«Что ты наделал? – запищал голосок. – Дейнохов нельзя убивать, теперь на тебя все станут охотиться… все… все, а меня убьют!» – И Док ощутил, что сидевшая в нем сущность прежнего владельца тела испугана не на шутку.
Потом Док вернулся на Арену в надежде найти свое тело или определить, в какой скале оно замуровано, но так ничего и не добился, разве что разрушил последний куполообразный зал – Установку! Потом он долго искал змея, но тот так и не откликнулся.
И тогда Док, навсегда ставший Дейнохом, пошел наугад, в никуда, и мысли его были самые мрачные. Он не выполнил то, ради чего оказался здесь! Он потерял свое тело, став динозавром! «Это, – подумал Док, – и есть наказание: прожить оставшуюся часть жизни на бесконечных просторах равнин Юрского периода, общаясь с такими же уродами, как все вокруг! Ладно, будем жить и пойдем на волю равнин и холмов… в пампасы!» – почему-то пришло в голову это слово, а еще он вспомнил, что слова об оружии принадлежали не братьям Стругацким, а Хемингуэю…
«Надо же, – усмехнувшись, подумал он, – эти авторы не только принадлежат потомкам, но их слова звучат даже за 60 миллионов лет до их рождения. Что значит гении!»
А впереди пролегала бесконечная равнина, и только далеко на горизонте, на пределе видимости, едва просматривались горные вершины.
Кэп плавал в невесомости, и его крутило так, что он едва сдерживал рвотные позывы: вот его мотануло через голову, вот бешено завертело вокруг оси, да с такой скоростью, что руки пришлось с силой прижимать к телу, чтоб они не оторвались.
– …а еще полковник! – вдруг донеслось до Кэпа. – Паршивенькое внедрение в мозги переносит, как красна девица некий намек на… Вот Текс уже вовсю на своих двоих разгуливает… Эй, полковник!..
– Я капитан первого ранга… не смей меня полковником… – пересиливая головокружение, пробормотал Кэп и услышал, как кто-то засмеялся:
– Помнишь, Док рассказывал о своем приятеле враче-судмедэксперте? Ну, про то, как тот смертельно обижался, если его кто-то называл патологоанатомом?
– Ага, помню… И этот туда же! Па-а-адумаешь, какая неженка! Какая, на хрен, разница: полковник… капитан…
– Я тебе сейчас покажу разницу! – пробормотал Кэп и с трудом открыл глаза. Оказывается, его никто не крутил и не вертел, никакой невесомости не было и в помине, а он валялся на той же лежанке, где и началось их превращение в Наблюдателей.
– Что? Все уже позади? Все закончилось? – спросил Кэп, рывком приподнимаясь. – А почему я ничего…
– Не помнишь? А вспомни, как ты, еще совсем маленьким, жил на берегу океана и туда приплывали корабли геоадов? И как тебя угнали на Ариман, и как ты всю войну просидел в тайных пещерах, и как ты стал первым Наблюдателем вместе с…
– …Локи, – с загоревшимися глазами проронил Кэп и тут же с недоумением глянул на Текса: – А ты откуда это знаешь?
– Ну ты даешь! Это же я был первым Наблюдателем у Локи! Забыл? Теперь это наша общая память.
– Ага, ага, – потирая лоб, продолжил Кэп. – Пещеры… но ведь мы уже знаем, где на Аримане, то есть в Антарктиде, подо льдами тайные убежища геоадов и что там можно найти…
– Да ничего вы там не найдете! – послышался голос, и в комнатку вошел улыбающийся Иван Иванович. – Там все украдено до нас, то есть до вас, – мимолетно улыбнувшись, сказал он и уже серьезно продолжил: – Присядем!
Дождавшись, пока все расселись, он сообщил:
– Мы изменили ваш статус – теперь вы Наблюдатели, и в ваши ментальные поля, а если проще сказать, мозги, никто не в силах вторгнуться. Но мы решили перестраховаться и, не прерываясь на разъяснения, сделали то, что хотели: Наблюдатель Виракоча, используя свои способности, а также ваши сознания, предпринял поиски Дока или его следов в прошлом. Мы хотели уловить ментальные следы Дока – каждый оставляет свой след-отпечаток, который постепенно гаснет и сходит на нет! Так вот, мы опасались, что просто не сможем найти ни одного его следа, но…
– Нашли? – радостно спросил Текс.
– К нашему удивлению, нашли! Причем это удалось без больших трудностей. Виракоча на следы Дока наткнулся сразу же!
– Так это отлично! – опять воскликнул нетерпеливый Текс, но Иваныч, подняв руку, сказал:
– Не спеши с выводами! Все дело в том, что такого быть не может. След или есть, или его нет! И шансы найти такой след были не очень-то высоки. А Виракоча нашел! Нашел сразу же и нашел везде. Мало того, он ментально спустился до границы Заповедника и понял, что след вашего друга идет именно туда. И там – обрывается.
– И что это значит?
– А это означает только одно – этого быть не может. Получается, что он либо вошел, либо вышел из Заповедника, а это невозможно. И второе: ментальный след Дока слабый, но везде одинаковый. Это свидетельствует о том, что Док находится сразу везде, что также невозможно.
Некоторое время все молчали, потом Кэп, подозрительно глядя на Иваныча, спросил:
– Но ты ведь все знаешь, обо всем легко догадываешься. Ты же Звездный!
– Все знает только Творец, да и то… если захочет знать. – И, сделав рукой широкий жест, произнес: – Пр-о-ошу! – И на столе сначала что-то замерцало, через пару секунд образовались чашки, и по комнате разлился чарующий аромат. Все трое – Иваныч не стал – принялись за кофе и какое-то время молчали. Наконец, поставив свою чашку на стол, Кэп задумчиво спросил:
– А помнишь, ты говорил про Герберта и что его в камень заточили? Вы бы смогли определить, где…
Звездный вскочил со стула и звонко шлепнул себя по лбу:
– Ну конечно же!!! В камень!!! Только при таких обстоятельствах может появиться ровный и однообразный след… Ну, ты голова! – сказал Иваныч, с уважением глядя на Кэпа.
– Постойте-постойте! – перебил Монти. – То есть вы хотите сказать, что Док уже десятки миллионов лет вмурован в камень? Со времен динозавров?
– Нет, не хочу. Я не знаю пока, это надо проверять и, проверив, идти дальше. Хотя, – задумчиво продолжил Иван Иваныч, – если рассуждать теоретически, это единственный реальный путь для ухода из Заповедника! Других-то нет!
– Ничего себе путь, – растерянно произнес Текс. – Как же он… что он чувствовал… миллионы лет?..
– Нервы или больной зуб живой Земли, – вспомнил Монти и передернулся: – Я в свое время несколько часов пробыл в такой… ловушке и то…
– Кстати, а где Виракоча? Он что, тоже отходит от экскурсии в прошлое?
– Виракоча сейчас в Австралии. Там живет его старый друг, который может нам помочь!
* * *
Виракоча – Великий Инка, человек, именем которого назвали Бога, шел по равнине или полупустыне – кому как нравится, – сплошь поросшей редкими, очень жесткими кустарниками, почти не скрывающими сухую, с красным оттенком землю. Он шел к странной куполообразной горе Улуру, что виднелась на горизонте. Там жил коренной обитатель этих земель, помнивший не только появление первых белых людей, но и уход последних геоадов. Нет-нет, он не был Наблюдателем, как Виракоча, не был он и магом, как Хорс, Один или Сварог. Он был неким Буддой австралийских аборигенов, человеком, которому то ли по ошибке Творца, то ли с некоей, неведомой людям целью было даровано бессмертие. Бессмертие и понимание фундаментального Закона Мироздания: Времени и его двух потоков. Звали аборигена Улуру, так же, как ту странную гору, в глубине которой он жил. Улуру не любил, когда Виракоча приходил незваным и возникал прямо в его владениях, поэтому гость всегда шел пешком. Впрочем, Виракоча любил такие прогулки, ибо вид этой странной и очень древней горы навевал какие-то смутные ассоциации и мысли, волновал, тревожил и даже будил фантазию.
«И долго ты еще так будешь тащиться?» – раздался мысленный голос Улуру, и в тот же миг Виракоча оказался рядом с другом на вершине красной, куполообразной горы. Гость с удовольствием огляделся: гора эта была невелика – она и на пятьсот метров не возвышалась над уровнем равнины, но почему-то здесь всегда возникало ощущение большой высоты и близости неба. И Виракоча любил эту махонькую «горушку» не меньше, чем свои неприступные Анды, а Улуру, посмеиваясь, говорил:
– Моя Улуру – самая первая и самая старая гора в мире! Потому-то она так притягивает всех. И вообще, Улуру – единственная гора, которая расположена под землей! – И Виракоча знал это. Знал, что она почти правильной дугой протягивается на два десятка километров и снова выходит на поверхность похожим каменным останцом, только значительно меньших размеров. Знал и то, что в глубине скрыты какие-то тайны. Сам же Улуру говорил, что там покоятся три его бессмертных предка, на что Виракоча с такой же улыбкой переспрашивал:
– Бессмертных? Покоятся?
А Улуру отвечал:
– Покоятся не только мертвые!
С виду Улуру был типичным представителем своего народа: широкое лицо с массивным носом, низкий лоб и большущая копна спутанных черных волос, спадающих прядями на лицо, делая его и так-то невысокий лоб уж вовсе «не сократовским». Ну и довершала картину простецкая красная рубаха и широченные белые – когда-то бывшие белыми! – брюки. И был Улуру умен, но как-то не так, как другие высоколобые интеллектуалы, а по-другому, и зачастую Виракоча, человек энциклопедических познаний, пасовал перед суждениями Улуру, перед его миропониманием. Улуру не был магом в обычном значении этого слова, но ему было открыто многое. Он не читал мысли собеседника, но всегда знал, с чем тот пришел, чего тот хочет. Вот и сейчас он спросил:
