же как я, придерживался за стену.
— Стой, там скользко! — крикнула Милена, но было поздно. Илья прыгнул на последнее бревно, то самое, коварное как Лада — поскользнулся, и с удивленным выражением лица ухнул вниз. Я рванулся было за ним, но Милена и кто там прикидывался Лизаветой, меня удержали. Я встал на карачки, подполз на ощупь к краю площадки и крикнул вниз:
— Илья! Илья! Выплывай! Главное не дай себя унести потоком! Мы сейчас кинем веревку! Илья, гад! Не молчи, а то щас спрыгну и утоплю тебя на хер!
— Ну хорошо, что только утопишь, а не посадишь, — хихикнули сзади почти нормальным Лизаветиным голосом.
— Да тут я, — донесся голос Илья, с неожиданно близкого расстояния.
— Где тут? — не понял я. Темно было, как… Хотя нет, свои вытянутые руки я еще слегка различал.
— В воздухе застрял, — ответил Илья.
— Сеть там натянута. На сети он лежит, — уже вполне нормально сказала Лизавета, — сейчас у вас глаза привыкнут, тоже увидишь.
Не увидел. В конце концов Лизавета нашла веревочную лестницу с другой стороны площадки, спустилась по ней, потом за руку вывела к нам Илью. Только когда он оказался рядом, отозвался на мои вопросы, получил кулаком в бок, за глупость, ответил мне сбившей меня с ног затрещиной, я наконец сказал ему:
— Спасибо!
— Да ладно. Да ты бы тоже так сделал, — смущенно ответил он.
Мы еще немного постояли рядом.
— Так, что у нас творится. Лизавета? — начал перекличку я.
— Я рядом с вами сижу. Умиляюсь, — нормальный ехидный голос. Я осторожно протянул в её сторону руку, она ей пожала своей. Никакой шерсти, когти в пределах разумного. Ладно, с этим потом. Кто следующий. Милена! Что-то она затихла.
— Милена? Милена?!
— По правую руку от тебя, в двух шагах. Сидит щеки надув, как белка. И что-то себе под нос бубнит, — пришла мне на помощь Лизавета. Я повернулся в указанном направлении. И тут мне впервые пригодилась хитрость из учебки. Если в темноте не смотреть прямо туда, куда тебе нужно, а чуть в сторону, то можно периферийным зрением разглядеть то, что так не видишь. Я давай коситься мимо. Разглядел светлое пятно. Надо думать, это её волосы. Если бы было лицо, то было бы красное от злости. На что она опять злится? Я нащупал рукой это светлое пятно и подтянул его поближе. Легкий цветочный аромат и даже через ткань ощущаемое недовольство. Да, точно, это Милена.
— И тебе Милена, большое спасибо, — начал было я, намереваясь развить благодарность. Все таки смелый поступок, тем более для девушки. Я хотел как-то выразить свое восхищение.
— Это в последний раз, — буркнула она, — чтобы я, тебя дурака, еще хоть раз спасала? Да ни в жизнь!
— Все равно, спасибо, — немного растерянно ответил я.
Тут нас отвлекли вопли Сергея с Людмилой. Выяснив, что мы живы а по низу натянута сетка и переправляться безопасно, Сергей решился. Впрочем, у меня есть подозрения, он просто догадался что они с Людмилой остались вдвоем против зловещих голограмм. Не, они и правда зловещие, я ни в чем его не виню.
Сергей отправился в к нам, под аккомпанемент возмущенных криков Людмилы. И одобрительных — наших. Непонятно, что от него требовала Людмила. Остаться с ней навсегда в темноте? Ладно, скорее всего она просто перенервничала, бывает. Двигался Сергей, неожиданно уверенно. Зная о коварстве бревен, он умудрился не соскользнуть с последнего, просто оттолкнувшись от него сапогами. Он был, как и я, предусмотрительно обвязана веревкой. Мы сняли с него веревку, нашли подходящий выступ и натянули привязали к нему свободный конец. С помощью верёвки и проявив немало упорства, к нам, минут через десять, присоединилась и Людмила.
Её даже уговаривать не пришлось, я просто крикнул, что мы уходим. И вот, она уже орет нечленораздельно. Так как ор приближается, значит, она ползет к нам. Остается лишь немного подождать. Элементарно, Ватсон.
За это время глаза и правда привыкли к темноте. Не надо думать, что я смог теперь ходить как дома. Я бы сравнил с темной комнатой, поздно ночью, с плотно занавешенными окнами, где единственным источником света выступает тусклый индикатор зарядки на смарте. А ты в той комнате, где его нет. Ладно, короче очертания предметов вблизи я с трудом разглядеть мог, но о том, чтобы куда-то идти, не используя саблю, как палочку для слепых, и речи не шло.
Кстати, оружие, сохранил только я один. Кто бы сомневался. Но, я вам устрою оргвыводы за утерю штатного вооружения, если в живых останемся. Сначала мы, как настоящие герои, шарились впотьмах почти на ощупь. Стукались о камни, друг друга, падали и ругались. И именно благодаря последнему выяснилось, что Лиза ориентировалась в темноте довольно хорошо. В конце концов мы образовали связку из слепых. Поводырем была Лиза, а мы шли за ней гуськом, держась друг за друга.
Ход вел дальше вниз, постоянно поворачивая. Как будто очень большой и бестолковей пандус. После второго поворота, стало очень быстро стало светлеть. Мы шли по довольно крутому спуску вниз, который извивался вдоль стены как червь. Свернув в очередной раз мы обнаружили впереди отсвет. Как будто там было огромное окно в лето — желтый свет выглядел именно как солнечный. А еще, слышалась музыка.
Поскольку, в процессе переправы, мы растеряли все свое оружие, то теперь оставалось полагаться только на четкое взаимодействие, исполнительность каждого члена отряда и…
— Я проверю! — сказала Лиза, и побежала вперед. Только сейчас я заметил, что она босиком. Бежала она хорошо — буквально скользила от укрытия к укрытию, стелилась по земле. Осторожно и быстро выглянула за угол. Спряталась немного посидела. Снова быстро выглянула, в этот раз немного подольше задержав головку на свету. Как мне показалось, немного растерянно повертев ей по сторонам. Потом вернулась к нам.
— Там солнце, луг и поющие жабы… — начала она свой доклад. Я уже расчистил немного места на каменном полу, готовясь набросать карту. Надо было уточнить диспозицию, выработать тактику, предусмотреть пути отхода…
— Я иду, мой принц, — заорала Людмила. Причем, хитрая же бестия, заорала не сразу, а успев отбежать шагов на двадцать. Когда мы уже её побег заметили и за ней кинулись. Бежала с удивительной скоростью, — мы еще и половины пути до поворота из которого падал свет не преодолели, как она уже сквозанула туда. Мы гурьбой выбежали за поворот и остановились, закрываясь руками от яркого, ослепляющего солнечного света. Ничего я разглядеть толком не смог, только то, что впереди и правда луг, покрытый изумрудно
