хозяина заведения.
Но Юра одним жестом подозвал молодую официантку, что откровенно пялилась на него, стоя у барной стойки.
— Посиди, пусть работают твои подчинённые. Ты мясо ешь? — спросил мужчина.
— Я была несколько месяцев вегетарианкой и мне не понравилось.
— Ты умеешь отличить рибай от стриплойна?
— Конечно, визуально, — сказала Света.
— Так, записывай, — приказал Юра подошедшей официантке. — Бутылку самого лучшего рома. Колу, лёд. Потом два стейка стриплойна, два рибая, всё средней прожарки. Подавать нам, не информируя о том, какое где мясо. Мы должны будем угадать. И принеси какой-нибудь гарнир, хороший соус. И чем быстрее, тем лучше.
Официантка убежала, а Света вновь плюхнулась на диван напротив Манина.
— По вкусу я не отличу рибай от стриплойна. Это не реально, — сказала Света.
— Я тоже не отличаю, — сознался Юра. — Но эти твари, которые сюда ходят по вечерам, они отличают. Сидят с такими мордами, жуют. Жуют и отличают. Редко когда я видел их хари довольными. Сначала я думал, что повар у нас говно. А потом оказалось, что это наши клиенты говно. А наблюдал я долго и много. Хоть и сквозь стекло стакана, но даже так я мог отличить нормального человека от говна. Я же простой, я чуть больше двух-трёх лет назад охранником работал. До этого на складе коробки грузил. А эти, никто из них коробок не грузил. Эти будто всю жизнь учились отличать стриплойн от рибая. А я не могу научиться, не моё это.
Юра не был пьяным, но лёгкая хмельца начала развязывать его язык. Ром принесли как нельзя кстати.
— Вы говорите такие вещи, — Света пыталась деликатно изложить свою мысль. — Вы ненавидите своих клиентов?
— Извини, Светочка, — Юра встал из-за стола. — Пиво обратно попросилось.
Когда он вернулся, Света также смирно сидела за столом. У неё был немного испуганный вид. Может быть, она готовилась к тому, чтобы выслушать тяжёлую историю жизни Юрия Манина: как он работал сначала на складе, потом в охране, а потом стал крутым бандитом и сколотил себе состояние.
Пришли первые клиенты на поздний бизнес-ланч. Юра окинул их брезгливым взглядом, налил себе ром и выпил. Поморщился. Света вновь не стала пить, она молча цедила свой чай.
— Ты спрашивала у меня, ненавижу ли я наших клиентов? — вспомнил Юра. — Да, ненавижу. И бизнес я этот открыл ради Майи, чтобы она была счастлива. А она всё в итоге бросила и сейчас ринулась на более крупные проекты. Завод по переработке вторсырья в гранулят, из которого потом можно делать всякую фигню. Коврики, тапочки. И гипермаркет на окраине города строит. Ещё у неё загнивает интернет-магазин. Короче, всё её. Мне это было не нужно. Я простой парень, у которого просто появились деньги. Я бы жил спокойно, не отсвечивая, без стриплойнов и рибаев. Может, пил бы не дешёвое пойло, это да. Заказывал бы пиццу по телефону, покупал бы не китайское барахло. И машина у меня хорошая, но не та, что стоит тридцать миллионов, совсем нет. Мне не нужно было попадать в этот мир. Мир рибаев и стриплойнов. Меня от него воротит. А деваться некуда, мне даже нравится здесь, я этот бизнес больше не отдам Майе. Но в остальном пусть делает, что хочет. Ради неё я попал сюда, где мне не комфортно. В мир траты больших денег. Копить было интереснее, чем крупномасштабно тратить. Но ради неё я буду это делать.
— Если вы готовы на многое ради неё, то почему вы на ней не женитесь?
— Хороший вопрос! — сказал Юра и налил себе ром. — Вопрос хороший, потому что я не знаю на него ответа. В прошлой жизни я ей уже сделал предложение, но мы долго копили, потом она ушла…
— Майя ушла от вас? — не поняла Света.
— Нет, — как-то невнятно ответил Юра. — Просто у меня была прошлая жизнь. Более весёлая.
— Расскажите?
— Давай уже на «ты», Света, — Юра выпил. — Расскажу обязательно, когда мы вместе будем всё понимать. Сейчас мы на разных гранях реальности. Вот смотри, ты управляющая, но власти в своих руках не чувствуешь. Думаю, тебе много хочется здесь поменять, но тебе мешают наставления Майи, о которых она сейчас и не помнит, у неё гранулят в голове.
— Да, вы правы, я бы изменила некоторые вещи, — приободрилась Света.
— У тебя есть потенциал, и я даю тебе власть изменить это место. Чтобы эти кислые дяди-рибаи и тёти-стриплойны также жевали свои куски, но с более довольными рожами. Я думаю, ты сможешь раскрутить это заведение, я дам тебе денег. Много. Сделай тут реконструкцию, ребрендинг, аутосоринг и чё там ещё бывает из непонятных слов.
— На самом деле, у меня есть мысли, которые не совсем подходят под формат «Версаля», — захотела высказаться Светлана.
Но Манин прервал её.
— Я знал твою сестру, — сказал Юра. — Мы даже встречались. Но я не был козлом, просто я был не тот, кто ей нужен. Я плохо умел слушать. Мы расстались быстро. У нас ничего такого не было. Она уехала домой, с тёткой она не очень тут ладила. Потом, через какое-то время, не помню сколько, то ли полгода, то ли год, я ей позвонил. И какая-то женщина сказала, что Ася умерла. Я бросил трубку…
— Да, это была бабушка, — грустно сказала Света. — У Аси не было друзей. На её похороны пришли только близкие родственники и две соседки. Даже тётка не приехала. После смерти Аси, бабушка забрала её телефон себе. Мы долго потом обсуждали ваш звонок. Через день решили позвонить, узнать, кто её спрашивал. Но не дозвонились. Потом позвонили ещё, и снова не получилось. Я звонила. Мне просто хотелось узнать, с кем и как она провела последние дни жизни в этом городе. Представляете, а если бы дозвонилась до вас?
— Мы перешли на «ты», — напомнил Юра, сделав коктейль из рома, колы и льда, и протянул стакан Свете.
— Да, если бы я тебе позвонила, что бы ты сказал? Что любил её? — Света сделала несколько глотков коктейля.
С барной стойки на них уже не таращились: пришли новые клиенты, чтобы спрятаться от непогоды, и все сотрудники были заняты работой.
— Когда я позвонил твоей бабушке и узнал, что Ася умерла я… расстроился. Меня как-то это тронуло, и я даже не знал, почему меня это так задело, ведь я не полюбил Асю. В тот же день я напился и уснул под мостом. Меня обокрали, вытащили из кармана деньги и телефон, и я потерял навсегда связь с прошлым, с Асей.
— Люблю больше чистый ром, —
