спорта по боксу на момент вылета в Таиланд еще не пришло.
Ворота открылись, и они прошли внутрь. Сосновый запах прогретого дня встретил их. Было утро, но было уже жарко.
Хозяин дачи встретил их. Галина поцеловала отца в щеку. Тот отметил, что сегодня она трезва.
Сильным рукопожатием оценил Егора. Тот ему понравился сразу. Ровные стрелки брюк, белая рубашка, копировали его самого. Вот только часы были более дорогие, чем у него. Немного кольнуло. Брежнев, сам роста не маленького умел ценить людей и их красоту. Егор был красив и понравился ему и после взгляда второго. Открытое лицо и улыбка располагали к себе. Затаенный ум он отметил также. «Проходите,- легко не выговаривая слова, сказал он». Сегодня был хороший день, и травма лица не беспокоила его так сильно.
А в Маришку он по-отцовски влюбился. Будь это лет пятьдесят назад, он, не думая бы, отбил ее от Егора, не смотря на превосходство в росте и силе последнего. Брежнев обладал магнетическим обаянием, и не было женщины, которая могла устоять перед ним, но последнее время не пользовался этим обаянием. Он был мудр и не гнался за недостижимым.
Маришка поразила его и напомнила сразу и его жену, и его дочь. Он сразу увидел в ней обеих и нежно смотрел на нее.
Спящую Джульетту он тревожить не стал. Но в движениях была видна тоска по внукам собственным. Дети не баловали его. Привозили их редко.
Маришка поздоровалась. Он тоже. Все они прошли на веранду, где уже был собран завтрак. Леонид Ильич был без жены. Она уехала в город вчера. Академик Чазов забрал ее на сутки на мониторинг сердца в Кремлевскую больницу. Брежнев поговорил с ней с утра и ждал ее к вечеру.
Леонид Ильич пригласил их за стол. Предложил чаю. Разлил сам гостям. Предложил печенье. Они не отказались. Он спросил, откуда они, Маришка рассказала. Он оживился. Вспомнил Красно-Петроградскую в которой был по дороге в Новороссийск.
Спросил ее фамилию. Улыбнулся и повеселел еще. Подозвал референта. Что-то ему сказал. Шел какой-то необязательный разговор.
Референт принес большой, в зеленом бархате, альбом с фотографиями. Открыл. Бережно перелистал практически в начало. Нашел фотографию. Аккуратно поддел бумажные уголки. Достал ее. Посмотрел, улыбнулся. Показал фотографию Маришке. Она не скрывала своего удивления и почти вырвала фотографию. «Дед, да это же дед, - толкала она локтем Егора».
Все рассмеялись ее искренней реакции, и только Джульетта спала, не замечая происходящего.
На фотографии рядом с человеком в форме генерал-майора стоял молодой казак с чубом, выглядывавшим из-под кубанки. Казак стоял и показывал Брежневу что-то на горизонте и быстро что-то говорил. Молодой человек, был в форме майора, и на его груди уже сияло несколько орденов и медалей.
Да это был Степан Андреевич Адаменков. Леонид Ильич подобрел, рассматривая фотографии. Он вспомнил бравого майора, который с любовью рассказывал о родной станице и принимал его у себя. Он задал вопрос Маришке. И она, зная биографию деда, ответила, что дед ушел на военную пенсию в звании полковника и сейчас содержит пасеку. Брежнев пошутил, что ждет мед от полковника маршалу.
Маришка обещала передать. Галина смотрела на отца и гостей и ждала. Наконец Джулия начала беспокоиться, и хотела плакать. Маришка извинилась. Егор подал ей одноразовые импортные подгузники и салфетки. Леонид Ильич удивленно посмотрел на них. Галина проводила, на правах хозяйки гостью в туалет. Егор, отвечая на вопрос начал рассказывать об одноразовых импортных подгузниках.
Генеральный задумался. Когда его дети были маленькими, ему было не до того. Он работал и рос вверх. Внуками он тоже не занимался. Но идею одноразовы импортных подгузников понимал.
Егор рассказывал дальше о том, что бывают еще одноразовые импортные подгузники для стариков. Брежнев себя стариком не считал, но знал, что некоторые соратники не могут сидеть на совещаниях из-за этого. Это было стыдно. Люди, имеющие возможность уничтожить три раза весь мир не могли справиться с такой мелочью.
Пришли Галина и Маришка. Маришка начала говорить о том, что если СССР наладил сотрудничество с колой, то почему бы не сделать еще и завод одноразовых импортных подгузников. По лицензии, или без нее. Брежнев задумался. Он любил детей, и своих у него было двое. Он любил женщин и, говоря про облегчение их труда на съездах, он искренне хотел этого. Но он, как любой мужчина того времени не задумывался над этим.
Одноразовые импортные подгузники. Сколько времени и сил они сэкономят. Над этим надо подумать. Маришка продолжала и рассказала, что затрат не понадобится и на первых порах это могут быть и частные вложения. Галина мигала ей. Но Маришка не останавливалась.
Брежнев нахмурился и спросил: «Дочка, ты что, Нэп предлагаешь ввести?». Подкованная Маришка не захотела замолчать и отрезала: «А что социализм начинается с детских ж. в г.е?». Повисла пауза. Леонид Ильич ответ оценил. Вспомнил ее деда, тоже острого на язык. Рассмеялся. И пообещал подумать. Разговор пошел дальше. Они обсудили Кубань, дорогу до Москвы. И около одиннадцати распрощались. Перед отъездом Брежнев попросил их номер, и референт его записал. Потом дал свой номер и номер секретаря.
Егора он похлопал по плечу и попрощался по спортивному званию. «До свиданья, кандидат».
Машина отвезла их домой. Они попросили их высадить раньше и прогулялись до дома, дыша чистым воздухом улиц Москвы.
На утро Егору позвонили из Спортивного комитета, и спросили, может ли он принять участие в соревнованиях на первенство Москвы. Егор согласился и подъехал в Комитет. Его встретили вежливые люди. Проводили в приемную Председателя комитета. Приняли без промедления. Предложили чай. Он не отказался. Вежливый пожилой человек с глазами стального цвета сказал, что по просьбе «Самого», и поднял голову, указывая на портрет над креслом, Егора включат в состав сборной команды от ЦСКА. Егору показалось, что Леонид Ильич ему подмигнул и сказал, «Держись, кандидат».
Посмотрев на справку. Председатель уточнил, не служил ли Егор. Егор честно ответил, что пока не успел по возрасту. Председатель, что-то сказал, и референт унес документы Егора. Формальности были улажены. Документы возвращены.
Первенство должно было пройти через два дня на Малой арене Лужников.
Два дня прошли быстро, и сам Генеральный приехал посмотреть на соревнования.
