— Не продам, — сказал я. — Да и потом, откуда у тебя деньги?
— Э… — он замялся. — Пока бабок нет, это точно, но мы тут с пацанами кооператив думаем открыть.
— Флаг в руки, — сказал я. — Чем заниматься решили?
— Тут мы пока не договорились, — сказал Тимур. — Не хочешь к нам?
— Нет, извини, — сказал я. — Я верю в свободу предпринимательства, но мне доктор нервничать запретил. А я чувствую, что у вас без этого не обойдется.
— А, контузия, — сочувственно потянул Тимур.
— Угу, — сказал я. — А ты чего пришел-то? Еще ж не пятница.
— Это да, — он замялся. — Это… тут такое дело, Чапай, стрелу нам забили. Ну и я решил тебя до кучи позвать, для солидности. Тебе ничего даже делать не надо будет, так, постоишь, лицом посветишь…
— Когда? — спросил я.
— Завтра вечером. Ты на своей подъедешь?
— А из-за чего зарубились-то?
— Ну, там мутная история, — сказал Тимур. — Они нашего пацана на бабки кинули и отдавать не хотят. Говорят, что он им должен был.
— А он был?
— А я знаю? Говорит, нет, но, говорю же, дело мутное. Надо разбираться.
Я вздохнул.
— Понимаю, что о многом прошу, Чапай. Ты только вернулся, а тут это… Но, блин, у нас двое на этой неделе выбыли, один в больничку, другой по делам семейным, мне реально выставить некого. А ты ж понимаешь, если они поймут, что мы тупо слабее, они могут начать замес, а мне это сейчас вообще не надо. Я бы к тебе не пришел, но у меня реально другого выхода нет.
— И сколько их будет? — спросил я.
— Семь, может восемь. Край — десять.
— А нас?
— С тобой — семеро.
— Мелко плаваешь, Тимур, — сказал я.
— Так мы ж только начинаем, — сказал он.
— Может, лучше все-таки кооператив?
— Одно другому не мешает.
— Ага, — сказал я. — В период первоначального накопления капиталов люди не гнушаются использовать любые средства.
— Я не понял, — сказал Тимур. — Ты будешь или нет?
— Буду, — вздохнул я. — Как вооружаться?
— Да не будет ничего, думаю, на словах все разрулим. Но на всякий случай возьми что-нибудь потяжелее… ну, ты знаешь. А потом с пацанами твое возвращение отметим.
— Угу, — сказал я.
Согласие на участие в стрелке противоречило моему решению ни во что не влезать без тщательного обдумывания, но своим пацанам не отказывают, а Тимур, похоже, был своим. И судя по тому, как он нервничает, помощь ему действительно нужна.
Ну что ж, один раз можно и помочь, но если он начнет этим злоупотреблять…
В общем, надеюсь, что не начнет.
Он радостно ускакал дворами, чтобы поделиться с остальными радостной новостью, а я побрел к подъезду и опять столкнулся с Сашкой. Что-то уж больно часто мы с ним пересекаемся, я половину других соседей вообще в глаза не видел…
— Проблемы? — спросил он, мотнув головой в сторону ускакавшего Тимура.
— Друзья юности суровой, — сказал я.
— Значит, проблемы.
— На разборку позвали, — сказал я. А зачем я вообще это ему сказал, он же, какой-никакой, а милиционер? С другой стороны, в обычной встрече за гаражами никакого криминала нет, до тех пор, пока кулаками махать не начнут и кого-нибудь не покалечат, чего я попытаюсь не допустить. — За спиной для солидности постоять.
Может быть, все дело в некоторой моей растерянности и отвлеченности от реалий восемьдесят девятого года. Или в том, что Сашку я знал на пару дней дольше, чем Тимура, и он почему-то вызывал у меня больше доверия.
Или я просто хотел, чтобы он меня отговорил…
— О, сто лет в уличных драках не участвовал, — восхитился майор ОБХСС. — Хочешь, я с тобой пойду? Точнее, можно я с тобой пойду? Я охренеть как солидно могу за спиной стоять. Как я за спиной стою, так никто, сука, за спиной не стоит.
— А тебе вообще можно?
— Так я же не в служебное время, — сказал он. — Хотя можно провести в ведомости, как профилактическую работу с населением. Ты только своим не говори, что я мусор. Во избежание, так сказать, лишних вопросов.
— Дурацкая идея, как по мне, — сказал я. Я бы и сам не ходил, но пацаны не поймут.
— Ну пожалуйста, — сказал он и сделал такие глаза, что художник, нарисовавший кота из «Шрэка», удалил бы свое творение и снова взялся бы за кисть. — Ну Чапай, ну чего тебе стоит… Я страсть как подраться люблю, а у нас в ОБХСС с этим напряги. Я, главное, начальству говорю, переведите меня в ОМОН, пусть даже и с понижением, а оно отвечает, что я по габаритам, к хренам, не прохожу. И вообще, на своем месте нужнее, а меня уже задрало в бумажках ковыряться. Я, между прочим, в школе милиции чемпионом по боксу в своем весе был.
Если он тогда весил столько же, сколько и сейчас, то конкуренция была небольшой. Может, он даже победил в виду неявки соперника, а соперник не явился, потому что второго такого просто не нашли…
— А если ты меня с собой не возьмешь, то я тебя затоплю, — сказал он. — К хренам.
— Так я выше тебя живу.
— Это не имеет никакого значения. Я что-нибудь придумаю. Мехом наружу вывернусь, но придумаю.
Конечно, тащить мента на пацанские терки было не по понятиям. Но если он не при исполнении, и никто об это не узнает… А так-то вид у него страшенный, если оппоненты Тимура не отморозки последние, они трижды подумают, прежде чем на такого прыгнуть, и нам это только на руку.
Такого, наверное, и я с двух ударов не завалю.
— ОБХСС уличной шпаной не занимается, если что, — сказал Сашка. — И никакого профессионального интереса у меня тут нету. Просто развлечься хочется, расслабиться немного… Устал штаны в кабинете просиживать… Дядя Чапай, ну возьми меня с плохими мальчиками пободаться…
— Слушай, я всех раскладов не знаю, и плохими мальчиками вполне можем оказаться и мы. Есть, по крайней мере, такая вероятность.
— Хочу, хочу, хочу, хочу….
Ездит на мотоцикле, носит с собой ствол… Так и не скажешь, что жизнь у него скучная, что отвлечься ему надо. С другой стороны, каждый расслабляется, как может, а если пацаны спросят, так я скажу, что это сосед. А что он еще и мент, так он мне удостоверения не показывал.
— Ладно, черт с тобой, — сказал я. — Но если тебе там башку проломят, не говори, что я тебя не предупреждал.
— Не скажу, — просиял он, радуясь, как ребенок новой игрушке. — А что сейчас на такие рандеву принято с собой брать?
Я с сомнением посмотрел на его кулаки, каждый из которых размером был почти с мою голову. Что он может прихватить, чтобы выглядеть еще более устрашающим? Титановый лом? Пожарный топор?
— Вот ты чего с собой возьмешь?
— Клаву, — машинально сказал я. — В смысле, биту бейсбольную.
— Где взял? У нас в спорттоварах такие не продаются.
— Коллеги на работе подогнали, — сказал я. — Давно уже. Вожу с собой в качестве забавного сувенира.
— Может, мне скалку взять? — спросил Сашка. — У меня такая здоровенная скалка есть, я ей тесто на пельмени раскатываю. Или могу на дачу сгонять, у меня там рессора от трактора «Беларусь».
— А рельса у тебя там нет? — спросил я. — Небольшого, метра два с половиной?
— Рельса нет, — вздохнул он. — Можно без рельса?
— Можно, — сказал я. — Главное, ствол с собой не бери.
— Да нам и не выдают, — сказал он и даже глазом не моргнул. — Главное наше оружие — это острый отточенный ум. Работа в ОБХСС — это битва интеллектов, и это, сука, скучно, потому что девяносто процентов расхитителей умом не блещет, а тех, кто блещет, ловить нельзя, чтобы на кого-нибудь из партийного начальства случайно не выйти. Вот ты думаешь, я до сих пор майор, потому что плохо ищу? Наоборот, слишком хорошо.
— Сложно у вас там все, — посочувствовал я.
— Да, сука, не говори, — сказал он. — Потому и хочется иногда чего-нибудь, простых человеческих радостей. Водочки после баньки попить, на мотоцикле прокатиться, в рыло кому-нибудь сунуть. Необязательно в такой, сука, последовательности.
— Ладно, подходи сюда завтра часиков в девять, если не передумаешь. Вместе поедем.
