В общежитии познакомились, пока на общей кухне пытались сварить овощной суп, с несколькими соседями. Не пацаны желторотые, в звании младше капитана и не оказалось никого. Не простая школа, где эти звенящие медалями и орденами школяры учатся. Под пристальным взглядом седого, несмотря на довольно молодое лицо, капитана Вовки вымыли овощи и, почистив, стали опускать в закипающую воду.
– Постный суп варганите? – прервал исследование чужого ужина капитан.
– Первый день, не знаем, где тут чего купить можно, – пояснил словоохотливый Третьяков.
– Предложение есть, парни, – капитан вытянул руку. – Меня Семеном зовут. Мы с напарником в долю войдем. С нас мясо и ложки. У вас кастрюлька как раз на четыре порцайки.
– Договорились. – Энергии за день потратили уйму, и на постном супе можно и ноги протянуть. Белки нужны, тем более что организм расти продолжает.
Вовка протянул свою руку и пожал узкую и хрупкую на вид ладонь капитана. Что вот за люди в этом времени (они же хроноаборигены)? Обязательно нужно сдавить со всей силы, чтобы проверить силу рукопожатника. Фомин церемониться не стал и тоже даванул. Капитан усилил давление. Вовка тоже напряг из последних сил, даже бисеринки пота на висках у капитана выступили.
«Напарник» капитана пожал руку Третьякову, тоже капитан, но эмблемы на погонах другие, прокурор, наверное, не разбирался Челенков, щиты с перекрещенными мечами. Стоп, точно прокурор, получается. Звездочки не как у капитана, а вдоль всего погона и погон как-то чуть уже смотрится и серебристый.
– Юрист первого класса Третьяков.
– Кто? – не понял вратарь.
– Я – юрист первого класса Третьяков, – ткнул себя в грудь «напарник» капитана, все еще пытающего пересилить Фомина.
– А я вратарь команды «Динамо» по канадскому хоккею Третьяков, – чуть помедлив, почти солидно: – Владимир.
На эту парочку стоит посмотреть. Не отец с сыном. Двухметровый и худой, как выходец из Бухенвальда, Вовка с копной блондинистых волос и маленький, ростом метр шестьдесят где-то, крепыш и немного толстячок брюнет короткостриженый.
Капитан сдался первым.
– Закипит ведь скоро, за мясом надо идти, – просипел он и разжал руку.
– И то, – Фомин тоже разжал руку, – ничья?
– Легко отделаться хочешь, хлопчик. Потом посмотрим на тебя, во двор после ужина сходим. Глянем на гимнастической площадке, на что ты способен.
– Не сегодня, – развел руками Фомин и решил выпендриться. Гормоны. Никуда не денешься. – Генерал-полковник Аполлонов Аркадий Николаевич к полседьмого машину пришлет, в гости зовет.
Правильно сказал. Принесли просто огромный кусок мяса и как-то уважительно смотреть стали.
– Так у вас игра завтра с ВВС?! – хлопнул себя по колену капитан Семен, когда уже ужинать садились у Вовок в комнате. У напарников тарелок и стаканов запасных не оказалось.
– Да, в шесть тридцать. Приходите, – с полным ртом промычал Третьяков-длинный.
Еще бы. Суп получился на пятерочку. Когда мяса в нем половина объема, даже отсутствием перца трех цветов и майонеза или сметаны не испортишь.
Всю кастрюлю и умяли. Практически в полной тишине. Ну, у Вовки так в семье заведено, а Семену с Иваном Третьяковым тоже не до разговоров было. Видно было, что первый раз за день вкушают.
Вовка, пока Третьяков мыл посуду, достал и уложил аккуратно их документы. Файлов на молнии нет. Завернул в бумагу, потом в клеенку и, предупредив вратаря, что если что, то пусть без него чай пьет, вышел на улицу. Надеялся, что генерал напоит.
Шофер довез Фомина до генеральского дома быстро и вышел с ним, на недоуменный взгляд Вовки пояснил:
– Там охрана, не запустят.
И правда, в вестибюле стоял бравый милиционер. А, нет, форма милицейская, но погон нет и герба на фуражке. Просто вахтер, но с кобурой и явно не пустой. Когда мужчина шагнул к ним, то стало понятно, почему этот здоровяк уволен из милиции. Протез ниже колена на левой ноге.
– Это к Аркадию Николаевичу, он вызывал, – пояснил водитель и вышел из подъезда на улицу.
– Второй этаж, третья квартира, – хрипловатым голосом, оценивающе оглядев Вовку, сообщил вахтер и прошел к себе за стол.
Поднялся Фомин на второй этаж, покрутил барашек звонка. Такие только в фильмах видел.
Дверь без всяких там вопросов «Кого нелегкая принесла» открылась, и на пороге стоит она. Та самая девочка на пятерку с тремя плюсами. Гибрид Веры Брежневой, Наталии Орейро и порноактрисы из фильма про развратных старшеклассниц.
– Ты к нам? – взгляд оценивающий. Так есть что оценивать. Просто супер-пресупермодное черное длинное пальто, цигейковая шапка, тонкие дорогие кожаные перчатки на руках.
– Меня Аркадий Николаевич просил зайти, – пришлось головой тряхнуть. Прямо так и хочется встать на одно колено и попросить руки и сердца. Или нет, это у родителей просят руки и прочие органы, а у самой дивчины чего? Печень? Ножки? Титьки?
– Пап! – И упорхнула. Даже зайти не предложила. Как там, в «Кавказской пленнице»: «Плохо еще мы воспитываем нашу молодежь».
Генерал появился через пару минут, Вовка уже отчаялся «папу» увидеть.
– А, Володя, проходи. Принес бумаги? – Аполлонов был мокрый, из ванной только вышел.
Фомин протянул ему «файл». Потом одумался и снял обертки с «пакета документов».
Генерал осмотрел внимательно паспорта и свидетельства о рождении. Не поленился и аттестаты изучил.
– Пятерка по английскому? Спикаешь? – Сунул в карман роскошного парчового халата. Явно вещь заграничная.
Федор Челенков английский знал хорошо. Свободно говорил. Жизнь заставила, а потом загорелся и поставил себе цель выучить язык «вероятного противника». Даже на курсы ходил. Где в группе изучают. Метод глубокого погружения. Словом, оксфордского акцента нет, но свободно поговорить и ответить на вопросы журналистов на пресс-конференции после матча мог.
– Да, Аркадий Николаевич.
– Семилетка, говоришь?
– В восьмом в вечерней школе учусь… учился.
– Ладно. Не паникуй. Завтра скажу там кому, найдут тебе вечернюю школу с…
– А при этой высшей школе милиции нет? Ну, чтобы далеко не ходить…
– Ты борзый хлопец, генерал-полковников перебиваешь. Ладно, тебе прощу, при одном условии. Заходи, раздевайся. Сейчас ужинать будем, – не дал Аполлонов Вовке сообщить, что только две тарелки супа умял, укосолапил по коридору длиннющему.
Вовка повесил пальто на вешалку, подумал и свитер тоже снял, остался в рубашке. Рубашка была из той же серии, что и пальто. Из двадцать первого века, с кучей погончиков и карманчиков, с цветной вставкой по воротнику и с двойным рядом пуговиц в цвет вставок. Белая с красным. Света, когда примеряла готовую на Вовку, не удержалась, сорвала с него и снова на кровать завалила. Бывает. Теперь вот как без нее?
Никто провожать его в гостиную не выходил, пошел на голоса. Генерал уже переоделся. Надел форменные штаны и рубашку. Широченные красные лампасы. Казак!
У которых были красные? У енисейских? Челенков хобби себе завел на старости лет – раскрашивать оловянных солдатиков. Появились уже специализированные магазины с солдатиками и всякими приспособлениями для окрашивания. Там и аэрографы, и кисточки малюсенькие, и краски сотни расцветок. Так и узнал, какие цвета какому казачьему войску соответствуют. Эх! Какая коллекция пропала! Там на сотню тысяч долларов набралось. Так не в деньгах дело. Сколько труда вбухано?! Сколько радости при окончании раскраски очередного маленького воина?!
Зашел, оказалось, что семейство Аполлоновых не в гостиной вкушают пищу, а как большинство советских людей на кухне, причем не очень и большой. Контрастировала с огромным коридором.
– Так, Наташа, это Володя, второй Бобров.
– Кто? – девушка сняла школьное платье и надела халат. Чуть маленький. Быстро росла в последнее время. Всего по колено и на груди не очень нахлестываются полы. Оставляют место для фантазии.
– Хоккеист хороший. С нами поужинает. Ты еще один прибор поставь.
