А в то, что с тонущей под непрерывными ударами дождя страной не все ладно, гвардеец уже не сомневался — за долгие годы службы Бирт приучился доверять своей интуиции и обращать внимание на любые странности. А их хватало.
Передовые отряды, ручейками растекшиеся по дорогам Империи для выполнения приказа верховного сына, доносили одно и то же: немногочисленные деревни пусты, на удивление большие города покинуты и ни единой живой души не встретилось на дорогах. Как будто непрошенных гостей ждали, скормили им небольшой городок вместе с жителями, а теперь приглашали поскорее пройти к капкану и сунуть в него любопытный нос. Дальше — больше, бой на болоте и бронебойные болты, оружие, которое генерал запомнил на всю жизнь — во время подавления бунта на вечно бурлящем юге страны ему в ногу прилетел один такой подарочек.
И если тот же благороднейший Китит Саргилэн, сюзерен почти половины армии, не придавал этому значения, считая, что прислужники сил зла попросту успели сбежать, а дорогу перегородил случайный отряд, то Бирт не был настроен столь благодушно.
Его настораживало решительно все — и длинная колонна, которая в случае внезапной атаки становилась великолепной мишенью для врагов, и бесконечные леса, сменяющиеся болотами, среди которых изредка проскакивали пяточки обработанной земли, и надоедливый священник, и грызущиеся друг с другом маги, и дворяне, и, конечно же, зарядившие дожди.
Генерал огляделся по сторонам и плотнее закутался в плащ, с которого стекала вода. Определенно, нападать перед сбором урожая было выгодно с точки зрения добычи фуража, но очень уж мокро. Одна радость от такой погоды — врагам будет тяжело поджечь осадные башни. Конечно, если их колдуны не решат этот вопрос. Унылые пейзажи тоже не грели душу — по обе стороны от дороги возвышались исполинские мохнолапые ели, сменяющиеся могучими кедрами и соснами. Изредка попадались вкрапления берез и кленов, которые быстро тонули в хвойном море Империи. Вдалеке послышался гул горнов — передовые отряды армии становились на привал. Бирт напряг память — да, они уже должны достичь города под названием Олатен, в окрестностях которого, если верить картам орденских крыс, было достаточно места, чтобы дать отдых всем солдатам, не сошедшим с имперского тракта.
— Вот ты где, — нашел его Цард. — Хватит любоваться елками, пошли в тепло.
— Уже обустроились?
— Успели умыкнуть особняк наместника у поросенка и его хряков.
— С этого и надо было начинать, — оживился генерал. — Раз доблестный Китит остался без роскошного жилья, я просто обязан поселиться в нем на время своего пребывания в городе.
Он легонько кольнул коня шпорами, заставив того перейти на рысь. Старый друг следовал рядом, указывая дорогу.
— Бирт, скажи, ты не заметил ничего подозрительного? — осведомился гвардеец.
— Что ты имеешь в виду?
— Не нравится мне тут…муторно как-то. Ты же знаешь, я толстокожий, сколько себя помню, первый раз такое. Даже когда орков дорезали, ничего не чувствовал.
А вот теперь Бирту действительно стало не по себе. Его друг почти никогда не рассказывал о последней войне с остатками орочьих племен, но если заводил речь об этом — ползи на кладбище.
— Это ты, наверное, с утра горохового супа наелся, — отшутился генерал, стараясь не смотреть другу в глаза, чтобы тот не увидел в них волнение. Он, командующий армией, не имеет права на страх.
— Может и так, — уголки губ Царда поползли вверх. — Но все равно нужно быть осторожнее.
— Я уж постараюсь.
— Вот и славно, а мы, кстати, приехали.
Назвать захваченное гвардейцами здание резиденцией было все равно, что величать снежного барса драной кошкой. Генерал даже посочувствовал неведомому наместнику. Двухэтажный каменный барак с окнами-бойницами — не самое приятное место для жизни. Зато, из него можно неплохо обороняться, впрочем, без городских стен много ли навоюешь?
— Отвратительное сооружение.
— Это да, но теплое и сухое. Пошли уже.
— Хорошо. Да, и распорядись пригласить всех благороднейших в общий зал… Тут ведь он есть?
— Найдется, — успокоил его друг. — И все распоряжения я уже отдал. Придут к обеду.
— Вот и замечательно. А что у нас на обед?
— Свинина, целая гора. Мои ребятки спасли нескольких бесхозных поросей от голодной смерти.
— Предложив вместо нее смерть от клинка?
— Куда благороднее, согласись?
— Да, и я был бы не против, если бы также кончили и свиньи в моей армии.
— Всему свое время, — усмехнулся Цард, открывая дверь. — Учитывая феноменальную стратегическую одаренность и блестящий ум благороднейшего Китита, готов поставить свою броню на то, что своей смертью он не умрет. Прошу, мой генерал, только после тебя.
Старый друг не соврал — жареного мяса, действительно, было много. К нему подавали темное пиво — свое, брать вино из погребов без проверки генерал запретил строжайше, да и гвардейцы не были дураками. Правда, присутствие несколькие титулованных особ и собственные волнения портили Бирту аппетит, но тут уж ничего не попишешь — на войне нужно есть, когда дают.
В нагрузку к благородным, на обед решили зайти и благословенный высокий сын Этит вместе с могучим Гирном — командиром магов, присланных Академией, назначенным на эту должность, как подозревал Бирт, за благородное происхождение.
Обед получился мрачным. Офицеры косились на магов, чароплеты упражнялись в испепеляющих взглядах друг на друге, и все вместе поглядывали на командующего, тщась понять, что же именно тот хочет сказать.
Наконец, с едой было покончено, и Бирт взял слово.
— Для начала хочу узнать у собравшихся, не было ли на марше каких-либо чрезвычайных происшествий?
— Что ты имеете в виду, генерал? — спросил благороднейший Китит.
— Любые чрезвычайные происшествия, — терпеливым тоном повторил генерал.
— Ничего, чтобы могло быть достойным внимания столь прославленного воителя, как вы, генерал, — елейным тоном отозвался тот.
Саргилэн, до конца оставался верен себе, стараясь вступать в пикировки с ненавистным ему командиром по любому поводу. Если бы не личный приказ его величества и почти семь тысячи человек, снаряженных отцом, этот недоносок чистил бы выгребные ямы, а не командовал! Впрочем, после короткого боя у болота, генерал плюнул на приказ и убрал поросят из авангарда, заменив их людьми его высочества Ритона Ириулэна. Племянник венценосца, конечно, был таким же куском дерьма, что и смещенный вепрь, но хотя бы имел некоторое представление о военном деле и знал, с какой стороны следует держаться за меч. И, конечно же, нельзя было сбрасывать со счетов великого героя — благородного Мирола, отмеченного Отцом, вот уже который год заменявшего строптивому принцу няньку. На здравомыслие и опыт бывшего капитана Серебряной гвардии уж точно можно было положиться.
— Капитан, — ледяным тоном произнес Бирт. — Не тебе решать, что достойно моего внимания, а что нет. Итак?
Дворянин побледнел от ярости под тихие смешки других благородных, но ему хватило выдержки не хамить своему командиру.
— Ничего не произошло, — буркнул он, злобно сверля Бирта взглядом. — В пехоте пропали два солдата, вроде как.
— И ты молчал об этом? — Сдерживать ярость было очень непросто, но генерал старался, сильно старался.
— У меня семь тысяч таких, подумаешь, сбежала парочка, не убудет.
Генерал поймал себя на мысли, что голова благороднейшего Китита прекрасно смотрелась бы на пике. Да что голова, этого порося было бы шикарно нанизать на длинный острый вертел целиком. Воображение тотчас же нарисовало сладостную картину, но генерал усилием воли запретил себе думать о подобном. Пока. Война — она штука интересная, на ней всякое случается. Кто знает, что может приключиться с достопочтиым Саргилэном в ближайшие дни?
— У кого-нибудь еще пропали люди? — спокойным, слишком спокойным тоном поинтересовался генерал.
Больше идиотов не нашлось, что немного радовало.
— Генерал Тавриэн, — Ритон Ириулэн неторопливо отставил кружку с пивом. — Думаю, что все благородные люди, присутствующие в настоящий момент на собрании, в высшей степени заинтригованы твоей осторожностью. Нам всем будет чрезвычайно интересно узнать, в чем же ее причина твоей поразительной настороженности, ведь столь опытный полководец как ты не станет действовать, полагаясь, как любит говорить простонародье, на «авось». Не так ли?
Бирт смотрел на голубоглазого блондина со смешенным чувством восхищения и злости. Нет, умеет этот мерзавец завернуть! Тесное общение с эльфами не пошло ему на пользу — принц крови выражался так, что понять его без бутылки было тяжело. И, говоря по справедливости, с такими талантами он должен, просто обязан был родиться в Абилиссии — стране матери, — ходить под парусами, торговаться с купцами! Ну какой же он исирин? Вылитый аблисец и нравом и лицом. Правда, злые языки поговаривают, будто принц за цветастыми фразами скрывает скудоумие… Так ведь многим и на такое мозгов не хватает!
