удар выломал ее, расколов дверь на множество частей. Самое забавное находилось за дверью. Это был учитель Браун, который видимо решил подслушать наш разговор. Удар откинул его к стене, а осколки двери полетели следом, пригрев его морду ударами сверху. Слабыми движениями он выбрался из остатков двери и попытался встать на ноги. Посмотрев на наши лица, он понял, что необходимо срочно как-то оправдаться.
— Гребанные шнурки, в рот их чих-пых! — начал
