Поворотили спиной к морю и отпустили поводья. Лошади пошли шагом, сами выбирая дорогу. Седоки доверились их чутью — тьма ведь кромешная. Что тут разглядишь?
— Федот, а батюшка твой, царство ему небесное, о том, что сельджуки затеяли, ничего тебе не говорил?
— Мало он знал. Поминал, что собираются разом высадиться во многих местах, ну, и, где добьются успеха, то себе и оттяпают. Что на столичный остров посягать не станут — то точно. Ендрик при нем знакомые офицеры не поминали, но полков к кампании готовилось много. Не успел папенька всё что нужно выведать. А у нас здесь велики ли силы?
— В крепости сотен шесть солдат, стрельцов сотня пешая, да полусотня конная. Казаков тут на севере опять сотня, но уже неполная. Да бояр десятеро, за каждым дружина десятка в три бойцов. Так это всё воеводе ещё собрать надо и неприятеля разведать.
Как забрезжит, поскачем в город, Чухнину всё обскажем. А пока — ноги лошадям не сломать бы.
— Вроде, уверенно идут, — отозвался Васька. — Путь под нами езженный, вроде как с колеями даже.
* * *
Шли намётом. Это галоп такой, ритмичный и неторопливый. Если переходить с него временами на рысь, то лошадку не загонишь. Однако, как ни берегли скакунов, к вечеру те уже еле шевелились. В аккурат до терема царевича доплелись, а тут…
— Ох ты батюшки! Слава Богу, что живым добрались, Григорий Иванович! А беда-то у нас какая! Сельджуки в городе высадились, и боярина-воеводу в битве той из пушки поранило, — дворецкий тут, как тут. — Его верные гайдуки сразу к Милене отвезли, но, говорят, плох он совсем. А потом казаки весть принесли, что и на севере высадились в трёх местах по всему побережью общими силами примерно тысячи в три человек при шести четырёхорудийных батареях. Но пушечки небольшие, для перевозки лошадками пригодные.
— Коня мне пускай свежего оседлают, да писаря найди, — Гриц спешился и подошёл к горшку, из которого усталые солдатики-регуляры черпали кашу. — Не откажите братцы, поделитесь харчём с голодным царевичем.
— Садись, Твоя Высокка! Снидай, — служилые потеснились.
— Из города, что ль прибёгли, — спросил Гриц, когда ложки заскребли по дну.
— Оттель. Поутру два пузатых сельжукских корабля стали против редутов и пошли по ним палить. Нас, как цепью мы выстроились, тоже картечью приголубили. Да и стрельцов побили немало, вот мы и потекли, прикрывая гайдуков Чухнина. Они его, вишь, на руках несли, чтобы не стрясти, как лекарь велел. Так, почитай, весь день и бежали.
Вздохнул, огляделся. Стрельцы и солдаты в немалом числе видны на дворе, а иные, небось, и спят уже где-то. За день пешком от города налегке дойти несложно, даже обратно можно успеть до темноты, однако сил такой путь отнимает немало, если несёшь пищаль или фузею, и припас к ней.
Призадумался. А ведь войско это — просто толпа вооружённых людей. Не видать ни часовых, и никого, кто бы чем-то распоряжался. Дворецкий наверняка позаботился насчёт кормёжки и размещения на ночлег всей этой братии, но это для него просто гости.
Повернулся к солдатам:
— Разыщите мне братцы капралов ваших, стрелецких десятников, да пригласите на беседу в царский кабинет. Пускай не торопятся, но и не мешкают, — и пошёл в палаты. Надо было сообразить, как быть дальше. Федоту, что встал от соседнего котла, кивнул. Мол, следуй за мной.
«Вот и началась взрослая жизнь», — подумал, поднимаясь по лестнице.
Глава 7. Обломки и обрывки
— Пиши, Кузьма, — Гриша приступил к диктовке первого своего указа. Прикрыл глаза, подбирая слова повесомей:
— Остров Ендрик. Наместник царя и губернатор Григорий Иванович Вельяминов.
Рысское царство подверглось нападению Сельджукского султаната и вражеское войско вступило на землю острова.
Предлагаю крестьянам, людям работным и иным, живущим на доходы от своих занятий, препятствий неприятелю не чинить, иначе как защищая свою жизнь, или жизни близких. Продолжать заниматься, чем должно, и в боевые действия не встревать.
Боярам спешно собрать дружины и выступить ко мне. А что прознали о сельджуках — доносить не мешкая. Тако же деять стрельцам, солдатам и казакам. — Примолк, заглянул через плечо писаря, перечитал. — Довольно будет. Садись и переписывай это же на другие листы. Мне таких бумаг в разные места надо разослать много. А, коли помощник у тебя есть, так зови его. Поспешай. Я потом одним разом все и подпишу.
В кабинет начали заходить капралы и десятники, а потом и казачий урядник заглянул, так его Гриша тоже позвал к столу, на котором была разложении карта острова. Всего командиров нижнего уровня прибыло семеро, один из них принёс руку на перевязи, а другой хромал, опираясь на клюку. Федот записывал имена, и сколько бойцов с каждым пришло, а освободившиеся от этих расспросов пытал уже царевич: как шли, что видели? Казачий урядник, что примерно равнялось десятнику у стрельцов или капралу регуляров, рассказал о высадках сельджуков на севере — видимо это он поведал дворецкому то, что должен был донести до воеводы. Потому что ничего к рассказу старого слуги не прибавил.
Одним словом, и сведения о противнике казаки собрали, и гонца выслали. Хотя и потеряли они больше половины бойцов, особенно восточные станицы пострадали. А что поделаешь против картечи?!
Ещё несколько вестей оказались не слишком плохими. Во-первых, конная полусотня стрельцов осталась в дозоре между городом и царским подворьем, так что, случись оттуда супостат нагрянет, то упредят.
Во-вторых, патрули, которых всегда посылали из крепости по западному берегу, под удар не попали. Так что, ещё не меньше четырёх капральств и один поручик бродят где-то и, есть надежда, сообразят прийти сюда.
Наконец, в-третьих, стрельцы две самых лёгких своих прапорщик сумели из боя выручить, хотя с огневым припасом для них дела обстоят скудно.
А часовые выставлены. Просто царевич их не приметил. Сторожевым велено себя не оказывать, потому как сельджуки — ворог коварный — любит атаковать внезапно. Если обнаружит караульных издали, сразу поймёт что как раз сюда и нужно нападать.
У Гриши возникло впечатление, будто дурят его усачи, насупился и ничего не отмолвил. Потом стали пересчитывать, сколько каких людей имеется в наличии, и прикидывать, кого отправить по селениям, зачитывать указ, да разведывать, что поделывает неприятель. А как договорили — так и царевич и князь, взяв в сопровождение каждый по одному капралу, двинулись проверять посты.
Поспать этой ночью удалось недолго, потому что, едва рассвело, надо было отправлять гонцов-разведчиков во все стороны. Поначалу думал, количество посыльных будет ограничено числом имеющихся верховых лошадей, но всё оказалось куда прозаичней — среди солдат или стрельцов читать умели далеко не все, а уж ожидать этого от крестьян, которым в первую голову указ и был адресован, было бы опрометчиво. И какой смысл деревенскому старосте, который на самом деле глава рода, от бумажки с непонятными значками?!
Хотя, нескольким посланцам удалось вызубрить текст указа дословно. Благо, был он краток.
По одному свитку с подписью и печатью велено было оставлять в каждом поселении, хоть бы и вовсе не было там грамотеев. Гриша это нарочно распорядился, чтобы сельджуки узнали о приказании, не сопротивляться им. Глядишь, без лютостей обойдётся. Не нужны ему свежие холмики на погостах.
* * *
В Царёвке, а так звалась деревенька, где обитала Наталья со своей матушкой, все дома и сараи оказались заполнены ранеными. Обе знахарки и Филипп занимались ими с помощью баб и девок. Среди помощниц отыскалась и княжна Татьяна — отчего Федот сразу успокоился и охотно последовал в горницу, где лежал раненый воевода. Да не тут-то было. Дочка боярина замахала руками и злым шёпотом пообещала отстегать их крапивой, если посмеют батюшку обеспокоить, чем привела Наташку в прекрасное расположение духа. Она всегда хохотала до упаду, если кто из деревенских порол царевича за шалости. И сейчас, видать, припомнила былое и развеселилась. Негодница.
— Не стоит боярина тревожить лишний раз, — пояснил Филипп, — он нынче между тем светом и этим. Не поручусь, что осознаёт себя.
Одним словом, выдался Грише часок-другой для отдыха. А то уже ноги не держат после больше чем суток без сна.
* * *
Царевич сидел над картой и пытался себе представить, что станет делать неприятель. Город, крепость и стрелецкую слободу он захватил. Казачьи заставы на северном побережье — тоже, считай, сбил с позиций. В лесистые холмы, покрывающие почти весь остров, пока не суётся, как и в район то ли низких гор, то ли высоких холмов восточного побережья, где всего-то и есть, что несколько маленьких рыбацких деревушек. В той же стороне расположены боярские вотчины, но уже не на самом берегу, а, если перевалить от него за возвышенности. Тут зажиточные имения, окружённые деревеньками земледельцев, в которых можно очень даже неплохо поживиться, как, впрочем, и здесь, в теремах.
