— нажитое непосильным трудом. А ведь рабочий кубик только один пока получился — в пластмассе проблема. Но ведь господин Бик как раз главный в мире по пластмассам.
— Без пяти восемь буду в дверь стучать, — и глаза как у кота из Шрека.
— Ох, ну держи.
Пока будущий гений крутил в одной из комнат кубик уже не Рубика, они с Еленой Цезаревной пировали. Пётр вполне успел сварганить лобио. Фасоль с грецкими орехами Армен выделил, приправы тоже, ну а казан с водой и соль в квартире Чуковских нашлись. Кроме блюда грузинской кухни в меню наличествовала и русская хрень. Как это блюдо называется, Штелле не знал. Берётся печень, мелко режется, морковь натирается на крупной тёрке, и всё это вместе с луком и чесноком тушится. Но! В самом конце добавляется приличное количество мелко порезанных маринованных огурцов. Вот и весь рецепт хрени — однако пальчики оближешь. И всё это под какое-то сладкое самодельное вино, которое, прощаясь, всучил товарищ Мкртчян. Очень даже ничего. Но не из винограда — абрикос с чем-то. Объелись. Вот великий математик и выпросил кубик, пользуясь благодушным, чуть хмельным настроением.
Не обманул, принёс без пяти восемь кубик и тетрадь, а на первых двух страницах — различные формулы по сборке граней с одним цветом.
— Пётр Миронович, а где такую штуку достать можно? Когда он в продаже появится?
— Знаешь, Сергей, я точно сказать не могу, но обещаю, в СССР ты будешь первым, кто получит эту игрушку.
После завтрака Пётр проверил работу формул. Что ж, всё работало. Он переписал их на отдельный листок и заменил русские буквы на латинские. И вот меняя, вдруг осознал, что он — конченый дебил. Дак ещё ладно дебил — кроме того, ещё и неуч. Как и на каком языке он будет разговаривать с господином Марселем Биком? Он ведь ни одного толком не знает. Так, чуть-чуть немецкий — ну, типа, читаю и перевожу со словарём. Как-то не было потребностей в языках. А какие, интересно, знает этот самый барон Марсель? Имя французское. Наверное, немецкий и французский должен знать. А английский? Родился, кажется, в Италии.
Пришлось звонить на работу Люше и почти десять минут ждать. Там идёт какой-то опыт, и отойти нельзя.
— Елена Цезаревна, это товарищ Тишков вас беспокоит, — на всякий случай официально начал Штелле. Мало ли — вдруг кто подслушивает через спаренный телефон.
— Да, Пётр Миронович, — надо же, тоже официально — значит, не зря опасался.
— Елена Цезаревна, насколько хорошо вы владеете иностранными языками?
— Немецким сносно, и немного английским, — после некоторого зависания ответила Чуковская.
— Французским?
— Только несколько фраз — а что, надо что-то перевести с французского?
— Нет. Нужно пойти со мной в семь вечера в ресторан гостиницы «Интурист» и поработать переводчиком, — и опять Пётр вдруг осознал, что дебил. Та ли гостиница «Интурист», чтобы в ней встречаться с иностранцами? Там, небось, каждый официант и половина посетителей — работники КГБ. Нужно встретиться там с буржуем Марселем и перейти в более народное заведение.
— Да мне и надеть нечего! — пискнули на той стороне провода.
— Встреча в семь вечера, — Пётр повесил трубку. Чего-нибудь да наденет.
Сел и задумался. Нужен план. Желательно — такой, чтобы возможные хвосты срубить. А ведь он ни разу не шпион, и слежку вычислить не сможет. Да и захочет ли в этом участвовать «владелец заводов» господин Бик? Получается, план должен быть простым. Допустим, вызываем к Дому Писателей два такси. В одну машину садится Чуковская и едет к гостинице «Интурист». Во вторую садится он и не доезжает пару домов до этой гостиницы. Машины просим постоять минут десять, и никаких попутчиков не брать. Дать залог в виде документов — с ними не убегут. Стоп! Документы нельзя. Потом ведь органы могут спросить: а кого и куда вы отвозили? Тогда билет в сто рублей. Не уедут. Номера ведь записать можно, да и на панели есть фамилия водителя.
Дальше. Нужен приличный ресторан — а он в Москве кроме «Праги» и не знает ни одного ресторана. Ну, и ладно, пусть будет «Прага». А как туда попасть? Нужно забронировать столик. Дудки! Двадцать минут общения с телефоном показали, что не всё так просто. Нет на сегодня свободных столиков. Нет столиков — зато есть товарищ Мкртчян. Есть и его номер телефона. Ещё двадцать минут переговоров, и вуаля — столик появился. Только повесил трубку, как телефон зазвонил снова.
— Квартира Чуковских, — опасливо поднял Пётр трубку.
— Пётр Миронович, это Фурцева. Повезло вам, — и молчит.
Ах да, нужен диалог.
— В чём же мне повезло, дорогая Екатерина Алексеевна?
— Гагарин будет 1 апреля в Краснотурьинске. С вас шесть песен. А теперь давайте серьёзно поговорим. Вы ведь понимаете, что теперь мне опять половину Москвы к вам гнать? Снимать концерт ведь у вас придётся. Говорите, кто нужен на этот раз?
Кто бы сомневался. Звать так звать. Когда ещё такой шанс выпадет!
— Говорухин ведь, наверное, не откажется? Пусть тот же коллектив и берёт.
— Записала. Дальше.
— Нужен ударник-виртуоз. Те же гитаристы. Те же баянисты. Группа «Скоморохи». Естественно, Светланов со своими людьми. Да! Есть одна задумка. Нужен лучший в Союзе скрипач. Ойстрах подойдёт.
— А рожа не треснет? Где вы и где Ойстрах! — фыркнула Фурцева.
— Вещь будет убийственная — и я потом разрешу ему исполнять её в любое время, даже за рубежом, — а что? Just Blue группы Space — вполне космическая музыка. Вика помучилась немного, но сказала, что с помощью Светланова сможет сделать аранжировку для современных инструментов безо всяких синтезаторов. Похуже получится, но ведь оригинала никто не слышал. А ещё она попыталась с помощью краснотурьинских скрипачей повторить «Шторм» Ванессы Мэй. Не получилось — скорость не та. Вот вся надежда на Ойстраха.
— Не знаю. А если он сейчас на гастролях? — на самом ведь деле занятой человек.
— Если внутри страны, то пусть перенесёт. Правда, вещь того стоит.
— Как непросто всё с тобой, Пётр Миронович. И никто другой не подойдёт?
— Екатерина Алексеевна, можно и из нашей музыкальной школы взять человека. Только вы ведь представляете разницу? Вот такая разница и будет. Вам нужен концерт? Вам решать.
Молчала трубка минуту.
— Постараюсь. Ещё кого? Ростроповича не надо?
— А это мысль. Спасибо за идею. А что, если их двоих вместе вывести на сцену? Ищите Ростроповича.
— Всё! — и ржёт.
— Нет, Екатерина Алексеевна, не всё. Знаете стихотворение «Жди меня»?
— Понятно, что знаю.
— Константин Симонов нужен. Они вдвоём с Машенькой прочитают его. Вступление будет такое: «Тяжело было жёнам
