class="p1">— Насколько я знаю, воины обычно изучают тактику и стратегию. Их сложно назвать недалекими, — усмехнулась я.
— Госпожа ликтор… Юнта… Воины не изучают историю и философию, они бесконечно далеки от отношений между реальностями и понимания причин и следствий глубинных изменений.
Мне пришло глубокомысленно кивнуть, чтобы заставить его продолжать. Потому что ничего не поняла в этой тарабарщине. Но была достаточно убедительна, потому что он, с видимым облегчением, продолжил:
— Они отправились в безрассудное путешествие, и потерпели закономерную неудачу. И тогда настал мой черед.
— Какие у тебя планы? Что собираешься предпринять на острове Ваутиан?
— Вряд ли мне удастся решить мою задачу на острове, госпожа ликтор, хотя порталы порой и предоставляют нам различные сюрпризы. Иногда подарки, чаще — каверзы. Порталы любят играть с теми, кто их равнодушно использует. Очень надеюсь, что ваш портал не примет меня слишком жестоко. Я давно изучаю порталы… надеюсь, что научился с ними дружить. Вы, госпожа ликтор Юнта, согласились меня выслушать, и это первый благоприятный сигнал. Возможно, я сумею найти и уговорить мага нужной квалификации перейти на наш Рубеж. В конце концов его родиной его предшественника был Ваутиан. Но если такой возможности не будет, я попробую найти замену на соседних островах. Госпожа ликтор может не сомневаться, что на материк я категорически не собираюсь, только на острова.
Я знала, что Кара Фу Мэй говорит правду. По крайней ту правду, в которую верит. Хотя я не понимала, почему он считает, что нежелание ехать на материк должно добавить силы его аргументам — для этого нужно было хоть немного разобраться в политической ситуации, сложившейся в реальности Угайника. Зато его мысль о том, что порталы могут делать каверзы и что с ними можно подружиться, почему-то была мне близка и интуитивно понятна.
Несколько секунд я раздумывала. С таким интересным собеседником было бы хорошо поговорить подольше. В конце концов, я ничего не знаю о порталах, а он явно мог бы рассказать многое. Увы, я не могла себе позволить показать, насколько не осведомлена о самых простых вещах — а это бы в процессе разговора обязательно выявилось. На хорошего учителя он мало походил, так что разговаривать с ним должен тот, кто хоть что-то в состоянии понять из его речей. Может быть я наговорюсь с ним позже, когда немного освоюсь, а паракон вернется с магом или без него.
Я встала. Протянула руку в сторону двери, ведущей на остров Ваутиан, заметила, что она для моего гостя появилась только сейчас.
— Хорошо, клирик Кара Фу Мэй, я даю вам проход на земли Угайника. Надеюсь, что ваша миссия успешно закончится и вы вернетесь через мой Рубеж, уже в компании с магом.
Когда мы вышли на веранду, которая клирику казалась крыльцом, я неожиданно даже для себя спросила:
— Простите за неуместное любопытство, но мне бы хотелось знать, являлся ли Кара Фам Ру вашим родственником?
— Да, госпожа ликтор, Фам Ру был моим внучатым племянником. Увы, не всегда нам удается убедить молодежь посветить себя чистой науке, — поклонившись, сказал он, и сошел вниз.
— Соболезную, — сказала я ему вдогонку. Но он уже вряд ли услышал это, потому что перешел в замедленный режим. — Счастливого пути, — пожелала я ему, и он рывком оказался в ста метрах от Дома и неторопливо отправился восвояси.
Вернувшись в атриум, я увидела перекошенное от ярости лицо Бандерлога:
— Зачем ты его пропустила?
Даже не подозревала раньше, как легко можно заполучить себе врага. Просто на пустом месте.
— Ликтор этого Рубежа, — сказала я, — решает, кого пропускать, а кого нет. Как ликтор, я решила, что он достоин прохода.
Слова эти, возможно, прозвучали слишком надменно. Просто я еще не вышла из роли ликтора и не сообразила поменять маску «начальник» на маску «ученица». Да и хитон тоже сыграл свою роль.
Бандерлога всего перекосило. Он хотел что-то сказать, но сдержался, развернулся и вышел.
А я отправилась в свою комнату. Мне нужно было принять капли — вроде бы время пришло. Тяжела ликторская доля, особенно когда в доме нет часов. Где же их взять?
Ходила, жевала пирожки и печенье с вареньем, по разу в полчаса… примерно. Через раз пила по капле знахарской настойки. Странная она, чуть горькая, чуть мятная, чуть маслянистая, но каплю заглотить можно. Даже рассаду успела высадить.
Бандерлог объявился только к обеду. Накрыла ему в атриуме, а сама вышла перекусить на веранду — два крошечных хрустящих пирожка с начинкой из творога с вареньем и чай. Сейчас много есть нельзя… до ужина. Пирожки, которые пек Уюн, были необычайно вкусными, и мне пришлось отойти от них подальше, иначе ни одного не осталось бы.
Хорошо покурить успела. Потому что нарисовался Бандерлог. Облизывается, почесывает живот.
— Что, ученица, пора заняться делом?
В тоне его было столько сарказма, что я остереглась принимать эти слова за приглашение.
— Раздевайся.
Что?
Он неторопливо развязал шнурки и снял ботинки, затем расстегнул рубашку, штаны. И вдруг чуть не одним движением скинул их с себя, оказавшись абсолютно голым.
Фигура у него была атлетическая. Не как у качков, а гладкая, плавная, наполненная чудовищной энергией действия. Тронешь — взорвется. Как у дикого зверя, у пантеры, например. Никаких эротических фантазий такое тело мне не внушало. Примерно как мраморная статуя — красиво, восхитительно… но и все на этом.
— Тебе повторное приглашение нужно? Поторапливайся.
— Может быть объяснишь, зачем?
— Ты, ликтор недоделанный, вообще к жизни не приспособлена. Поэтому каша в голове и одни эмоции. Прежде, чем что-то осваивать, должна научиться правильно дышать. Только после этого сможешь научиться ставить и снимать барьеры.
— А дышать правильно — это дышать голышом? — фыркнула я.
— Дышать правильно ты научишься не скоро. Но начинать можно только «голышом», вот же словечко придумала. Обнаженное тело более чувствительно. Без этого не научишься.
Выпрямившись, он чуть прикрыл глаза — только щелки остались — но следил за мной очень внимательно. Потом медленно, очень медленно вдохнул. Тело затрепетало. Я видела, как под кожей и мышцами струится воздух, наполняет, распространяется, захватывает каждую клеточку. Секунд через двадцать вдох закончился и тело замерло. Еще секунд на двадцать. Потом начался такой же медленный выдох.
Это впечатляло. И было совершенно непостижимым и недостижимым. Я никогда так не научусь.
— Давай, теперь ты. Только волосы подбери.
Пришлось попросить дом
