— Это ещё почему?
— Пот-тому что я лучше ум-мру, чем п-предам б-барона и к-князя.
— Не смею препятствовать, — пожал я плечами и с силой вонзил нож придурку в районе паха, а затем резко рванул его вверх до грудины.
Располосованное тело южанина брякнулось наземь. Из распоротого живота вывалились кишки.
Не обращая внимания на запах, я подошёл к сваленной в уголке груде какого-то хлама (именно туда бросал встревоженный взгляд комендант) и принялся быстро её разгребать. Под барахлом обнаружилась дощатая крышка. Как оказалась, она закрывала круглый, не слишком глубокий колодец, устроенный прямо в полу. Эдакий мини-зиндан по-местному. В колодце со спутанными верёвкой руками лежала женщина. И это была не Анцилла.
— Ты кто?
— Лави, господин, — пискнула пленница.
— Встать можешь?
— Да, господин.
Она медленно поднялась и протянула ко мне связанные запястья.
Я полоснул по верёвке ножом и, когда путы упали, подхватил даму под руки и вытянул из зиндана наверх.
Увидев окровавленный труп, женщина охнула, закатила глаза и едва не упала обратно — я еле успел её удержать.
Приводить несчастную в чувство пришлось тем же способом, что и коменданта — плеснув ей в лицо воды.
— Как ты здесь очутилась?
— Я из баронства Хадрий, — всхлипнула бывшая узница. — Я была служанкой у госпожи баронессы. Меня увезли сюда силой.
— Силой? А что же хозяева?
Женщина снова всхлипнула.
— Они убили милорда, а госпожу… — она вдруг закрыла лицо руками и зарыдала. — Они её тоже убили, но сначала долго насиловали. Меня они тоже насиловали, а потом привезли сюда и сказали, что они люди барона Румия, и что наше баронство теперь тоже Румий, а Хадриев больше нет и будет…
— Тебя обманули, — перебил я её. — Это сделали люди барона Асталиса, а не Румия. А теперь скажи, есть здесь ещё такие же пленницы?
— Я не знаю, — замотала головой Лави. — Я просидела в этом колодце весь день и ничего не видела и не слы…
— Молчи! — приказал я ей шёпотом, приложив палец к губам.
Женщина испуганно замолчала.
— Сиди тихо и высовывайся. Я скоро вернусь.
За входным пологом слышались чьи-то явно встревоженные голоса.
— Господин комендант! Вы здесь? — выкрикнул кто-то снаружи. — Я — Тарус из третьей стратигии! Вы просили предупредить, если будут срочные новости.
— Иду! — постарался я скопировать голос убитого коменданта и, крадучись, подобрался к самому входу.
Голоса за полотняной стеной внезапно затихли.
«Догадались? Нет?»
Проверить это можно было одним-единственным способом.
Резко нырнув под полог, я рухнул на землю и тут же катнулся влево, по дороге сбив с ног какого-то мужика. Он даже «мама» сказать не успел, как получил нож в бочи́ну, а следом несколько зарядов картечи — сразу трое южан пальнули в меня из «карамультуков», однако, увы, попали по своему. Ответными выстрелами я сперва приголубил придурка с факелом (а потому что нехрен в рожу светить), затем — порцией плазмы в упор — уложил остальных. После чего вскочил и по-быстрому затоптал разгорающееся между палатками пламя. Темнота, как известно, не только друг молодёжи, но и верный товарищ диверсанта-разведчика.
Что делать дальше — такой вопрос не стоял. Проблема заключалась лишь в пленнице, найденной в комендантском шатре. Куда её теперь? Здесь оставишь — прикончат, с собой захватишь — обуза…
Перенастройка поля АЭП заняла считанные мгновения. Поймав примерное направление на местный госпиталь, я щёлкнул языком по тангенте:
«Пао, ответь! Ты где? Что у тебя? Пао, здесь Дир. У меня по нолям. Пять двухсотых. Я у центральных палаток. Нашёл одну пленницу, но это не Ан…»
«Дир! Это я! Я слышу! — закричали в наушниках. — У меня всё отлично! Идём к тебе…»
«Нашла?!» — сердце едва не выпрыгнуло из груди от радостного предчувствия.
«Да! Я нашла её. Никуда не уходи. Мы идём…»
Они появились меньше чем через минуту.
За это время я успел грохнуть ещё четверых, выскочивших на открытое место из-за соседних строений, случайно ли, нет, не ведаю, но здесь они были нафиг никому не нужны…
«Дир! Не стреляй. Мы пришли».
Пао буквально вывалилась из-за палаток на площадку перед комендантским шатром, таща на себе полубесчувственную Анциллу. Та идти сама не могла, а только перебирала ногами, крепко ухватившись за баронессу. Обе шатались из стороны в сторону так, что казалось, они вот-вот рухнут.
Надо ли говорить, что я тут же бросился к ним и подхватил упавшую мне на руки экселенсу. Даже не знаю, понимала ли она, что происходит, а только глаза у неё вдруг закатились, а голова безвольно поникла. Аккуратно уложив её наземь, я вытащил из разгрузки пульт и попытался поймать сигнал парящего в вышине беспилотника. За те минуты, пока Пао и Ан бежали сюда, дрон без прямого контакта слегка «потерялся» и отыскать его требовалось как можно быстрее. Связь — вот что сейчас было для нас самым главным.
Плюхнувшись на песок в трёх шагах от меня, баронесса переломила «карамультук» и принялась шариться по разгрузке, ища патроны.
— Двое там было… в охране… я их того… а после ещё камбулю́… сама чуть не подорва́лась… — судорожно глотала фразы Паорэ, стараясь хоть как-нибудь отдышаться. — Всё… готово…
Оба ствола громко клацнули, вставая на взвод, и в ту же секунду меня словно ветром обдало, откуда-то со спины, со стороны комендантской палатки. Ощущение внезапной опасности заставило резко податься направо, с разворотом назад и переводом оружия в режим автоматического огня…
Выстрелить я не успел. Да и не мог успеть. Лезвие чужого меча уже заканчивало свой стремительный росчерк, целя мне точно в шею, в мягкое сочленение жилета и шлема, единственное уязвимое место в кажущейся неуязвимой защите…
Сдвоенный выстрел картечью прогремел едва ли не у самого уха. Летящий в меня клинок дрогнул за миг до «касания», и в результате удар получился смазанным и неловким — лезвие просто сорвало ткань и, процарапав кевларовую накладку, ушло вдоль плеча вниз и вправо…
Так и не выпустившая свой меч Лави рухнула навзничь, уставившись остекленевшим взглядом в ночную тьму.
— Вот же ведь… тварь! — устало выругалась Паорэ, опуская оружие. — Это и есть… та спасённая пленница?
Я молча кивнул. Мне было ужасно стыдно.
— Ты, Дир… совершенно не разбираешься в женщинах, — попыталась пошутить баронесса, но тут же зашлась в лающем, прерывистом кашле. — Это же… это же Лави… кастелянша у Хадриев… гадина… мы были с ними союзники… а она предала их… три дня назад…
Договорить ей, к несчастью, не дали. Как и перезарядиться.
И это было лишь полбеды.
За всеми событиями я элементарно забыл о текущей конфигурации своего АЭПа и его направленной вертикально вверх зоне электродоступа и потому, когда на площадку выскочили ещё четверо, то просто шарахнул по ним из плазмогана. А всего через миг с удивлением обнаружил, что все выпущенные заряды растаяли в воздухе, не пролетев и двух тян.
Но даже и это не стало ещё для нас катастрофой. Три вражеских арбалетчика ничего путного не добились (личные искажающие поля легко отклонили все шесть болтов). Зато четвёртый стрелок, к счастью, немного замешкавшийся, не попасть в меня просто не смог бы.
Смещение цели на пару-другую тян даже для малой скрут-пушки большого значения не имело. Врагу оставалось только нажать на спуск, и всё для нас было бы кончено. Я просто не успевал перевести антиэлектрический пояс в нужный режим и опередить скрутобойщика.
А вот Паорэ успела.
Она не стала стрелять — было банально не из чего.
И бросаться с клинком на врага тоже не стала — не позволяла дистанция.
Единственное, что смогла она сделать — это прыгнуть под выстрел и схватиться рукой за что-то на своей шее.
То, что случилось потом, я видел и ощущал покадрово, как на замедленной съёмке.
Включившееся барьерное зрение делало этот «ролик» объёмным, цветным и до отчаяния реалистичным.
Сорвавшийся с раструба скрутобойки «заряд» растёкся широким конусом. Словно огромный пузырь, желе из полупрозрачной массы, простреленное на сверхзвуке. Подобно кумулятивной воронке, оно как бы приклеилось к такой же полупрозрачной защите, возникшей прямо перед Паорэ. А через неуловимо короткий миг эта псевдоворонка вдруг выплеснула из себя тоненькую, как нить, струйку ярчайшего света. И эта струя ударила Пао в грудь, туда, где горел зелёный огонь ордена власти.
