постепенно расплывалась блаженная улыбка.
Когда уже он согрелся и поел горячего, мы стали анализировать произошедшее. Как так получилось, что никто деда сутки не хватился?
– Вечером сегодня мы бы его хватились. – уверенно сказала Никифоровна. – Как это так: Трофим на пироги не пришёл?
– Он бы замерз до вечера. – возразил я.
– Да не… Расковырял бы чем-нибудь вторую раму. – ответил дед. – Разбил бы стекло, черт уж с ним, на худой конец.
– Ну, хорошо, что хорошо кончается. – подвела итог бабушка. – Даже окна бить не пришлось.
Но, на самом деле, все были под впечатлением от произошедшего. Зимой шутки плохи…
Пошли с отогревшимся дедом к нему, посмотрели, с чего начать. Посоветовал ему угол наклона изменить у крыши крыльца, покруче сделать.
– Может, следующий раз выдержит, когда снег сразу весь с крыши поедет.
Стойки крыльца быстро подняли и закрепили, а с крышей повозились. Всё хотелось её понадежней закрепить.
Зашивать крышу решили завтра. А то пока мы копались, темнеть начало.
– С боков-то я сам обошью. – рассуждал вслух дед, когда мы шли к нам. – Встану завтра пораньше и обошью. А на крыше мне одному не справиться.
– Я помогу, не переживай! У нас завтра еще целый день будет.
Наши натопили хату посильнее, понимая, что мы с дедом весь день на морозе провели. Позволил себе пять капель под тушеную картошку с мясом, чтобы расслабиться после напряженного дня. Бабушки и Трофим затянули «Ой, мороз, мороз…». И так мне хорошо у печки стало, что не заметил, как задремал.
А приснилась мне, ни много, ни мало, меховая фабрика. Цех снился скорняжный, помню, это там, где шкуры в готовые изделия собирают. Не запомнил, что конкретно, помнил только, что опасность там какая-то…
Жизнь меня научила, что своим снам, как и предчувствию, надо доверять. Нельзя сейчас производство левое запускать, ох, спинным мозгом чую, нельзя. В понедельник буду с Сатчаном встречаться, попробую его в этом убедить. Так-то он мне обещал, но опыт свидетельствует, что в ожидании проверки все очень податливые и на все готовые, чтобы она прошла благополучно. А вот после того, как она уйдет…
12.03.1972 г. Подмосковье. Деревня Коростово.
В воскресенье мы с Трофимом довольно быстро зашили крышу. Но старый шифер раскололся. Пришлось повозиться с новым куском, который пришлось подгонять. Как это сделать без болгарки, я понятия не имел. Но старый показал мне интересный способ. Он гвоздём пробил по линии отреза множество отверстий, а потом, приложив брусок, отломил лишний кусок. Всё гениальное просто.
До обеда мы управились. Дед остался дошивать боковины. Послал меня отдыхать уже категорически, сказал, что погода хорошая, и ему самому в радость немного поработать. И я вернулся к нам. Вчерашний сон не давал покоя. Не хотелось ждать до понедельника, лучше встретиться с Сатчаном сегодня. А то завтра прямо с утра начнут производство левака, и, пока я доберусь до Сатчана, уже успеют всю схему засветить, если менты кого-то на месте оставили.
Объявил своим, что надо возвратиться в Москву пораньше. Вернувшись, набрал Сатчана, сказал, что подъеду, мол, есть один разговор. Но он сказал, что приедет сейчас сам, у него терпения не хватит ждать, пока я на метро до него доберусь. Мне не хотелось лишний раз тревожить жену. Договорились, что я выйду к нему, поговорим в машине.
Минут через тридцать во дворе посигналили.
– Что случилось? – набросился он на меня, когда я подсел к нему на пассажирское сиденье.
– Нельзя завтра возобновлять параллельное производство. – без обиняков ответил ему я.
– Почему? – разочарованно спросил он.
Ну вот как и знал – все обещания забыты. Жажда наживы все перед глазами застит…
– Слишком легко проверку прошли… Так не бывает, учитывая, что проверку конкуренты прислали… Помяни моё слово! Они просто тактику сменили.
– Да что ты выдумываешь! Какую тактику?!
– Не знаю! Просто, жопой чую… Что-то не то… Нельзя сейчас возобновлять параллельный поток.
– И как я, по-твоему, это должен объяснить своим? – раздраженно спросил Павел.
– Мерами предусмотрительности и собственной безопасности. – пожал я плечами. – И Елене Викторовне подскажи, чтобы у неё производственные показатели не сильно отличались в аналогичных периодах. Чтоб всё ровно было…
– Параноик. – недовольно ответил мне Сатчан.
– Паш, ты зря думаешь, что всё закончилось. – серьёзно сказал я. – Всё только начинается. Ты же не думаешь, что Самедов и компания так легко отступятся? Утрутся и забудут?
– Я понял. – резко вскинул он на меня недовольный взгляд. – Попробую донести твою позицию. На сколько надо отложить параллельный выпуск? На неделю хватит?
– Откуда я знаю? – пожал я плечами. – Давай, пока, на две. А там посмотрим.
– Две недели!.. Мне нужны убедительные аргументы. – недовольно сказал он.
– А «бережёного бог бережёт» не аргумент? – усмехнулся я. – Это шахматная партия, понимаешь? Чтобы сделать ход, надо дождаться своей очереди, а мы её ещё не дождались: мы не знаем, что они предприняли.
– Ладно, я понял. – устало ответил Сатчан. Мы попрощались, и он уехал.
Ну, я сделал, всё что мог. Теперь им только собственная жадность угрожает.
В понедельник Лёха напомнил, что у него в воскресенье день рождения, и что он привезет Свету утром в субботу к нам.
– Она билеты взяла заранее, – докладывал он. – и туда и обратно.
– Хорошо, хорошо. Привози, конечно. – подтвердил я, что все наши договоренности в силе. Как у них всё серьёзно, однако. На Новый год только познакомились, а уже такие планы далеко идущие. – Что мама-то твоя, уже привыкла, что она москвичка?
– Ну как тебе сказать?.. Пока ещё не особо. Она только работу поменяла, в Москву из Загорска перевелась, психует, что на дорогу до работы и домой много времени уходит.
– Вот как? А она раньше не знала, что это неотъемлемая часть жизни москвичей? – рассмеялся я.
– Ну может слышала, но не представляла себе, что это такое: полтора-два часа в одну сторону. – усмехнулся Лёха. – Удивляется сейчас, как я ездил полгода из Загорска в Москву учиться?
– Вот. Всё только на своей шкуре познаётся. – подвёл итог я.
Через
