голову в коридор убедился в отсутствии лишних глаз и ушей. Закрыв дверь на замок, енот обошел вокруг лиса, приподнял тому веко и увидев закатившийся вверх зрачок, крякнул от удовольствия.
— Знатный удар, бро. Кинь мне веревку; она в моей сумке.
Рейс, уже набивший рот едой, молча кивнул и полез в сумку. Глаза мага округлились, когда он увидел там… маленький браслет, переливающийся всеми известными и неизвестными магу цветами.
— Ну чего ты там возишься? Наш новый знакомый скоро очухается.
Маг стряхнул оцепенение, и достав моток веревки, бросил его Карачуну, который уже ловко пеленал незнакомца покрывалом, сдернутым с кровати. Закончив процесс окукливания, Карачун положил тело в центр комнаты и присоединился к Рэйсу, который уже отыгрался за утренний проигрыш с яблоками, умяв почти четверть подноса. В комнате на несколько минут повисла тишина, которую нарушал только звук чавканья двух оголодавших магов.
* * *
Рысь смотрела на очнувшегося пленника не мигая. Рэйс знал, как это сильно напрягает всех существ и решил помочь еноту с допросом.
— Кто таков будешь? — задал вопрос Карачун, с довольным видом поглаживающий свой сильно округлившийся живот.
— Вэлкин.
— Чей ты вэлкин? Или ты сам на себя вэлкуешь? — спросил енот, поигрывая найденным при лисе иглометом.
За время вынужденного отсутствия незнакомца, по независящим от того причинам, ловец объяснил Рэйсу, что игломет практически уменьшенная копия стреломета. Принципы работы не идентичны, но схожи; и боезапас состоит не из стре́лок, а из более мелких игл. Плюсом игломета является очень маленький вес и размер, что позволяет таскать его практически незаметно, а также богатый выбор боеприпаса. Есть простые иглы, есть нейтрализаторы, иглы с ядом, со снотворным, разрывные и даже бронебойные. В общем начинка у игл может быть самая разнообразная. Минус только один — более меньшая дальность прямого выстрела, всего сто двадцать метров.
Лис в ответ попытался пожать плечами, скривился от боли в туго перетянутом веревками теле и повторил:
— Вэлкин. Так меня зовут.
— Оу… Ну прости, Вэлкин, ежели обидел по незнанию. Ну, а поподробнее? Зачем следил за нами из шагохода, и по какой надобности нанес неожиданный визит, да еще и с вот этой штуковиной? — и Карачун поднес игломет к лисьему носу.
Не дождавшись от своего пленника ответа, енот отложил в сторону оружие лиса и начал наматывать кусок покрывала вокруг головы Вэлкина.
— Вопросы, дружище, подразумевают ответы. В твоих интересах закончить нашу милую беседу, как можно скорее.
— Меня. Зовут. Вэлкин! — процедил сквозь ткань пленник с такой интонацией, будто это могло решить все вопросы.
— Не нужно повторяться. Мне и с первого раза было пофигу, как тебя зовут. Кто ты такой и кто тебя послал? А главное — зачем?
— Меня зовут Вэлкин!!! — не унимался никак гость, — Меня здесь все знают! Вам конец!!! Вы даже представить себе не можете, уроды, что с вами…
Договорить лис не успел; вышедший из невидимости Рейс резким ударом впечатал ногу в область его живота. Потом еще раз. И еще раз. Бить босыми ногами было не удобно, и маг в который раз за последнее время с грустью вспомнил свои, проверенные временем, армейские ботинки на толстой подошве и с обитыми сталью носками. Нахлынувшую вдруг грусть-печаль и неприятные воспоминания о способе попадании в этом мир, он постарался выместить на пленном, с еще большим остервенением перемещая ударами ног сверток с лисьим телом по всему пространству гостиничного номера. Остановился он, как только среди хрипов и криков пленного стал различать слова "хватит" и "все скажу".
Тяжело дыша Рейс в последний раз пнул беспомощного противника и обернулся. Карачун, пользуясь занятостью Рейса, продолжал прерванную трапезу. Перестав на секунду жевать, он махнул магу лапой, дескать: "занимайся, занимайся" и продолжил уничтожение продуктов.
— Кто тебя послал, падаль? Говори, быстро! — скомандовал маг пленному.
Сквозь хрипы и сиплое дыхание лис торопливо забормотал что-то нечленораздельное. Рэйс не мог разобрать, что он говорит, и склонившись над самым ухом пленника звонким командным голосом гаркнул:
— Говори внятно, скотина! На кого работаешь? Зачем следил за нами?
— Я… да, кхр… ой, я скажу! Скажу! Пожалуйста, не надо бить! Я все скажу, не бейте! — откашлявшись, жалобно заголосил Вэлкин.
— Вот давно бы так… Я вообще-то очень добрый и отзывчивый, — одобрительно похлопал по свертку Рейс. Он подтащил один из табуретов поближе к пленному, уселся на него, сложил руки на груди и надменно улыбнулся жующему за столиком еноту.
"Вот как надо выбивать признание."
— Говори!
— Она! Это все она! Она меня послала, я не хотел! — залепетал лис, сквозь закрывающую голову ткань покрывала, — Это она сказала мне прийти и передать тебе!
— Кто она? И что ты должен был передать? Отвечать! — Рейс, пылая энтузиазмом, склонился над пленным, ловя каждое его слово.
— Так это, мать твоя, естественно! — голос пленника был полон притворного изумления, — Просила тебе передать, что у меня член длиннее, да и трахаюсь я лучше и дольше!
Секунду тишины сменили раскаты заливистого хохота. Лис не смеялся — он ржал, сотрясаясь от душившего его смеха, и катаясь по полу. Под столом кашлял и фыркал, подавившийся едой енот. Красный от злости Рэйс, дрожащими руками схватил табуретку, на которой только что сидел, и замахнулся на пленного.
— Не сметь!!! Отойди!!! — Карачун пулей выскочил из-под стола и встал между Рэйсом и пленником, — Он специально тебя провоцирует, олух! Чтоб ты его завалил насмерть, понимаешь?
Давя рвущиеся из него смешки, енот прошел к столу и взяв огромный бокал с темным пивом, снова вернулся к пленному. Тот уже не катался по полу, а просто валялся и трясся от глухого издевательского смеха.
— А ты хорош, Вэлкин! Как вернешься на Паргот, просись в местное кабаре комедиантом! У тебя явный талант! — отпив пару глотков из полного бокала, Карачун вылил остальное пиво в районе морды лиса. Пиво не расплылось пятном, как нормальная жидкость, а стало вести себя, как вязкий гель — не стекая на пол, оно начало пропитывая ткань исключительно вокруг головы. Пленный дернулся, попытался сделать вдох, и из-под материи послышалось бульканье и кашель. Захлебывающийся лис выгнулся дугой и заскрипел веревками, связывающими его кокон — он тонул в вылитом на него пиве.
— Вот, ты похлебай пока, опосля поговорим, — больше не обращающий внимания на извивающегося пленника Карачун, обошел широкий столик и подошел к окну. Аккуратно приоткрыв штору, он выглянул на улицу, и внимательно посмотрел на здание напротив, где в темноте открытого чердачного окна старательно изображал незаметность абсолютно черный котолак.
Застывший с зажатой в руке табуреткой, Рейс настороженно перевел взгляд с агонизирующего
